Владимир Лосев - Месть Демона
— Не смог добраться до него, остановили меня, — я вздохнул. — Простоял под дулом автомата весь процесс захоронения…
Нет, все-таки так замысловато играть бровями умеют немногие — может быть, только бывшие следователи. — И кто же в тебя целился?
— Какой-то сержант. Милиции дали на меня ориентировку как на подозреваемого. Он хотел меня арестовать, хорошо, с его лейтенантом мы оказались знакомы еще со школы…
— Забавная история, — дядя Игорь сунул мне банку растворимого кофе, очень даже неплохого, я такой пил только по большим праздникам и то в гостях, и пододвинул вскипевший чайник. А я ведь тебя предупреждал, что милиция будет охранять процессию…
— Откуда у вас такой замечательный кофе? — поинтересовался ехидно я в ответ. — Вряд ли пенсионеры могут позволить себе такой, даже такие заслуженные, как вы…
— Не беспокойся, кофе чистый, — ухмыльнулся дядя Игорь. — Это взятка, но не за то, чтобы тебя расколоть, а за голосование. Еще с весенних выборов осталось, тогда всем такие подарки вручали от имени сегодняшнего губернатора.
— Понятно, значит, взятку взяли, а голосовали за кого?
— За него и голосовал. Может, в будущем еще что-нибудь даст. А так все эти кандидаты для меня друг от друга ничем не отличаются. Ты пей. Обещаю, что поделюсь с тобой и следующей взяткой. Сам-то кофе не пью, сердце не позволяет.
Я отпил глоток: тоже не очень его люблю, но сейчас мне требовалось взбодриться.
— Так что тебя я на кладбище не видел, а вот Романа Букашкина заметил. Он прятался в кустах и внимательно так изучал друзей усопшего, фиксируя марки и номера автомобилей, — продолжил спокойно дядя Игорь.
— И это непонятно…
— Что именно?
— А то, что идеальным подозреваемым должен стать он. Его мало кто знает в городе, приехал издалека, ни родных, ни общего с кем- то детства. Увел у вас замечательную девушку, окончательно и бесповоротно, а его никто за это даже не побил. Что думаешь?
— То же самое, что и вы, — неохотно признался я. — Если убиваю всех подозреваемых не я, то Роман вполне мог на это пойти. А в том, что он увел Ольгу, его никто никогда не обвинял. Как-то само собой подразумевалось, что такая девушка сама решает, кого любить.
— Не все думали так, как ты, — заметил дядя Игорь. — Отдельные отморозки считали иначе, в этом я уверен, но в то же время никто даже не попытался Романа избить. Как думаешь, почему?
— Не знаю. Сам всегда считал, что эта девушка слишком хороша для меня.
— Хорошая была девушка, нежная, добрая, и очень умная, что редкость в сегодняшнее время. Не знаю, кто из вас и что думал по ее поводу, но убивали ее те, кто не верил в бога. Она мне тоже казалась ангелом…
Кстати, по-твоему, мог ли это быть Шарик?
— Вполне, — кивнул я. — У него точно не было никогда ничего святого за душой, к тому же лейтенант милицейский проговорился, что алиби у него куплено за бутылку водки, как раз у Поликанова. Жаль, не удалось ничего узнать…
— А кто-то из его дружков?
— Если он, то и дружки были там, он один не ходит. Еще пару дней назад я никого из них не мог даже и подозревать.
— Почему?
— Потому что раньше считал, что никто не имел права на это. Тот, кто убивал Ольгу, не был человеком, это зверь, глупый, безобразный и бездушный, или сам дьявол…
Одни готовы убивать.
Другие умирать.
И это все придумано богами…
— Ну, ты завернул! — дядя Игорь даже рассмеялся, правда, как-то невесело. — Звери чище людей, они просто так никого не убивают, тем более своих самок, такое им просто в голову не придет. С самцами станут драться за самку, но ее никто никогда не убьет…
— Конечно, вы правы, но я так думал, теперь вот думаю, как я ошибался.
— Ничего, ты в этом не виноват. Или все- таки ты Шарика убил?
— Не помню, даже если и совершил такое,
— я мрачно отвернулся. — Вот прожил половину жизни, отдав ее неизвестно кому. Человек есть память, если ты ничего не помнишь, то ничего и не было…
— Я прожил больше, чем ты, но сейчас от моей памяти мало что осталось. Не хочешь ли ты сказать, что и я не жил?
— А вы как думаете?
— Не знаю, — почесал в затылке дядя Игорь. — Иногда мне тоже кажется, что вся моя жизнь была сном, иногда кошмаром, иногда неизвестно чем. Все, во что мы верили тогда, что было важным для нас, сейчас объект насмешки, как и мы сами.
— По-моему, разницы особой нет, тогда или сейчас. Жизнь-то осталась той же, немного поменялись правила игры и все, а воспользовались этим как раз те, кто и раньше имел проблемы с законом.
— Они всегда этим пользуются, — помрачнел сосед. — Больше говорить на эту больную для меня тему не хочу, но есть примиряющая нас фраза. Мы рождаемся с памятью, как белый лист, и умираем с тем же белым листом — просто не все доживают до этого счастливого момента.
— Согласен, — кивнул я. — Если и вначале белый лист и в конце он же, тогда вопрос, а зачем все это было?
— Это уже не ко мне, — дядя Игорь все- таки не выдержал, достал из холодильника початую бутылку водки, налил себе полстакана и выпил, морщась. — Вот теперь я готов продолжать разговор. Вернемся к нашим баранам: итак, ты не убивал Казнокрада, в этом я уверен, думаю, что и умные люди, что остались еще в милиции, тоже в этом не сомневаются.
— Вы мне поверили? — Нет, вера тут ни при чем, — покачал головой сосед. — Это логика. Ты первый видел труп. Надеюсь, ничего не трогал?
— Нет, — покачал головой я. — Не прикасался ни к чему, чтобы не оставить пальчиков и не стать подозреваемым номер один.
— Это хорошо. Тогда ты видел, как его убили, — кивнул дядя Игорь. Свернули шею, как цыпленку, а у тебя силы не хватило бы не только на то, чтобы его убить, но даже приподнять. А Поликанова подняли над землей, а потом резко рванули в сторону, это мог проделать только физически сильный и специально подготовленный человек.
— Интересно, откуда это известно вам?
— Выезжал на место преступления вместе со следственной группой. Способ убийства очень странный, и кто-то из начальства решил, что такие случаи могли быть и в прошлом, вот меня и вызвали как бывшего опера.
— Это мог сделать кто-то из качков Болта.
— Вполне логичная версия, — согласился со мной дядя Игорь. — Но и этот парень, Роман, тоже мог свернуть шею Казнокраду …
— Роман? — еще больше удивился я. — Он не производит впечатления очень сильного человека, да и ростом не намного выше меня.
— Ты ошибаешься в его оценке, думаю, не ты один, — задумчиво проговорил дядя Игорь. — Я тоже так думал до того дня, пока не увидел его на кладбище.
— И что же вы заметили такое, что не увидел никто другой?
— Ты видел его руки?
