Антон Лисицын - Закат эпохи. Темный охотник
— Ты не сильно пострадал? — Интересуюсь у своей «жертвы», — надо быть повнимательней, иначе скоро превратишься в трупика.
Нет, гуманизм во мне не проснулся, просто создаю себе имидж «белого и пушистого». В некоторых ситуациях бывает полезно, но потом, к сожалению, многие стремятся сесть тебе на шею и ножки свесить…
— Нет, со мной все нормально, — ворчит воин, — но чем в этих катакомбах с ловушками лазить, лучше в чистом поле с врагом схлестнуться.
«Хм, если не врет, то я его уважать начинаю. Интересно, и что такой человечище в компании воров забыл?».
— Как тебя зовут, воин? — спрашиваю у него.
— Кион, меня зовут Кион, — отвечает он.
«Странно, все они прозвищами представляются, а он по имени. Нет, тут точно что-то не так. Надо это проверить…».
Вскидываю руку, пальцами показываю: «Враг. Впереди. Один». Маг и Молодой недоуменно смотрят на меня, а вот Кион… Кион приготовился к бою. Довольно киваю: «Точно воин, да не из простых».
— Идемте вперед, все в порядке, — говорю своим спутникам.
Еще пару часов и нашим мучениям придет конец.
Хранилище, три раза ха, а не хранилище. Скорее это подобие казармы. Двухъярусные кровати прилепились вдоль обшарпанных временем стен, по углам стойки для доспехов и оружия и все… Какой разочарованный вид у мага.
Пока маг и Молодой самозабвенно обыскивают комнату на предмет добычи и
тайников, Кион подходит ко мне.
— Догадался? — тихо спрашивает он.
— Да, — хотя, честно говоря, не понял о чем он, — но не пойму одного…
— Чего ты не поймешь? — раздраженно ворчит воин.
— Что ты забыл среди этих воров, это же не твой уровень…
— Не трави душу, я могу задать тебе тот же вопрос.
— Я могу и ответить.
— Ну, ответь, — цедит сквозь зубы он.
Ха, мое шипение более впечатляющее. Соврать или нет? Ладно скажу полу правду.
— Я один из последних, а скорее последний из темных охотников… И не перебивай меня, — раздраженно шиплю в ответ, он даже отшатывается назад, — у меня есть цель, а чтобы ее достичь понадобится золото, много золота…
— Ясно, — задумчиво произносит Кион, — а меня изгнали, нахамил дворянчику.
— И, скорее всего, подправил его смазливую мордашку?
— Из-за этой гниды погибла половина моего десятка! — выходит из себя Кион.
— Я понимаю и не осуждаю.
После моих слов он как-то осунулся и даже постарел на вид. Мда, серьезно жизнь потрепала. Да и не всякий десятник полезет дворянину морду бить за своих солдат. Преклоняюсь и уважаю…
— Здесь почти ничего нет, — прерывает наш разговор сухой голос мага.
— Почти? — цепляюсь за это слово.
— Десяток золотых в матрасах, да пара перстней.
— Понятно, значит, возвращаемся обратно.
Возвращение придавало силы. Три часа и мы опять на том же месте, откуда начинали свой путь. Кивнув на прощание Киону, иду следом за магом, как я понял, направляемся к Старьевщику.
Маг постучал в дверь и, дождавшись ответа, зашел внутрь, меня же попросил подождать снаружи. Обнаглели… Прислоняюсь к стене и жду. За окнами начинается новый день. Неплохо, быстро управились.
Маг не заставил долго ждать. Быстро же он пришел в себя от пережитых злоключений. Мы заходим в кабинет Старьевщика. Я сразу же удобно располагаюсь в кресле. Через пару минут зашли служанки, одна принесла завтрак, а вторая наши трофеи. Маг с удовольствием начинает есть. Пожалуй, рисковать не буду, потерплю до постоялого двора, а то не известно, что могли добавить в еду.
— А, ты поесть не желаешь? — удивленно спрашивает маг.
— Что-то аппетита нет, — смотрю в сторону и делаю безразличный вид.
Эту интереснейшую беседу прервало появление Старьевщика.
— Рад видеть вас живыми и здоровыми, — радушно сообщает он.
Судя по выражению его лица, то предпочел бы лицезреть мой хладный труп. Актер из него никудышный.
— Давай поговорим о моей доле, — произношу я.
— Сейчас придет артефактор, и произведет оценку, — отвечает Старьевщик.
— Хорошо, я подожду, но не очень долго, — и нервно провожу когтями по подлокотнику
кресла. На нем остаются глубокие царапины. Мага и Старьевщика передергивает.
«Хм, интересно, о чем они подумали?». Но поразмышлять об этом не успеваю — меня прерывает стук в дверь. После этого дверь открылась и на пороге замер старый знакомый — артефактор, который вставлял рунный камень в наруч.
— Утро доброе, — приветствует он всех с поклоном.
— Здравствуйте Мастер, — отвечаю артефактору, остальные ограничиваются кивками, — не ожидал вас здесь увидеть.
— Что поделать, охотник, что поделать, — произнес он, — это один из немногих шансов изучить настоящие артефакты, а не нынешние поделки. Да и платят неплохо, даже смог оплатить обучение внука.
— Достойная цель. Преемственность поколений это хорошо, — отвечаю ему, — но давайте всё оценим, а то силы на исходе.
— Тогда иди и отдыхай, — влезает в разговор Старьевщик.
— Но еще больше мне хочется получить свою долю! — припечатываю его.
Артефактор одобрительно хмыкает и подходит к столу.
— Показывайте добычу — говорит он, — у меня мало времени.
— Вот они, — уточняет Старьевщик, — лежат на столе.
— Так-с, мантия мага — две, безразмерная сумка — одна штука, — начинает артефактор, — примерно-с четыре тысячи золотых.
«Неплохо я поживился в той комнате» — сразу прикинул в уме я.
— Потянет тысячи на три, — промямлил мастер, после осмотра клинков.
Слова болью пронзают Старьевщика, капельки пота покрывают лоб, и он заметно бледнеет.
— Почему так дорого?! — взбешенно восклицает Старьевщик.
— Один амулет теней, а второй защиты…
— А подробней можно про первый? — перебиваю мастера.
— Один позволяет становиться невидимым, правда ненадолго, стоимость около семисот отвечает он, — второй — может защитить от физического урона, правда он не имеет собственного запаса энергии. Всего тысяча за амулеты.
— Ясно.
— А что с перстнями?
— Два, вызывающие свет, еще три позволяют несколько раз использовать заклинание огненного шара, — переведя дух и глотнув вина, Мастер продолжает, — а вот последние весьма интересны, они усиливают заклинания определенной стихии, но не сильно.
— А каких…
— Тебе не подойдут, — перебивает артефактор и, опережая мой вопрос, добавляет, — зайди потом ко мне в магазин, там и поговорим.
Кивком выражаю свое согласие.
— И все же, сколько стоят эти цацки? — недовольно спрашивает Старьевщик.
— Не меньше трех тысяч каждый.
На Старьевщика стало жалко смотреть, видимо скумекал, что просчитал. Авторитет держать это тебе не хухры мухры, его за деньги не купишь.
— Ясно, спасибо вам Мастер, — обессилено произносит Старьевщик, — больше вас….
— Погоди Дружище, — перебиваю его, — ты про камушки забыл.
Он багровеет еще сильней, хотя куда уж сильней?
— Да что вы всё время нервничаете? — спрашиваю у него, и язвительно добавляю, — вы мне всего полторы тысячи должны. Да и только. Договор дороже денег!
Маг достает мешочек и высыпает камни на стол.
— Драгоценные камни, рубины и изумруды, необычайной огранки, — произносит он, отодвигая обычные камни в сторону, — примерно по пятьсот золотых. Были бы крупнее, цена возросла бы, по крайней мере, раза в два…
«Были бы они покрупнее, Старьевщик уже валялся бы под столом с инфарктом».
«Значит моя доля две тысячи, сотню я должен Старьевщику. „Камень доспеха“ возьму, как часть своей добычи, итого остается взыскать тысячу сто пятьдесят золотых. Неплохо для завершения такого дельца».
— Старьевщик, я беру «камень доспеха», сотню должен был за броню, а остаток возьму мелкими камушками. Надеюсь, ты не против?
— Хорошо, — мычит тот, как загнанный в угол израненный зверь.
— Тогда давай камни, и мы с Мастером удаляемся, нам надо кое-что обсудить.
Старьевщик кривиться, как будто целый лимон сжевал, но выбора нет — согласно кивает.
— Подождите пару минуток, я принесу камни, — сказав это, он вышел из кабинета.
Ждем. Не заставив нас долго ждать, изможденный сделкой Старьевщик возвращается, неся в руках небольшой замшевый мешочек.
— Здесь камней на тысячу, сто пятьдесят возьмешь золотишком?
— Возьму, куда деваться. Пересчитывать нет времени, — и оскаливаюсь в улыбке, — не думаю, что ты меня нагрел.
Он конвульсивно шарит рукой в ящике стола и протягивает еще один увесистый мешочек.
Приподнимаюсь и забираю у него свою добычу и со стола рунный камень. Все это отправляется в мою уже бесценную поясную сумку.
— Вот и хорошо. Кстати, ты узнал, о чем я просил?
— Да, один нищий его видел, — успокоившись, и почти довольно произносит он, достаёт свернутый листок пергамента и протягивает его мне, — здесь портрет и вся информация, которую мы смогли о нем узнать.
