Тиа Атрейдес - Сумрак и Гитара
Хилл уловил звук очень осторожно опускаемой на пол табуретки и пару облегченных вздохов. Нацепив на лицо самую искреннюю дружелюбную улыбочку, открыл дверь и вошел неторопливо и спокойно, будто бывшие приятели не собирались только что его укокошить.
— Ну, привет.
Так и есть, девушки у окна, Ишран справа, Горик слева. Обыкновенного бандита прищучили бы: стоят грамотно, позы вроде расслабленные, но в полной готовности к нападению или бегству, уж как получится. Старательный Брейгус выбрал комнату с крепкой решеткой на узком окне, без других дверей. Иначе были бы господа циркачи далеко за городскими воротами. Может, и к лучшему? Объясняться теперь, чушь очередную плести… надоело.
— Что, решили почтить память насильников минутой молчания? Так довольно уже. — Хилл уселся на кровать, всем своим видом показывая полное доверие. — Хотели меня о чем-то спросить? Ну?
— Да о чем тебя спрашивать. И так всё понятно. — Горик, в обычной жизни тихоня, в момент опасности взял на себя роль лидера. — Что с нами делать будешь?
— А что, обязательно надо?
— Кто ж знает, что там тебе надо?
— Ну и не знайте дальше. Шли бы вы, ребята, отсюда. Подальше да побыстрее. Только не на север и не в столицу. Вот Ирсида, например, благословенное место.
— Что, прям так и отпустишь? — с сомнением спросила Павена, явно не верившая в благоприятный исход.
— Нет, пинка сначала дам, для скорости. — Хилл начал раздражаться. — Ты думаешь, мне это всё нравится? Думаешь, мне хочется тебя…
Извини, Хилл. Просто…
— Просто ты не считаешь постель поводом для знакомства… не важно. Купите себе лошадей, и сваливайте быстрее. Вот, вам хватит. — Он высыпал в горсть несколько монет, отобрал из них четыре золотых и аккуратно положил на кровать рядом с собой. — Не надо кидать в меня острыми предметами, милая. Я тебе ничего не обещал, как и ты мне.
Павена смотрела на своего бывшего любовника сквозь слезы, не понимая толком, то ли она злится на гнусный обман, то ли радуется избавлению от казавшейся неизбежной смерти, то ли грустит о прекрасной несбывшейся мечте, обернувшейся внезапно кошмаром. Кто бы мог подумать, что этот нежный и трепетный юноша, шептавший ей ночами ласковые глупости и заставивший впервые за долгие два года что-то почувствовать, окажется профессиональным убийцей. Не бойцом, не солдатом — те не убивают так быстро, холодно и равнодушно, у них не бывает Тёмной бездны в глазах. Она не ожидала, что в его голосе прозвучит боль, и слово «милая» в его устах покажется холоднее и острее смертного приговора.
— Мы можем идти?
— Да. Только не через главный вход — найдите окно какое-нибудь. Надеюсь, вам больше ничего такого не приснится. Удачи.
Лунный Стриж встал и направился к двери. И в спину ему прозвучало:
— И тебе удачи, Хилл.
Тон Павены позволял надеяться, что она последует совету и уберется быстренько в Ирсиду. Или к троллям лысым, лишь бы подальше.
Расторопный Брейгус уже почти все убрал. Шесть трупов отправились в подвал, крови на полу практически не осталось. Трактирщик обернулся на звук шагов, подскочив на месте, как застигнутый врасплох заяц.
— А… э… ваши друзья…
— Ушли черным ходом.
— Но… э…
— На, лови.
Лунный Стриж подкинул на ладони серебряную монету и кинул её унылому типу. Тот привычно потянул марку ко рту, попробовать на зуб, и на мгновенье забыл бояться. Этого мгновенья убийце хватило, чтобы одним длинным броском достать его и свернуть потную шею. Снова пачкать пол кровью, а потом убираться… фи.
— Подавился, какая незадача, — хмыкнул Лунный Стриж, пряча ненужную больше трактирщику монету обратно в кошель.
Тело хозяина заведения отправилось вслед за остальными в погреб. Заодно из этого же погреба Хилл достал неплохой копченый окорок и бутылку приличного вина, хранимого трактирщиком то ли для особо важных гостей, то ли для себя.
Насвистывая пошлую песенку, Лунный Стриж закинул за спину гитару и несколько потяжелевший мешок. Вышел из таверны и, не оборачиваясь, направился на север, прочь из Асмунда.
Глава 7. Охота на пророка
239 год. Имперский тракт, конец весны.
Переночевав в маленькой деревушке неподалеку от имперского тракта, с рассветом Лунный Стриж отправился дальше. Всё, казалось бы, шло нормально. До Хурригсы предстояло добираться не меньше трех дней, если идти очень быстро. Одинокого менестреля встречные путники практически не замечали, погода стояла теплая и сухая, как раз для путешествия. Но какая-то мелочь всё зудела и зудела, будто голодный комар над ухом, не давая расслабиться. Ничего конкретного, ничего, за что можно было уцепиться и понять — что же не так? Посетителей в таверне не было, и заподозрить в безобидном музыканте нечто другое некому и не с чего… разве вот только циркачи? Но они казались достаточно напуганными, да и достаточно благоразумными, чтобы не путаться под ногами, а спокойно топать в Ирсиду. С лошадьми им достанет недели, чтобы оказаться за пределами Вланты.
Прощание с Павеной оставило медный горький привкус. Конечно, несложно было повернуть дело так, будто она его обидела, а не наоборот. И он действительно ничего ей не обещал. Но… до сих пор она была единственной женщиной, с которой он провел целую неделю, и не отказался бы продолжить. Да, с самого первого момента, как Хилл решил отправиться в путь вместе с четырьмя артистами, он списал циркачей в расход. И всё это время, что жил с ними, делил еду и ночлег, занимался любовью с Павеной, Лунный Стриж совершенно спокойно допускал, что все четверо вскоре погибнут. Как многие до них, чья судьба свела их с Призывающим Тень.
Мастер давно ещё предупреждал учеников, что Тёмный Хисс дорого берет за покровительство. И расплачиваться придется кровью, причем не только заказанных жертв, но и многих из тех, кто просто окажется рядом с Посвященным, вышедшим на охоту. «Никогда ни к кому не привязывайтесь! Считайте всех, кто встретится вам на пути, мертвецами. Темный Хисс в любом случае возьмет свое, и не откажется от кусочка вашей души прямо сейчас», — эти слова Мастера Тени Лунный Стриж помнил всегда, и следовал им… до сих пор. До вчерашнего дня. Пока не подарил жизнь четырем мертвецам, оставив с ними кусочек своей души. Он надеялся, что им удастся обмануть судьбу, хотел верить в то, что нарушил строжайший запрет и поставил под угрозу собственную жизнь не зря. Но… опять но. Тёмный Хисс не любит выпускать из зубов теплую и сладкую плоть жертв.
Некоторое время Лунный Стриж шел не по тракту, а вдоль него, по лесу. Разонравилась ему дорога. Он слишком привык доверять интуиции, чтобы проигнорировать морозный укол тревоги — лучше немного потерять в скорости, чем нарваться на лишние неприятности.
