Дэн Абнетт - Всадники смерти
– У него есть сын, – шепнул кто-то на ухо Карлу.
Это был слепой рыцарь.
– Сын?
– Пацан примерно твоих лет. Всю ночь он плакал оттого, что больше никогда его не увидит.
– Это он вам сказал, сир? – шепотом спросил Карл.
Фон Маргур отрицательно покачал головой.
Воллен хотел спросить рыцаря, откуда он все это узнал, но благородный воин был слаб и мертвенно-бледен. Кровоподтек на виске разросся и стал светлее. Глаза его по-прежнему были похожи на глаза сломанной куклы, но теперь левый, тот, что ближе к кровоподтеку, налился кровью. Карл был уверен, что, хотя рыцарю и не раскроили череп, он был тяжело контужен. Фон Маргур лишился зрения и наверняка страдал от жуткой головной боли. Когда он начинал говорить, было видно, что его белые зубы очерчены кроваво-красной полосой.
– Мой противник нанес мне очень сильный удар, – вдруг сказал рыцарь, словно подслушал мысли Карла и решил поддержать беседу. Он повернулся лицом к горнисту, но глаза его смотрели в другую сторону. – Это был дьявол в черных гравированных доспехах…
– Курганцы называли его заром Блейдой, – сказал Воллен.
– Он – настоящий демон, – сказал слепой рыцарь. – Его мысли словно расплавленное железо. Он мечтает стать Верховным Заром и замышляет убить Сурса Ленка.
– Кого?
– Я не знаю. Слова сами приходят ко мне. – Фон Маргур вдруг умолк и протянул руку Карлу.
Горнист взял протянутую руку. Прикосновение рыцаря было холодным как лед. Карл разглядел на правой щеке рыцаря метку зара Блейды. Три темные точки запекшейся крови. Кожа вокруг точек окрасилась в зеленый цвет. На булавке была краска или чернила.
Что имел в виду «волчье забрало», когда сказал, что пометил Карла? Горнист провел свободной рукой по лицу. Левая сторона все еще представляла собой один большой синяк с порезами и ссадинами. На правой щеке он почувствовал легкое раздражение. Крошечная, болезненная ранка. Укол иглой.
Что означает эта метка?
– Карл, – сказал Маргур, – я боюсь.
– Нам всем страшно, сир.
– Я боюсь самого себя. Что-то проникает ко мне в голову. Оно пытается вырваться наружу. Заставляет видеть нечто и находить для этого слова. Я… – Рыцарь снова умолк и тряхнул головой. А потом он упал.
У фон Маргура начались судороги, его позвоночник и конечности напряглись и стали твердыми, как древко копья. Жуткие хрипы и бульканье вырывались из его горла, розовая пена пузырилась на оскаленных, крепко сжатых зубах.
Карл обхватил рыцаря за плечи. Напуганные пленные старались отступить в сторону, лишь бы не коснуться слепого рыцаря.
– Помогите же мне! – кричал Воллен.
– Оставь его, мальчик! Его коснулась порча! – предостерег Воллена один из пленных.
– Он одержимый! В него вселился злой дух северян! – завизжал второй.
– Негодяи! Бездушные тупицы! – орал Воллен. – Это просто приступ! Из-за ранения! Боги, мы же солдаты Империи! Мы не должны быть такими дремучими! Помогите мне, суеверные дураки!
Один только Бреззин решился помочь Карлу.
– Смотри, чтобы он не прикусил язык, – сказал могучий пушкарь, аккуратно обняв фон Маргура сильными руками.
Через минуту тело рыцаря обмякло, судороги прекратились. Бреззин осторожно отпустил Маргура, и тот неожиданно сел, нагнулся вперед, и его вырвало черной, ядовитой желчью на тела лежавших под ним мертвецов. А потом рьщарь заснул.
– Слава Сигмару, хоть ты не испугался, как весь этот сброд, – сказал Карл пушкарю.
– Испугался чего? Того, что он одержим?
Карл кивнул.
– Испугался, – сказал Бреззин, – но тебе нужна была помощь.
Через час после припадка Маргура возле клеток начали собираться курганцы. Они были крайне возбуждены, трубили в рога, били в барабаны. Громко лаяли собаки, а варвары хохотали и что-то орали на грубом северном диалекте.
Пленники в клетках напряженно ждали.
Вокруг клетки, где сидел Карл, сгрудилось множество варваров. Они заглядывали внутрь, выкрикивали оскорбления и тыкали через прутья рогатинами. Пленники испуганно жались друг к другу. Карл увидел дикаря, который назвался Онсом Олкером, – его шлем с тремя асимметричными рогами выделялся в толпе северян.
Послышался стук копыт, и курганцы расступились, давая дорогу всаднику. Это был наметивший для себя Карла вождь – воин с волчьим забралом.
Он спешился и подошел к клетке. На нем все еще была медвежья шкура, черные штаны и сапоги, но кожа его теперь была отмыта и смазана жиром. Воин хлопнул в ладоши, и железные кольца у него на руках зазвенели. Хлопок спровоцировал гортанные вопли варваров. Вождь поднял руки и за изогнутые рога снял с головы шлем.
Его лицо было совсем не таким, каким его представлял себе Карл. Варвар был гладко выбрит, у него не было ни бороды, ни усов, ни волос на голове, ни даже бровей. Ритуальные шрамы широкими бороздами пересекали по диагонали его скулы – пять на одной и два на другой. Глаза его были яркими, а взгляд острым, как алмаз. Он был красив необычной дикой красотой – так вожака волчьей стаи можно было бы назвать красивым.
Варвар отбросил шлем одному из курганцев и провел ладонями по гладкому, сальному черепу.
– Выводите их, – приказал он.
Курганцы ринулись к клетке. Они повыдергивали из земли колья и пики, сорвали с решетки цепи, а потом рогатинами повыталкивали из клетки пленников. За их спинами остался островок искалеченных мертвых тел.
Бреззин и Воллен с двух сторон поддерживали фон Маргура. Некоторые пленники рыдали и молили о пощаде. Курганцы толкались вокруг пленных, тянулись к ним руками, пинали, дразнили и надрывались от хохота. Один из пленных упал на колени перед «волчьим забралом» и начал молить о пощаде.
Варвар ногой ударил его по зубам.
– Трехрогий! – вдруг сказал Маргур и напрягся.
Бреззин и Карл удивленно посмотрели на рыцаря. Кто-то вцепился Воллену в руку, он обернулся и увидел прямо перед собой бычью морду с тремя рогами. Голый дикарь рвался к нему сквозь толпу. Один из своих кинжалов он держал наготове.
"Волчье забрало» растолкал пленных и ударил Онса Олкера в грудь до того, как тот успел зарезать Карла. Олкер упал на землю и жалобно завыл. И пленные, и курганцы расступились, уступая место для схватки.
«Волчье забрало» нанес еще один тяжелый удар по шлему Олкера. От удара и без того завитый рог согнулся.
Онс скулил по-собачьи. Бусы брякали, как погремушки.
– Что ты задумал, Олкер? В какие игры ты играешь? – угрожающе спросил «волчье забрало», нависая над голым дикарем.
– Он мой должник, зар! Он нанес мне оскорбление, и я повязал его кровью! Я заберу его душу!
– Плевать на твою кровь. На нем моя метка, Олкер. Ты должен просить его у меня, а не бить в спину!
