Кол Бьюкенен - Фарландер
Киркус забыл о скуке. Впереди была долгая жизнь, и он знал, что всегда может разнообразить ее такими вот днями.
Вернулась Кира. Один из рабов нес большую корзину, набитую отобранными продуктами. Рыночная площадь, по которой прошлась жрица, производила жалкое впечатление: опустошенные прилавки, перевернутые корзины, разбросанные товары, разбегающиеся с криками торговцы... Страх, возмущение, растерянность смешались в нечто почти физически ощутимое, и острее других эту пульсирующую энергию чувствовали новые рабы, которых заковывали в цепи в хвосте процессии.
Через несколько улиц к процессии подъехал человек в потертой кожаной форме курьера. Его полосатый зел заметно нервничал, словно гнетущая атмосфера давила не только на людей, но и на животных. Обменявшись несколькими фразами с капитаном алтарников, всадник вручил ему сложенный листок, после чего развернулся и, пришпорив скакуна, умчался прочь.
Пробежав записку глазами, Кира повернулась к внуку:
— Похоже, известие о нашем прибытии вызвало в городе не только страх. Послушай, что здесь говорится: «Этим вечером, при встрече с верховным жрецом Белиасом, присмотритесь к покрою его мантии. Вы обнаружите под ней всего лишь шарлатана».
— Подписано? — без особенного интереса полюбопытствовал Киркус.
— Да. «Верноподданный Манна».
Киркус равнодушно пожал плечами:
— Где бы мы ни появились, везде одно и то же. У верховного жреца, несомненно, есть враги, вот они и пытаются воспользоваться нашим присутствием, дабы оттеснить его от власти.
— Голова у тебя ясная, вот только употребляешь ты ее не всегда с толком. Возможно, дело именно так и обстоит, но все же понаблюдай за этим служителем. Тебе следует учиться отличать истинных верующих от притворщиков н знать, как поступать с обманщиками.
— Что тут знать? От таких нужно избавляться, — отозвался Киркус, вновь обращая внимание на улицу.
— Твой недостаток воображения порой просто поражает, — проворчала старуха за золоченой маской. — Нам нужно поработать над устранением этого пробела. — Она щелкнула пальцами, подзывая капитана. — Думаю, мы отправимся сейчас в особняк верховного жреца. Я желаю немного отдохнуть перед обедом с человеком, который управляет этим городом.
— Как пожелаете, — ответил с поклоном капитан.
И процессия продолжила путь.
— Мне скучно, — объявил, не обращаясь ни к кому в отдельности, Киркус.
Будучи формально всего лишь гостем, молодой священник сидел во главе стола, где хлестал крепкое сератианское вино с такой неумеренностью, словно это была обычная вода.
— Не обращайте на него внимания, — посоветовала Кира, слегка поворачиваясь к хозяину дома. — Он просто пьян.
Белиас, верховный жрец города и, следовательно, его управитель, сдержанно — и несколько нервно — улыбнулся и в очередной раз промокнул платком взмокшую лысину. Этим вечером он определенно чувствовал себя не в своей тарелке, что было довольно странно, поскольку обедали они в банкетном зале его собственного особняка, где ему выпала честь принимать гостей из далекого Коса, столицы Священной империи Манна. Возможно, все дело было в старухе жрице, почти не сводившей с него глаз, в которых пряталось что-то невысказанное.
Поскорее бы закончили, удалились в отведенные им комнаты да и улеглись. Ему еще нужно было поговорить с помощниками, узнать, вняли ли горожане предупреждению о введенном поспешно комендантском часе. Но последние два часа он, словно в западне, просидел за обеденным столом, делая вид, что внимает речам старухи, глядя, как они пожирают его еду и пьют его вино, и пытаясь поторопить их посредством нехитрой молитвы. Должны же они когда-нибудь насытиться?
Рядом с Белиасом молча сидела его пышка жена. В лучших заморских шелках, выставив напоказ драгоценности, которые подошли бы и королеве. По крайней мере, провинциальной королеве. Вот она снова бросила робкий взгляд на симпатичного молодого священника, восседавшего, будто настоящий король, во главе длинного стола, и Киркус снова демонстративно проигнорировал посланный ею сигнал. Белиас тоже сделал вид, что ничего не замечает. Тот факт, что супруга флиртует с гостем, нисколько его не удивил. Ее всегда тянуло к тем, кто наделен властью, — собственно, поэтому она и вышла за него.
Белиас взглянул на свою дочь, Рианну, сидевшую напротив. Именно к ней он обычно обращался за поддержкой. Она шептала что-то жениху, бывшему на десять лет старше. Жених, предприниматель из патрициев, уже давно сложил приборы и теперь наблюдал за тремя священниками с плохо скрытым недоверием.
Компания, что и говорить, веселая. Обедали молча, под стук дождя по мозаичным стеклам окон, шум ветра, хруст пережевываемой пищи, постукивание приборов о тарелки да редкие вежливые реплики. Время от времени со двора доносились голоса рабов.
О событиях на улицах Скара-Брей Белиасу еще до обеда доложил канцлер. Отчасти поэтому он так сильно потел и демонстрировал интерес к давно остывшему блюду. Судя по всему, город уже охватили волнения. Люди потребовали возвратить любимых и близких и, не получив ответа, возжаждали крови. Эти внезапные, выказанные публично проявления гнева сильно тревожили губернатора, хорошо понимавшего наталийцев и знавшего, сколь легко подтолкнуть их к открытому восстанию. В конце концов, он и сам был наталийцем.
— Хорошо ли вы себя чувствуете, первосвященник? — участливо осведомилась Кира. Впрочем, как подозревал Белиас, любое проявление внимания и доброты со стороны этой женщины было притворным, а сама она напоминала ему кошку, играющую с мышкой. Он постарался собраться. Как-никак, мерзкая старуха была матерью Святейшего Матриарха, а развалившийся во главе стола невежа не кем иным, как единственным сыном Матриарха и самым вероятным наследником трона. Есть от чего свихнуться простому провинциальному священнику.
— Да, все в порядке, — услышал он собственный голос. — Я только хотел спросить... э... зачем вам понадобилось сегодня так много новых рабов?
Поднеся к губам кубок, жрица сделала глоток и пристально посмотрела на Белиаса. Чмокнула губами.
— Моему олуху внуку в скором времени проходить посвящение, — объяснила она скрипучим, как старая лестница, голосом. — Мы собираем все, что требуется для ритуала, останавливаемся тут и там, навещаем разные города. За последний год мы добились большого прогресса. Вы ведь и сами, будучи первосвященником, наверняка совершали паломничество. — Она подняла хрустальный кубок, словно пытаясь отыскать в нем какой-то изъян, но Белиас видел — старуха наблюдает за ним.
Он кивнул, глуповато улыбнулся, но так и не ответил. Никакого паломничества, конечно, не было, но признаваться в этом Белиас не собирался. Традиционно такие предприятия обходились очень и очень недешево, поскольку требовали участия во всевозможных оргиях и ритуальных прегрешениях, чего наверняка не выдержало бы его и без того слабое сердце. В общем, он так и не собрался.
