Патрик Ротфусс - Страх Мудреца
Мане снова повернулся к Мари.
- Суть в том, что слово именно этого баронского сына имеет вес в обществе, и он не боится это использовать.
- Если уж быть совсем честным, - сказал Станчион, - надо сказать, что юный Квоут не самый толковый светский лев в Общих Землях. - Он прочистил горло.
- О чем свидетельствует его сегодняшнее выступление.
- Ненавижу, когда люди называют меня юным Квоутом, - отвернувшись в сторону, сказал я Симу.
Он сочувственно посмотрел на меня.
- Все равно я считаю, что это было блестяще, - заявила Мари, повернувшись к Станчиону,
твердо встав на ноги.
- Это умнейшая вещь, которую кто-либо сделал здесь за месяц, и ты это знаешь.
Я положил руку на запястье Мари.
- Он прав, - сказал я.
- Это было глупо. - Я нерешительно пожал плечами.
- Или, по крайней мере, это было бы глупо, надейся я хоть немного найти покровителя. - Я посмотрел в глаза Станчиону.
- Но я не надеюсь.
Мы оба знаем, что эту дверь Амброз для меня закрыл.
- Двери не остаются закрытыми навсегда, - ответил Станчион.
Я пожал плечами.
- Ну а как насчет этого?
Я предпочитаю исполнять песни, которые радуют моих друзей, нежели угождать вкусам людей, которым я не нравлюсь, потому что им кто-то что-то про меня сказал. Станчион вдохнул и резко выдохнул.
- Разумно, - сказал он, слегка улыбаясь.
Последовало временное затишье, во время которого Мане многозначительно прочистил горло и быстро оглядел всех за столом.
Я понял намек и представил всех друг другу.
- Станчион, ты уже знаешь Вила и Сима, моих однокурсников.
Это Мане, студент и иногда мой учитель в Университете.
Все, знакомьтесь, Станчион: ведущий,
владелец и мастер сцены Эолиана.
- Приятно познакомиться, - сказал Станчион, вежливо кивнув, прежде чем оглядеть зал.
- Кстати, о ведении, пора бы мне вернуться к своим обязанностям. - Он похлопал меня по спине, поворачиваясь, чтобы уйти.
- Я посмотрю, может удастся потушить пару пожаров, пока работаю.
Я благодарно улыбнулся и сделал витиеватый жест.
- Знакомьтесь, это Мари.
Как вы уже имели удовольствие услышать, лучшая скрипачка в Эолиане.
Как вы сами же видите, самая красивая женщина в радиусе тысячи миль.
Как вы сами догадываетесь, мудрейшая из…
Весело улыбнувшись, она отмахнулась от меня.
- Будь я мудра хоть наполовину так же, как высока, я бы за тебя не вступалась, - сказала она.
- Бедный Трепе, неужели он действительно все это время за тебя всех агитировал?
Я кивнул.
- Я говорил ему, что это безнадежно.
- Конечно, безнадежно, если ты так и будешь постоянно утирать людям нос, - сказала она.
- Клянусь, никогда я не встречала человека с таким отсутствием умения вести себя в обществе.
Если бы ты не был так очарователен от природы, тебя бы уже зарезали.
- Это твое предположение, - проворчал я.
Мари повернулась к моим друзьям, сидящим за столом.
- Приятно было со всеми вами познакомиться.
Вил кивнул, Сим улыбнулся.
Мане же плавно поднялся на ноги и протянул руку.
Мари подала свою в ответ, и Мане тепло зажал ее ладонь между своими.
- Мари, - сказал он.
- Вы меня заинтриговали.
Есть ли у меня шанс предложить вам выпить и насладиться разговором с вами позже вечером?
Я был так поражен, что только пялился на них.
Стоя рядом, эти двое смотрелись как плохо подобранные книгодержатели.
Мари возвышалась на пятнадцать сантиметров над Мане, а сапоги заставляли ее и так длинные ноги казаться еще длинее.
С другой стороны, Мане выглядел как всегда, седеющий и растрепанный, да еще и старше Мари как минимум лет на десять.
Мари моргнула и чуть склонила голову, словно раздумывая.
- Я сейчас здесь с друзьями, - сказала она.
- Возможно, будет уже поздно,
когда я освобожусь.
- Для меня время не имеет значения, - легко ответил Мане.
- Я готов немного не выспаться, если придется.
Не могу вспомнить, когда в последний раз наслаждался обществом женщины, высказывающей свое мнение уверенно и без сомнений.
Таких, как вы, сейчас маловато.
Мари вновь оглядела его.
Мане встретился с ней взглядом и улыбнулся так очаровательно и уверенно, что этой улыбке было самое место на сцене.
- Я не хочу отнимать вас у ваших друзей, - сказал он, - но вы первая скрипачка за десять лет, под музыку которой мне захотелось танцевать.
Кажется выпивка это самое малое, что я могу для вас сделать.
Мари улыбнулась ему в ответ, наполовину удивленно, а на половину насмешливо.
- Я буду пока на втором ярусе, - сказала она, указав в сторону лестницы.
- Но я должна освободиться, скажем, часа через два…
- Вы невероятно добры, - сказал он.
- Мне прийти и найти вас?
- Пожалуй, - согласилась она.
Затем задумчиво посмотрела на него, поворачиваясь, чтобы уйти.
Мане снова уселся на свое место и сделал глоток из кружки.
Симмон выглядел изумленным, как и все мы.
- Какого черта сейчас произошло? - спросил он.
Мане тихо усмехнулся в бороду и отклонился на спинку стула, прижимая к груди кружку.
- Это, - самодовольно сказал он, - ещё одна вещь, которую я понимаю, а вы, щенята, нет.
Берите на заметку.
Учитесь.
Когда люди, принадлежащие к знати, хотят выразить свою высокую оценку музыканту, они дают ему деньги.
Когда я только начинал выступать в Эолиане, я получил несколько таких подарков, и некоторое время их было достаточно, чтобы покрывать мои расходы на оплату семестра и сводить концы с концами, пусть и едва-едва.
Но Амброз упорно продолжал свою кампанию против меня, и уже несколько месяцев я не получал никаких подобных знаков внимания.
Музыканты беднее дворян, но им тоже может прийтись по душе выступление.
Поэтому, когда им нравится выступление, они покупают музыканту выпивку.
В этом заключалась настоящая
причина того, что я был в Эолиане этим вечером.
Мане отошел к барной стойке за мокрой тряпкой, чтобы протереть стол и сыграть еще партию в уголки.
Прежде чем он вернулся, молодой кельдский дудочник подошел спросить, не возражаем ли мы, чтобы он купил нам по кружке выпивки.
Как выяснилось, мы не возражали.
Он подозвал ближайшую официантку, и каждый из нас заказал, что хотел, и пиво для Мане впридачу.
Мы пили, играли в карты и слушали музыку.
Нам с Мане не везло с картами, и мы проиграли три сдачи подряд.
Это слегка подпортило мне настроение, хотя не так сильно, как закравшееся в душу подозрение, что слова Станчиона были правдой.
