Гарри Тертлдав - Крисп Видесский
– Ах, ваша светлость, – с мягким укором произнес Яковизий, не стань вы столь неожиданно вторым человеком в империи, будьте уверены, я в деталях описал бы, какого наглого, неблагодарного, дерзостного, малолетнего ублюдочного сына змеи и кукушки я вижу перед собой! – Конец фразы он проорал, побагровев и выпучив глаза.
– Как всегда, добр и вежлив, – уверил его Крисп, стараясь не рассмеяться.
– И этот туда же? – прорычал Яковизий. – Лучше поостерегитесь, ваше величество. Я так понимаю, что могу называть вас, как мне, Скотос меня побери, вздумается, не беспокоясь об оскорблении величества, потому что, если вы пошлете меня к парню с топором, к Арвашу я уже не попаду.
– Это зависит от того, что я распоряжусь оттяпать, – уточнил Крисп.
Яковизий в притворном ужасе схватился за пах.
В этот момент вошел Барсим, неся непочатый кувшин вина и блюдо копченых осьминожьих щупалец. Евнух посмотрел на Яковизия вдоль собственного печально свешенного носа.
– На свете очень немного людей, о которых я мог бы сказать такое, превосходный господин, но подозреваю, что, лишенный ядер, вы будете производить не меньше шума, чем сейчас.
– Что ж, спасибо, – ответил Яковизий, отчего даже невозмутимый вестиарий моргнул.
Крисп молча поднял кубок. Яковизий оставался вооружен и опасен, пока при нем был язык.
* * *
Несколько дней спустя Яковизий отправился с посольством в Кубрат. Крисп немедленно отодвинул всю проблему в дальний угол памяти: учитывая, в каком состоянии оставят дороги осенние дожди и зимние бураны, раньше весны вельможа не вернется.
Кампания Саркиса волновала императора куда больше. Судя по донесениям, полковой командир продвигался вперед, но, благодаря той же погоде, с черепашьей скоростью. Первого из поместий Петрония Саркис достиг, когда дождь еще не сменился снегом.
«Кавалерия противника пыталась нас задержать, – писал он, – но отступила на запад. Мы попытались сжечь виллу и имение; для тщательной работы слишком сыро, но жить там никто не сможет еще долго».
В юности мир для Криспа по зиме сжимался до размеров деревни и окрестных полей. Автократор это тоже чувствовал. Хотя в столицу поступали новости от самых дальних пределов империи, все, творящееся за городскими стенами, казалось далеким и смутным, точно затуманенным. Во многом поэтому Крисп начал уделать больше внимания тем, кто оставался рядом.
Ко дню зимнего солнцестояния беременность Дары стала заметна, хотя и не так сильно в теплых одеждах, в которых она выехала в Амфитеатр посмотреть на представления, коими издавна отмечали солнцеворот. Праздник середины зимы был временем вседозволенности; пара мимов весьма предерзостно изобразила, в каких именно отношениях находились Крисп и Дара при еще живом Анфиме. Крисп хохотал, даже если шутки не были смешными; Дара вначале выказала злость, потом присоединилась к нему, заметив, впрочем: «Кое-кого из этих шутников следовало бы плетями прогнать по площади Паламы».
– Сегодня же солнцеворот, – ответил Крисп, точно это извиняло все. Для него так оно и было.
Кто-то из слуг распалил костер перед ступенями, ведущими в императорские палаты. Когда кортеж императора возвратился из Амфитеатра, пламя еще полыхало ярко. Крисп спешился, перекинул уздечку конюху и, придерживая корону на темени, прыгнул через костер.
– Сгори, горе-неудача! – воскликнул он, пролетая сквозь пламя.
Мгновением позже он услыхал топот бегущих ног.
– Сгори, горе-неудача! – крикнула Дара.
Она сумела перепрыгнуть через угли и поскользнулась, едва коснувшись земли. Если бы Крисп не поддержал бы ее, она могла упасть.
– Что за глупости! – сердито прошептал он. – Зачем тогда весь месяц тебя носили в паланкине, как не для твоей безопасности? А теперь ты готова рискнуть и собой и ребенком – и ради чего?
Ради глупых выходок!
Дара оттолкнула его.
– Я, знаешь ли, не стеклянная, от косого взгляда не разобьюсь.
И, кроме того, – она понизила голос, – тебе не кажется, что с Петронием, Гнатием и Арвашем Черным Плащом на тебя навалилось больше несчастий, чем ты можешь спалить один?
Гнев Криспа растаял, как снег вокруг костра.
– Пожалуй. – Он обнял жену. – Но лучше бы тебе быть поосторожнее.
Дара снова стряхнула его руку. Крисп сообразил, что вновь обидел ее чем-то.
– Ты за меня беспокоишься, – осведомилась она, – или только за ребенка в моем чреве?
– За обоих, – честно ответил Крисп.
Дара молча прищурилась.
– Перестань, – сказал Крисп. – Разве я строю пруды с рыбками?
Дара моргнула, потом против собственной воли расхохоталась.
– Кажется, нет.
«Рыбками» Анфим именовал последний из изобретенных им способов разврата – один из редких случаев, когда Анфим утруждал себя стеснением, подумал Крисп.
– Тебя удивляет, что, прожив с подобным столько лет, продолжила Дара, – я опасаюсь доверять кому-либо?
Вместо ответа Крисп обнял супругу, и в этот раз она не отстранилась. По лестнице они поднялись вместе.
В императорской опочивальне Дара не только закрыла дверь, но и заперла изнутри, а на вопросительный взгляд Криспа ответила: «Ты же сам сказал, что сегодня день солнцеворота». Не тратя времени, они разделись и нырнули под одеяла. Хотя кирпичные трубы под полом несли теплый воздух из центральной печи, в спальне было холодно.
Крисп погладил живот Дары, обводя небольшую выпуклость вокруг пупка. Губы Дары сложились в странную улыбку – не то гордую, не то капризную.
– Худая я себе нравилась больше, – сказала она.
– Мне ты нравишься и такая, – ответил Крисп и в подтверждение этих слов позволил руке забраться чуть ниже.
Дара скривилась.
– То, что я выворачиваюсь наизнанку каждое утро и почти каждый день, тебя тоже привлекает? Слава богу благому, сейчас вроде бы меня тошнит поменьше.
– Это хорошо, – ответил Крисп. – Я… – Он замолк. Что-то… дрогнуло? дернулось? шевельнулось? – под его ладонью. Крисп никак не мог подобрать подходящего слова.
– Это ребенок? – спросил он потрясенно.
Дара кивнула.
– Я чувствовала его… – она всегда говорила о младенце «он».
…уже неделю или десять дней. Но так сильно еще не бывало.
Неудивительно, что и ты заметил.
– На что это похоже? – спросил Крисп. Любопытство вытеснило в нем желание. Он осторожно прижал ладонь к животу супруги, надеясь уловить еще одно движение.
– Похоже на… – Дара нахмурилась и покачала головой. – Я хотела сказать, что похоже на газы, как если бы я переела салата из огурцов с осьминогами. Поначалу так и было. Но эти, сильные шевеления – они вообще ни на что не похожи. Если бы ты бы женщиной, ты бы понял.
