Абиссин - Влюбленные в Атлантиду (СИ)
Да, это было бы величественное зрелище, настоящее «обручение» с Черным шаром. Но почему Хронос считает его слишком слабым, чтобы нанести удар прямо сейчас? Ведь именно он, Шеппис, а не его приемный отец, заставил подчиниться жителей небольших городов, находящихся на границе с владениями Серебряных. Эти ничтожества решили переметнуться на сторону врага, уверенные, что Золотые утратили свою силу. Что ж, выжившие в черном пламени, надолго запомнят Шепписа Анха и его Золотой Легион!
Он мрачно усмехнулся, вспомнив Кэрри, дочь одного из совета Шести, ставшую его правой рукой. Юная и преданная ему дурочка хладнокровно вспарывала предателям животы. Впрочем, для Кэрри это был лишь способ немного расслабиться. В мирное время девица пытала стальными иглами женщин, которые посмели лишний раз взглянуть в сторону Шепписа.
«Они оскверняют вас своими мыслями, мой господин», — спокойно объясняла она. А наследник Хроноса лишь равнодушно пожимал плечами, узнав, что жертва его очередной интрижки найдена мертвой.
Конечно, Кэрри Рокс никто не назвал бы уравновешенной, но Шепписа это мало волновало. Стоило ли пренебрегать ее силой и преданностью, обращая внимания на подобные мелочи? Воины, готовые по одному твоему слову броситься в огонь и воду, встречаются редко.
Шеппис вновь обвел глазами зал. Почему же отец затеял это «Обручение» сейчас, вместо того, чтобы попытаться захватить Атлантис? Его напугал этот мальчишка, появившийся из морской пучины? Пришелец, получивший, благодаря сумасшедшему Вальдаренту, власть в Атлантиде?
Когда мысли возвращались к новому Обрученному, на лбу Шепписа против воли пролегала хмурая складка. Никогда прежде он не испытывал такой сильной ненависти. А теперь, из-за Лианы и этого мальчишки, это мерзкое чувство разрывает его душу, точно острый клык хищного зверя.
Шеппис не понимал, почему отец медлит. Ведь с того момента, как маги Золотых воссоздали Черный шар по рисункам, найденным в усыпальнице Древних, прошло много времени. Он уже доказал свою силу!
* * *Шеппис привык видеть в глазах окружающих почтение, смешанное со страхом, поэтому собравшиеся для церемонии люди ничем не могли удивить его. Высокомерные, жестокие, трусливые, заискивающие перед родом Анх и алчно надеющиеся поживиться, когда падёт Атлантис.
«Лиана, если бы ты оказалась здесь, церемония была бы менее скучной», — раздраженно подумал Шеппис.
Проводить обряд без участия одного из Золотых было рискованно, но Хронос очень спешил. Новости из Атлантиса не радовали. Пришельцу удалось подчинить себе Серебряный шар, и, в соответствии с древними правилами, он мог претендовать на трон Атлантиды. Еще немного — и станет слишком поздно! Атланты не признают Шепписа, даже если тот овладеет силой Черного шара.
* * *Наследник Золотых медленно обвел взглядом давно знакомые лица.
Хронос Анх изо всех сил старается выглядеть спокойным, но на тонких губах, то и дело мелькает торжествующая улыбка. Еще бы, он столько ждал этого дня!
Отец Кэрри, старик Эмилио, как всегда, держится скромно, не поднимая глаз: по уровню магических сил он — самый слабый среди Золотых, но ему нет равных в тайной дипломатии и интригах. Он умудрялся быть со всеми в хороших отношениях, и только благодаря этому обеспечил процветание своей семье.
Крокус прячется в тени колонны. По слухам, этого маленького тщедушного человечка опасается сам Хронос. И не зря — истинный уровень его знаний, особенно тайных и запретных, неизвестен никому. Крокус лично принимал участие в создании Черного шара.
За спиной Хроноса маячит полуобнаженный великан. Его лицо рассечено багровым шрамом, маленькие глазки сверкают из-под косматых бровей, за поясом поблескивает огромный топор — Кселон, личный воин Хроноса, всегда готов выступить на защиту своего господина.
Но, даже этот прирожденный солдат, встречаясь взглядом с Шепписом, невольно отводил глаза.
Молодой наследник ощущал превосходство: черный шар, не желал подчиняться никому, кроме него. Интересно, почему маги Золотых волновались из-за того, что Шеппис лишен силы созидания? Способность разрушать гораздо полезнее. Жаль только, что после проведения обряда некоторое время он будет сильно истощен магически.
Медленно текли минуты, заполненные длинными, читаемыми нараспев, текстами на языке Древних, бликами свечей и дурманившим ароматом благовоний. Шеппис закрыл глаза, вслушиваясь в последние фразы, воссозданные по скрижалям посвящения Золотых:
Древним мы дадим обет
Править гордо сотни лет.
Сила злата воплотится,
И исчезнет колесница
Тех, кто верил в Серебро.
Если же обет нарушим,
Пострадают пусть за нас
Небосвод, вода и суша,
И земной коры каркас.
Черной ярости костер
Мы отныне разожжем:
Пусть дымится, полыхает
И врагов уничтожает.
Свитки Древних свято чтим,
В силу боль мы превратим,
Мощь его сейчас разделим,
Мир земной теперь поделим!
— Шеппис Анх, да состоится обряд обручения, да возродится в тебе сила истинных Атлантов!
Глава 17. Слабость наследника Золотых
Когда Шеппис заметил Лиану в толпе придворных, заполнивших зал Приветствия в день, когда его впервые официально назначили наследником Золотых, то снова почувствовал, как мучительно сжалось сердце. Оно словно напомнило, что новая надежда Золотых — все — таки человек, а не просто наследие перворожденных. Одним из условий брака Хроноса с его матерью было согласие Шепписа, если он справится, конечно, стать впоследствии наследником Золотых.
Разумеется, все оказалось не так просто. Но первая попытка оказалась достаточно успешной, подтвердив возможность Шепписа со временем овладеть силой искусственного шара. Старик был доволен. Более того, приемный отец предоставил ему полную свободу действий. Даже когда наследник создал Золотой Легион, отобрав в него наиболее преданных ему людей, или использовал силу черного пламени для устрашения непокорных, Хронос не стал возражать.
«Небесная мать не даровала мне родного сына, но ты заменил мне его», — то и дело повторял Анх.
Высокое положение в обществе позволило Шеппису добиться исполнения почти всех желаний. Он отличался непостоянством, легко увлекался и так же быстро остывал. Особенно это касалось женщин. Красавицы рядом с ним сменялись так быстро, что он едва успевал запомнить их имена. Лишь одна Кэрри задержалась в его спальне дольше других, но только благодаря тому, что сочетала в себе силу и преданность с абсолютной покорностью.
Но при дворе Золотых была та, что заслуживала особого внимания. Больше всего Лиана Анх напоминала дикую вишню, которая застыла на ветке, посеребренной инеем.
Длинные тёмные волосы, служившие предметом зависти многих атланток, заставляли мужчин останавливать на ней взгляд дольше, чем следовало.
Дочь Хроноса славилась не только красотой, но и гордостью. Её внимание нельзя было привлечь ни подарками, ни лестью, ни упреками. Шеппису было крайне неприятно сознавать, что, чем известнее и сильнее он становится, тем холоднее держится с ним сестра, словно не одобряя его методы и попытки восстановить былую славу Золотых.
Их последняя встреча произошла незадолго до его отъезда на границу. Шеппис тогда нуждался в смелости, чтобы подавить очередное восстание.
— Уже слишком поздно. Зачем вы пришли? Вы же знаете, что вечером находиться на женской половине дворца запрещено? — Её голос был до отвращения холодным, таким же, как ветер с гор, пробирающий до костей.
Лиана явно никого не ждала. Когда дверь распахнулась, девушка быстрым движением набросила на плечи плащ, но, при неверном свете свечи, он успел рассмотреть плохо заживший шрам.
— Лиана, кто это сделал? Отец? Зачем?
— Для вас я — Золотая, господин Шеппис. Называйте меня госпожой Анх. И, простите за лишнюю откровенность, но это не вашего ума дело, — карие глаза предупреждающе вспыхнули, приобретя кровавый оттенок. — Я еще раз прошу вас удалиться.
Шеппис неожиданно разозлился. Сколько же можно ходить вокруг, пытаясь добиться хотя бы простого внимания? Даже если она — дочь Хроноса, то явно не равна ему по силе, и должна знать свое место.
Схватив названую сестру за руку, он жестко притянул ее к себе. Всего, чего он желал в этот миг, — увидеть на прекрасном лице хотя бы тень страха, раз уж не она не может подарить ему ничего другого. Но прежде, чем к его щеке, прикоснулся темный локон, за спиной что-то вспыхнуло. Воздух наполнился гарью.
