Олаф Локнит - Корона Аквилонии
Второй этаж оказался более обжитым - появились предметы роскоши, лакеи в пышных ливреях, каменные чаши на подставках, золоченые кресла, обитые бархатом. Но и здесь чувствуется неистребимый дух присутственного места - из-за приоткрытых дверей доносятся голоса и шорох пергаментов. Митра Пресветлый, что они тут устроили? Тайное правительство? Не может быть! Не смотря на то, что за мной и месьором Бальга тихо шествовали двое охранников и недоверие их хозяина я чувствовал всей шкурой, толстяк запросто ввел меня в немыслимо роскошную залу-кабинет и представил:
– Мой герцог, к вам. Его милость граф Кертис, Латерана, Тарантия. С важным, как он утверждает, разговором.
Зал округлый, стены обиты парчой и украшены янтарными изразцами, синий потолок выложен кристаллами горного хрусталя, складывающимися в рисунок созвездий, туранские ковры на полу. У дальнего окна - титанических размеров стол в форме полумесяца, стойки для книг и свитков. Книг вообще очень и очень много, а надписи на переплетах почти одинаковы: уложения, указы, своды, предписания, ордонансы, законы…
Вот и благороднейший герцог владения Форсеза, его светлость Публио. Ссыльный, опальный, осужденный Великим Королевским Судом выдающийся казнокрад.
– Бальга, сколько же можно! - громыхнул суровый, плотного телосложения, невысокий седой месьор, тряхнув пухлыми щеками. - Я ведь просил! Строго указывал! Когда я работаю - не отвлекать! Думаешь, отхватить у Нумедидеса и его мерзавцев лишние двадцать тысяч кесариев настолько просто? Вон отсюда!
Бальга на вопли Публио отреагировал прямо противоположным образом: шикнул на двоих громил-арбалетчиков, плотно затворил двери и отодвинулся в угол. Кивнул мне - можно, мол. Я заметил, как месьор Бальга вытащил из пояса нечто маленькое и острое, сжав предмет в правой ладони. Шурикен - метательная звездочка. Если я соберусь напасть на Публио, мне конец.
Кажется, я начал понимать в чем дело. Город Танасул недаром оказался слишком благополучным и ухоженным - чувствуется твердая рука хозяина. И хозяин этот - Публио?
– Ваша светлость, - я поклонился, не обращая внимания на мечущего глазами молнии старика, отвлеченного от дела. - Бумага, подписанная бароном Данквартом Гленнором, главой Латераны, может подтвердить мои права (я покосился на месьора Бальга). Я имею честь предложить вашей светлости занять высочайший пост канцлера Аквилонии.
– Неужто Нумедидес понял, - что без умных людей его свергнут еще до конца года? - сварливо вопросил Публио и тотчас изменился в лице, добавив: - Или я тебя неправильно понял, граф? Кресло канцлера предлагается вашей светлости от имени Латераны.
– Кто королем? - деловито осведомился Публио. - Граф Дион?
– Нет.
– Троцеро?… Тогда я отказываюсь. Не хочу рисковать. Бальга, этот месьор отнял у меня слишком много времени. Уверен, он служит "Скрытой Башне" и намеренно склоняет нас к измене. Похорони его на заднем дворе!
Я похолодел, однако судьба вновь пришла на выручку. Неслышно открылась дверь, взъерошенный и потный человек ворвался в кабинет и я опознал в нем старину Камбона.
– Фу, успел, - выдохнул Камбон. - Публио, прошу простить. Городская стража доложила мне, будто граф Кертис отправился за караваном и я понял, что неприятностей не избежать. Кертис, тебе повезло - могли и стрелами нашпиговать. Публио, это мой друг.
– Правда? - старик внезапно подобрел. - Камбон, надо было предупредить, известить… Ты сам приказал охране уничтожать любого соглядатая. А этот месьор предложил мне прямую измену нашему славному государю!
– Я знаю, - выдохнул Камбон, вытирая лоб рукавом. - Публио, скажи своим головорезам принести кресла. И вино. Быстро!
После изреченного слова "Быстро!" я моментально понял, кто здесь истинный хозяин. Ну, Камбон, ну проныра! И как он ухитрился?…
* * *
Удивительная афера, главными героями которой стали высшие служащие Латераны из танасульского коллегиума и опальный герцог, была задумана и осуществлена почти три года назад, когда налоги были подняты до высот почти поднебесных, а Тауран оказался под ударами пиктских отрядов.
Столица требовала денег на развлечения короля и двора, Нумедидес и Редрик бросили Закатные провинции на произвол судьбы, предоставив обитателям Таурана и Боссонии обороняться от варваров самостоятельно, а любая война требует огромных средств. Взять золото негде - налоги исчезают в казначействе Тарантии, обратно возвращаются сущие гроши… Как быть?
Камбон не помнил, в чью именно голову пришла светлая мысль, гласившая примерно следующее: канцлер Редрик отбирает наше золото в казну, при этом государство не собирается заботиться о своих вассалах и защищать их. Таким образом мы обязаны найти способ защищаться самостоятельно и отыскать для этого надлежащие суммы в звонкой монете. Придется воровать - иного выхода нет. А еще придется сделать так, чтобы нас никто не заподозрил: в Тарантии тоже не дураки сидят, слишком явное казнокрадство будет немедленно замечено и раскрыто. Действовать надо с умом!
Комплот составился из самого месьора Камбона и трех его ближайших помощников, главы городского магистрата Танасула и казначея города, вскоре к заговорщикам присоединился владетель здешних земель - герцог Аркон Танасульский, который предоставил авантюристам одно из своих загородных поместий и охрану.
Оставалось изыскать человека, способного обмануть прожженных крючкотворов из столицы, королевского наместника и сборщиков налогов, причем обмануть со всем блеском. Камбон просмотрел дознавательные дела на большинство ссыльных чиновников и выбрал Публио. Пожилой герцог обитал тогда в крошечном домике на окраине города, изнывал от нищеты, скучал и топил горе в вине.
Пить горькую Публио перестал едва взявшись за увлекательную и любимую работу - не брал в рот ни капли, полностью отдавшись родной стихии. Были набраны толковые помощники, Латерана способствовала тому, чтобы на виллу не проникали посторонние, а бдительность наместника усыпляли непрестанными охотами, приемами у герцога Аркона и дорогими подарками.
Талант Публио явил себя в полной красе: по всем бумагам, составляемым его светлостью для казначейства и канцлера, выходило, что Полуночный Тауран - самая нищая и несчастная область Аквилонии, ужасно пострадавшая от пиктских набегов. Публио с ходу изобрел с десяток новых способов воровства и теперь больше половины собранных налогов оставались в городе и казне герцогства, в Тарантию же отправлялись полупустые сундуки. Подкопаться было невозможно: даже присланные в прошлом году чиновники казначейства, обязанные проверить деятельность танасульской управы, только руками разводили, воочию узрев бедственное положение провинции - специально ради них Латерана устроила целый спектакль - умирающие от голода кметы, разваливающиеся замки дворян, сожженные пиктами деревни… Словом, кошмар.
Казначейские чины, что характерно, поверили…
Как я выяснил, общая схема узаконенного казнокрадства была проста до гениальности. Камбон привел мне несколько примеров того, как деньги высасывались из казны, а я лишь посмеивался, расширяя познания в науке чиновничьей хитрости.
Допустим, в одном из фортов на реке Ширка случился пожар - сгорело два дома. Сие прискорбное происшествие в бумагах немедленно превращается из пьяного недосмотра стражника, уронившего факел в солому, в нападение злокозненных пиктов, а из казны запрашиваются средства на полное восстановление форта, якобы выгоревшего дотла. В стражу и отряды ополчения записывают всех мужчин, от младенцев до глубоких старцев и требуют для них жалование. С кметами, живущими на землях мелких феодалов, история прямо противоположная - налоги взимаются не с каждого человека, но с двора добропорядочного виллана. А на одном дворе частенько обитает по несколько семей: женатые сыновья хозяина, наемные рабочие и так далее… Разница, понятно, уходит в карманы Публио и компании.
Прекрасный корабельный лес, сплавляемый по Ширке на Полдень, в Зингару и Аргос, проводится через бумаги таможни как "гнилой", однако на Побережье продается втридорога. Пошлины, ясен пень, взимаются от стоимости гнили. Количество пахотных земель за последнее время почему-то сократилось, а вот болот значительно прибавилось. На собранные деньги покупаются векселя торговых домов Офира (особенно тех, что содержат золотые копи), спустя несколько седмиц вновь продаются - когда цена вырастет. Тауранские торговые суда теперь ходят по рекам под вымпелами городов-государств Шема, а налоги с иноземных торговцев меньше, чем с аквилонцев. И заметьте, все законно или имеет видимость законности!
Выходит, что при полной поддержке тайной службы и герцога Аркона Публио за два с лишним года заработал для Танасула больше денег, чем можно себе вообразить. Часть золота заговорщики оставляли себе (за труды, так сказать. Кроме того, бескорыстность быстро надоедает), остальное возвращалось в казну города. Чиновникам, военным и страже вовремя платили содержание, цены оставались вполне приемлемыми, купцов не обирали до нитки. Вечно это положение сохраняться, разумеется, не могло однажды шайку казнокрадов обязательно выведут на чистую воду! - но произойдет это еще не скоро. В целом, заставить Камбона и его дружков прекратить нагло грабить сокровища короля, может только прекращение не менее наглого грабежа со стороны этого самого короля. Достаточно снизить налоги до пределов, установленных государем Вилером, а сборы с купцов вообще отменить на годик-другой - тогда надобность в столь замысловатых авантюрах отпадет сама собой.
