Кристофер Клин и два короля - Рихтер Александрия Павловна

Кристофер слушал вполуха, заметив среди учеников первого года знакомую рыжую голову. Девчонка стояла в их фигуре, во втором ряду, и Кристофер понял, что почти угадал, когда решил, будто она из королевской семьи. «И такие ужасные манеры!» – удивлённо подумал он, продолжая разглядывать её. Для этого пришлось вытянуть шею и выглянуть из строя. Кто-то шикнул на него.

Рыжая девчонка, отдавившая ему ногу, единственная была в платье. Кристофер видел, что стоявшие за ней девочки, одетые в длинные туники и штаны, хихикали, но почему – так и не понял.

– Откуда ты всё это знаешь? – услышал он голос Саймона, который обращался к мальчику в очках.

– Я много читал. – Тот снова поправил очки, потом снял их и убрал в карман. – Меня зовут Гилберт. Гилберт Батт.

– Батт? – поднял бровь Саймон. – Ты что, книжник?

Гилберт переступил с ноги на ногу.

– Да, в моей семье все книжники.

– И ты хочешь пойти по их стопам? – Саймон рассмеялся, толкая Кристофера в бок. – Слышал? Он хочет стать книжным рыцарем.

Гилберт поник и покраснел так, что его лицо стало едва ли не ярче рыжих волос девчонки-задиры.

– Хватит, – мрачно сказал Кристофер, и Саймон с недоумением посмотрел на него.

– Крис, но книжники – не настоящие рыцари, – сказал он уже тише, однако Кристофер был уверен, что Гилберт всё отлично слышит. – Они же только в книжках копаются. Даже в сражениях не участвуют!

– Вообще-то, – вмешался Гилберт, – мы участвуем в сражениях! Ведь именно мы разрабатываем стратегию битвы, изучаем врага, делаем расчёты…

– Ой, да ладно! – отмахнулся Саймон. – Всё это просто ветер на моей ладони!

Кристофер подумал, что в Долине Ветров так, наверное, называют то, что не заслуживает внимания. Ему очень хотелось, чтобы этот разговор как можно скорее прекратился.

– А по-моему, быть книжным рыцарем ничуть не хуже, чем обычным! – он улыбнулся Гилберту. – Я – Кристофер Клин.

– Очень приятно, – просиял Гилберт и, выглянув из-за Саймона, стоявшего между ними, робко протянул Кристоферу руку.

– А я – Саймон Винд, – раздражённо заявил Саймон, разнимая их руки.

Возмутиться Кристофер не успел – протрубил горн, и все замолчали.

Ряды старших учеников пришли в движение. Сверстники Кристофера были в плащах, а вот старшекурсники все выглядели по-разному – одни в кольчугах, другие, среди которых Кристофер заметил и брата рыжей девчонки, в доспехах из блестящих металлических пластин.

В горн протрубили второй раз, старшие ученики начали двигаться быстрее, а когда горн прозвучал в третий раз, остановились, и Кристофер, а вместе с ним и остальные первогодки, увидели, что они образовали фигуры, изображавшие символы Великих Домов.

– Об этом брат мне не рассказывал… – прошептал Саймон, и Кристофер услышал в его голосе нотки недовольства.

Он как заворожённый смотрел на Пики, Трефы, Бубны и… Червы.

– А разве… разве Червы не предатели Лонгрена? – едва слышно спросил он у Гилберта.

Тот наклонился к нему и так же тихо ответил:

– Всё так. Но Академия – единственное место, где сохраняется нейтралитет. Вы же видели, что на крышах главных башен развеваются флаги всех четырёх Домов.

– Но как служить Червонному Дому? Наследников ведь не осталось, – сказал Кристофер.

– Служить, конечно, не получится. Но Академия таким образом хочет показать, что до сих пор испытывает глубокое уважение к этой масти, ведь она столько лет правила Лонгреном… Сам Червонный валет учился здесь!

– Ого, – удивился Кристофер. – А как же магия? Разве не только наследники Червонного Дома могут владеть магией огня? Как, к примеру, все наследники Бубен владеют магией земли?

Гилберт посмотрел на Кристофера поверх очков.

– Ты ещё скажи, что только Трефы владеют водой, а Пики – воздухом, – усмехнулся он. – Всё не так, и уже очень давно. Так было в давние времена, когда в Лонгрене следили за чистотой масти. Но сейчас, когда все в родстве со всеми, стихией огня, да и любой другой стихией, может владеть кто угодно. Понятное дело, что представители мастей, чья стихия совпадает со стихией их Дома, намного лучше владеют ею, так как знают свои особенности…

Кристоферу казалось, что у него голова лопнет от обилия новых знаний.

– И никто не возражает? – удивился Кристофер.

– Против чего? – не понял его Гилберт.

– Ты сказал, что Академия сохраняет нейтралитет. Неужели все с этим согласны?

– Конечно, нет. Но у Академии огромное влияние на королевский Совет. Правда, дедушка говорит, что это им дорого обошлось. Поэтому всегда надо быть начеку и думать, что говоришь.

– Что это значит? – спросил Кристофер.

– Да замолчите вы или нет? Тише! – зашипел Саймон. – Начинается…

Двери напротив распахнулись, и под громкие аплодисменты в зал вошли трое мужчин и одна женщина.

Первым шёл добродушный старик, он то и дело останавливался, чтобы отдышаться и запахнуть расходившийся на животе плащ. Лысина, обрамлённая редкими седыми волосами, блестела так, будто её смазали маслом.

– Интересно, он вообще сможет дойти? – громко прошептал Саймон, и Гилберт снова покраснел.

– Не знаю, но, думаю, нам не стоит это обсуждать, – тихо ответил Кристофер.

– Брось, – отмахнулся Саймон. – Я же не со зла. Со зла бы я сказал, что он похож на кабанчика.

Кристофер почувствовал, что Гилберт закипает, но тот всё ещё держал себя в руках и не одёргивал разошедшегося Саймона.

– Батт стал совсем плох, – услышал Кристофер чей-то голос и побледнел: седой старик наверняка родственник или даже отец Гилберта!

– Нет, ты только посмотри, – не унимался Саймон. – Он же сейчас развалится!

Старик снова остановился, чтобы отдышаться, и к нему поспешили несколько рыцарей и высокая худая дама в темно-зеленом платье с длинным шлейфом и безобразной шляпе, отделанной кружевом. Она взяла старика под руку.

Пока в центре зала все суетились вокруг пыхтящего старика, будущие ученики Академии начали болтать, и Кристофер был уверен, что слышал, как некоторые смеются. Это настолько не соответствовало его представлениям о торжественной церемонии, что он растерялся.

Наконец старик пришёл в себя, и церемония продолжилась. Четверо старших наставников, а это были именно они, приблизились к учащимся.

Высокий брюнет в маленьких круглых очках на кончике носа трижды стукнул посохом по полу, и посреди зала, с треском взламывая паркет, под удивлённые восклицания новичков, появились четыре кресла, так же отличавшиеся друг от друга, как и четыре человека, стоявшие перед ними. То, что предназначалось для дамы в шляпе, было с высокой спинкой и тонкими ножками. Кресло старика оказалось мягким, с очень широкими подлокотниками. Молодому человеку с посохом достался простой деревянный стул, ножки которого обвивал зелёный плющ, а четвёртому – мускулистому кудрявому шатену с пышными усами – нечто напоминавшее резной каменный трон.

– Именем Лонгрена, Бубнового короля, четырёх Мастей и нейтралитета! – пророкотал голос, похожий на голос бестелесного рыцаря. – Поприветствуйте главных наставников, потомков основателей рыцарской Академии Лонгрена…

– Ура, ура, ура!

Кристофер не сразу присоединился к приветственным возгласам. Слишком много новых впечатлений обрушилось на него, и единственным, что спасало от нарастающей паники, было такое же удивление на лицах его будущих соучеников. Даже Саймону не всегда удавалось выглядеть невозмутимым.

– Господин Эддрик Батт, – произнёс всё тот же голос.

Раздались аплодисменты, и седой толстяк слегка склонил голову.

– Госпожа Жаклин Фрит!

Высокая женщина окинула собравшихся грозным взглядом. Кристофер заметил, что ей аплодировали гораздо громче, чем Батту.

– Господин Томас Квинн!

Молодой человек вновь ударил посохом в пол, и посох вдруг начал расти, ветвиться и… превратился в дерево.

Кристофер ахнул, кто-то восторженно засвистел.

– Господин Освальд Тобин! – Последним голос представил мужчину с усами.