Сергей Девкин - Тайпэн. Оскал войны
Этим же самым утром в четырех неделях пути от горных долин провинции Чжу другой полководец занимался в рассветный час почти тем же, что и его вассал–побратим. Тайпэн Мяо Гкень, один из пяти братьев–военачальников из последнего поколения семьи Овара, попал в Генсоку и задержался в Таури по чистой случайности. Длительный поход на восход через бескрайнюю гладь океана не принес желаемых результатов, как и многие прочие до него. Ни новых земель, ни великих чудес, ни затерянных плавучих храмов, которые год за годом искали посланники Императора, не скрывалось за гладкой чертой горизонта, и лишь утреннее светило появлялось оттуда день за днем в точно отмеченный срок. Многие считали, что приказ отправиться в подобное странствие был лишь мягким способом отстранить неугодного как можно дальше от Нефритового трона. Но Мяо никогда не попадал в опалу Единого Правителя, и год от года вел свои изыскания лишь по зову неугомонного сердца.
В свои неполные тридцать лет, Гкень успел побывать в столь невообразимо далеких местах, что иные жители Империи даже и не подозревали об их существовании. Как посол самой великой державы в мире и воплощение императорской воли, тайпэн объехал все Срединные царства, гулял по причалам вольных торговых городов Внутреннего моря, наслаждался родниковой водой в пустынных оазисах юга и охотился на снежных тигров и черных медведей в заснеженных скалистых фьордах, где зима царствует также долго, как лето, сменяя другу друга всего за несколько дней. Мяо был неплохим полководцем, и разные передряги, в которые он попадал, включая участие в одной гражданской войне, укрепили за ним его славу и титул. Но, ни война, ни богатство, ни преклонение других не манили его так сильно, как духи исканий, заставляя стремиться вперед к неизведанному и необъяснимому. Восходное море было одной из таких загадок, и пока так и не поддалось его напору, несмотря на все старания Гкеня.
Возвращаясь в начале года в столицу, мику–дзё Мяо попала в шторм и потеряла парус. С трудом опытный экипаж сумел довести корабль до устья Чаанцзянь и встать на привязь в порту Южной эскадры. Жестокая простуда и горький кашель свалили тайпэна с ног, и пока он лечился, а плотники–корабелы чинили судно, на Империю обрушилась беда. Было что–то странное в том, что этого нападения ждали почти два столетия, но когда оно все–таки случилось, почти никто не оказался к нему готов. Тайпэн Руо Шень из рода Вейлун, руководивший действиями флота и обороной города, вынужден был объявить в Таури осадное положение, и Мяо, не задумываясь, вверил себя под руководство этого седого опытного старика, который водил Южную эскадру до самых дальних пределов Жемчужного моря вот уже почти целых полсотни лет.
В отличие от Циндао, тылы которого были в относительной безопасности, Таури оказался в полном окружении. Враг методично окапывался вокруг столицы Генсоку, выстраивая комплексные полевые редуты и, похоже, намереваясь возводить полноценное кольцо циркумвалационных и контрвалационных сооружений. Единственный разрыв в осадных линиях юнь получался в том месте, где края лагеря подступали к водам залива. Портовые бастионы Таури были достаточно непреступны, чтобы сдерживать атаки, как с суши, так и с моря, но это не мешало флоту южан блокировать подходы к бухте, заперев там военную эскадру и несколько сотен торговых, китобойных и рыболовецких судов. Скалистые рифы превращали проход к порту в узкий коридор, и юнь вряд ли бы рискнули прорываться туда без должной на то причины. Отправиться же в свободное плавание к северным имперским берегам кораблям вторжения мешал другой немаловажный факт. Центральный флот Хэйан превосходил морские силы Юнь почти на треть, а Южная эскадра не уступала ему ни в чем. Разделить свои суда без потери должной боеспособности противник просто не мог, а, продвигаясь на север всей совокупной мощью, рисковал оказаться зажатым между двух вражеских отрядов, равных ему по силам. Не уничтожив Южную эскадру, юнь не могли рассчитывать на беспрепятственный выход к берегам Маннай и других центральных провинций, и поэтому тяжелые галеры под царскими флагами и юркие суда сиртакских каперов–наемников с огромными треугольными парусами смиренно ожидали завершения осады, выстроившись полумесяцем вдоль побережья.
Особый интерес для Мяо сейчас представлял главный осадный лагерь юнь, который они развернули на острове Гункань, лежащем в устье Чаанцзянь. Сам Таури стоял на двенадцати других островах, скопившихся у самого выхода к морю, и лишь несколько его районов располагались по берегам реки. Кроме Гунканя незанятыми вверх по течению остались еще три небольших острова, где также скопились отряды врага. К счастью штурм с этого направления был практически невозможен, равно как и полноценная контратака, в связи с чем, полководец противника и выбрал такое место для своего штаба. Различить командирский штандарт не составляло труда и без «зоркого глаза», поэтому Гкень, завершая свой ежедневный утренний обход, неизменно задерживался на смотровой башне, чтобы понаблюдать за вражеским военачальником.
Обычно в это время царский генерал либо уже завтракал на открытом воздухе, либо упражнялся с бамбуковым шестом, сражаясь с полудюжиной солдат, одетых в отличие от него в полноценное защитное облачение. Как правило, последний факт противникам полководца помогал не очень–то сильно. Из сорока схваток, свидетелем которых стал императорский тайпэн, рядовые бойцы сумели одержать верх лишь дважды. Но сегодня им это точно уже не грозило.
Покончив с утренней разминкой, генерал ответил коротким кивком на низкие поклоны своих противников и направился к роскошному шатру, установленному рядом с тренировочной площадкой. У входа его поджидал слуга с небольшим подносом, в центре которого возвышался высокий серебряный кубок. Белесый пар, поднимавшийся над сосудом, свидетельствовал о высокой температуре его содержимого. Гадать, что именно там находится, Мяо не требовалось. Несмотря на прекрасную физическую форму, командир южных захватчиков был уже в годах, а употребление лечебных травяных отваров, особенно после серьезных физических нагрузок, всегда становилось должным подспорьем для стареющего бойца. Это Гкень знал по богатому опыту своей семьи.
Спустившись с башни, тайпэн пересек небольшой мощеный двор и, пройдя под сводчатой квадратной аркой, вышел на узкую пристань, покрытую поверх слоя досок одинаковыми шестигранниками из тутового дерева. Лодка с несколькими родовыми воинами Овара ожидала Мяо на дальнем конце причала, а дзи Донг неторопливо прогуливался у ворот бастиона в компании офицера, отвечавшего за эту оборонительную точку.
