Ирина Сыромятникова - Житие мое
— Докладывайте!
— Один, гм, доброжелатель, — тут взгляды скрестились на компании журналистов, отчаянно сопротивляющихся попытке выгнать их за оцепление, — сообщил, что здешний периметр был недавно модифицирован, без лицензии и санкции НЗАМИПС. Откуда хмырю стало известно, что именно мы ищем, выясняется.
— Продолжай!
— Двое сотрудников, высланных для проверки, пострадали, один — погиб. Его оказалось некому вытащить из зоны действия периметра.
— Раззявы! Так проколоться!!!
— Сотрудники были в штатском, — набычился офицер. — Вероятно, кого-то из них знали в лицо. Сектанты захватили больных, гражданский персонал и посетителей (если там вообще такие были), высвистели журналистов и теперь время от времени оглашают свою позицию. Несут полный бред. Судя по всему, им безразлично, как мы на это отреагируем.
— Но к заключительному номеру они еще не готовы, — усмехнулся бывший координатор.
— А мы не готовы к штурму, — пожал плечами капитан. — Для взлома такого периметра имеющихся сил недостаточно, подкрепления подойдут только через два часа.
— Пусть не спешат, штурмовать они все равно ничего не будут, — неожиданно объявил черный. — Тяните время, вступайте в переговоры, оглашайте призывы к миру и спокойствию, хоть на ушах пляшите, но нужно придержать клиентов до вечера. Заболтать, короче. Понятно?
Капитан скептически поджал губы.
— Да, сэр.
— Выполнять!
Надо отдать должное финкаунскому шефу — к выполнению приказа он подошел творчески. За считанные минуты у границы мерцающей магической пелены развернулся штаб переговоров. Откуда-то возникли рыдающие родственники, священники с одухотворенными ликами, генерал в блестящем мундире и даже городской мэр. Мощное заклятье Речи сотрясало воздух, через оцепление вновь просочились журналисты, кто-то растянул вдоль ограды лечебницы транспарант с призывом любить друг друга (пол любовников в плакате не уточнялся) и начался цирк.
Такого напора Искусники не ожидали. Потребовав убрать «чистильщиков» и обнаружив, что черные маги действительно ушли, сектанты перестали реагировать на происходящее и что-то требовать, очевидно, опасаясь получить запрошенное. На заднем плане специалисты «надзора» закончили установку отражателей и тоже испарились.
Но наступившее благолепие радовало не всех.
Через час капитан Фирсен отыскал Сатала у фургона целителей, превращенного в неформальную ставку командования.
— Сэр, если вы действительно не хотите штурма, надо его отсюда убрать.
Среди галдящих журналистов и дезориентированных жандармов черной тенью метался господин Аксель. Сатал выругался и ринулся на перерез.
— А ну-ка, иди отсюда! Понял? Не пугай мою массовку.
Глаза Акселя метали молнии.
— Я старший координатор!!!
— Не этого региона. Ларкес уполномочил меня лично разобраться с проблемой. Ты — мешаешь!
Два черных мага свирепо уставились друг на друга, но Сатал продолжать конфликт не пожелал.
— Не время тешить самолюбие! Тебя учли и предусмотрели, твое присутствие им на руку. Подчинись или уйди.
— Ты отрицаешь, что действовать надо резко?
Сатал усмехнулся.
— Прошлый раз место моего интереса они обложили нитроглицерином. Как думаешь, сколько галлонов взрывчатки поместится в этом здании?
— Какой глицерин?! У них периметр во всю мощь кочегарит!
— А то, что в заклинании нет ни одного элемента флаттера или трансформации, ты заметил? — улыбка Сатала сочилась ядом.
На лице старого мага отразилось замешательство.
— Привыкай! Новое время — новые методы. Штурмовать это здание мы будем, но вручную. Подразделение с костюмами высшей защиты уже в пути.
— Пара бойцов проблемы не решит…
— Два десятка, — казалось, Саталу начал надоедать этот разговор. — Господин Ларкес распорядился вооружить таким образом два подразделения штурмовиков и расположить их на расстоянии суточной доступности от крупных городов. К сожалению, комплект для финкаунской группы еще не готов, но команда из Дрейзела уже едет. Я жду их сегодня к вечеру, а до той поры мы будем образцом миролюбия и соглашательства. Понятно?
— Могут не успеть, — недовольно буркнул Аксель (ни один черный не признает вслух, что посрамлен).
— Значит, опоздают.
Сатал дал понять, что дискуссия закрыта.
О том, что ситуация вошла в стадию конфронтации, я узнал от Шороха (последнее время мы с ним жили душа в душу). Нежить, очевидно, незаметно подсматривал за Саталом, а потом сливал информацию мне.
Вот и замечательно! Я распихал по карманам амулеты, аэрозоли, порошковый яд, закинул на плечо кошелку с новой версией голема и отправился мстить. Мне даже идти далеко не пришлось, очевидно, зомби предполагалось выпускать невдалеке от жилища некроманта.
Финкаунские жандармы сработали быстро — место действия уже было плотно оцеплено. Я готовился скандалить и потрясать своим удостоверением, но суровые полисмены только зыкнули на меня недовольно и пропустили без лишних слов. Складывалось впечатление, что идиотический вид — нечто вроде пропуска в партер. Тихой сапой я просочился мимо нервно курящих жандармов, крытых грузовиков, в которых вполголоса матерились отстраненные от дела «чистильщики» и влился в клокочущую толпу, которая меньше всего напоминала полицейское подразделение.
Тут у меня отпала не только челюсть, но и будущий зубной протез. Убей бог! Я думал, что салемские братчики умеют делать цирк, я не знал, о чем говорю. Это надо было видеть.
Огромный (действительно — очень большой) купол полностью накрывал отдельно стоящий двухэтажный особняк, окруженный цивильно подстриженными зелеными насаждениями (линия Знаков шла по ограде). Дом казался слепым — все окна зашторены, ни огонька, ни тени. А вокруг…
Группа расхристанных белых скандировала речевки, самый активный из них забрался на фонарь и раскачивался там на манер шимпанзе. Рядом давали друг другу интервью какие-то колоритные персонажи, в котелках и с тросточками. На параллельной улице проводился натуральный молебен (хорошо, если без жертвоприношения). Единственным признаком активности НЗАМИПС были водруженные на высоких треногах амулеты-отражатели совершенно армейского вида (к смертному проклятью они, что ли, приготовились?). Потрясенные активностью масс жандармы жались к фургонам целителей, а лекари взирали на творящийся бардак с циничными ухмылками коновалов «и этих тоже вылечим». На появление еще одного персонажа никто не обратил внимания.
Я робко протиснулся к ограде особняка. Все-таки люди не до конца одурели — никто не приближался к гудящему мареву периметра ближе, чем на четыре метра. Два активиста сосредоточенно расписывали брусчатку непонятными пиктограммами, значение которых я спрашивать не рискнул (психи всегда вызывали у меня смутные опасения). Искусники никак не реагировали на происходящее и, возможно, это была наилучшая тактика.
