Дарт Лонгботтом (СИ) - "Добрый Волдеморт"

— Убью, твари, всех убью! Мордредовы Блэки со своими проклятыми интригами, — раз за разом повторял он, расхаживая туда-сюда по залу, словно тигр в клетке. Магический шнурок на предплечье то и дело предупреждающе раскалялся, едва только в его голову в очередной раз приходили мысли убить и собственную дочь, и Беллатрикс.

«Новая наследница Блэков сейчас живёт у сестры Торфина Роули. О, как бы я хотел раздавить это мелкое насекомое, разрушить интригу Блэков и предать забвению их ненавистный род».

— Ай, Мордред и Моргана, будь ты проклят, Регулус! — выругался он вслух, вцепившись в собственную руку. Предплечье предупреждающе дёргало, словно зубной нерв, заставляя морщиться от боли.

Его ярость и ненависть чёрными волнами гуляли по мэнору Лестрейнджей до самого вечера. И пока Тёмный Лорд был в таком раздёрганном состоянии, никто из слуг, даже Беллатрикс, не решались потревожить его одиночество.

Нимфадора сидела на кровати и просто смотрела в стену. Она не могла поверить, что Аластор умер. Боль от прокушенной губы, боль в сердце от потери любимого человека и боль в магическом источнике, неизвестно отчего, жгли её душу. Она пыталась разобраться, кто виноват, что погиб самый сильный и подготовленный волшебник из всех, когда даже поганый Флетчер сумел спастись.

— На-зем-ни-кусь! — прошептали её губы, растягиваясь в зверином оскале.

Повинуясь инстинктивному желанию метаморфомага, лицо женщины само собой преобразилось в настолько чудовищную морду, что будь здесь какой-нибудь свирепый оборотень, тот бы обгадился от страха перед воплощённым ужасом, в который незаметно превратилось лицо Тонкс.

— Наземникус! — окончательно определила для себя Нимфадора причину смерти мужа.

Она резко встала с кровати и, мельком бросив взгляд в зеркало, потратила некоторое время, чтобы вернуть себе человеческий облик. Аккуратно закрыв за собой дверь, Нимфадора решила пойти поискать Флетчера в Лютном переулке. Что она станет делать, когда найдёт трусливого мерзавца, Нимфадора не знала. Однако не успела она спуститься на первый этаж, как прямо перед ней из стены выскочил светящийся волк и голосом Люпина произнёс:

— Тонкс, я буду у тебя дома через десять минут. Мне нужно с тобой поговорить, это важно.

Нимфадора разрывалась между просьбой Римуса и желанием найти Флетчера, но всё же решила вернуться в квартиру. Открывая ключом замок, она внезапно замерла, вспомнив, что заклинание «Империус» спадает с жертвы после смерти волшебника, который его накладывал.

— Мордред! — выругалась она вполголоса и забормотала: — Похоже, Римус пришёл в себя. Надо подумать, как лучше построить разговор. Ну как же не вовремя!

Через десять минут в дверь осторожно постучали, и она крикнула:

— Открыто, Римус, заходи.

Люпин вошёл, всё такой же невзрачный и серый, но сверкающие жёлтым глаза оборотня выдавали его возмущение и гнев.

— Зачем Аластор заколдовал меня? — начал тот с порога. — Разве так поступают с друзьями?

— Прости, это я попросила его наложить на тебя чары, — ответила осторожно Тонкс. — Ты никогда не обращал на меня внимания и делал вид, что не замечаешь. А ведь я влюбилась в тебя ещё совсем юной ведьмой!

— Что? Я ничего не помню о нас с тобой! — схватился за виски Люпин. — После гибели Аластора всё исчезло из памяти. Чему ты радуешься, Тонкс⁈

— Я просто вспомнила поговорку, которую иногда повторяла моя мать, — довольно улыбнулась Нимфадора.

—?

— Женщины рода Блэк всегда получают то, чего захотят. И мужчину, который им интересен, тоже.

— Что ты такое говоришь?

— Да, Римус, я всегда мечтала завести от тебя ребёнка, — победно улыбнулась Тонкс, мысленно попросив прощения у погибшего Грюма за свою ложь.

— Ты беременна⁈ — прижался Люпин спиной к стене. — Но, но, как? Когда? Я не помню!

Она отвернулась к окну, словно скрывала душевные переживания, но через минуту посмотрела в побелевшее лицо Люпина и жёстко сказала:

— Мне больше от тебя ничего не нужно. Раз ты так трусишь принять на себя ответственность за нас двоих. Я сама воспитаю нашего сына.

— Что ты натворила, Дора! — глухо застонал Люпин, закрывая лицо руками. — Я же оборотень, чудовище, тёмная тварь! И ребёнок от такого как я, тоже всегда монстр!

— Я метаморфомаг, если ты не забыл, пусть и слабый. Наш сын научится контролировать свои превращения! — выкрикнула истерично Тонкс, мысленно потирая ручки от нежданно свалившейся удачи.

— Это невозможно. Ты не понимаешь, — хрипло выдавил Люпин. Лицо мужчины было бледным от застарелой боли и отчаянья. — Когда я превращаюсь в зверя, это уже не я, меня как бы нет. После обращения рождается монстр, который с лёгкостью может загрызть собственных родителей, жену и детей, соседскую собаку, да кого угодно! Чудовище, которое живёт во мне, Дора, — это не человек, а вечно голодная тварь! Ты обрекла нашего ребёнка на ужасную судьбу. Как ты не понимаешь? Это постоянный страх за жизнь невинных и… вечный голод, который сводит тебя с ума! — не выдержав, надрывно проорал Люпин.

— Успокойся, Римус! Вместе мы справимся, — хладнокровно ответила Нимфадора, стараясь скрыть улыбку, и тут же добавила с осуждением в голосе: — Если ты, конечно, признаешь своего ребёнка, а не попытаешься снова сбежать от проблем.

Из оборотня словно выпустили воздух. Люпин подошёл шаркающей походкой, сел рядом с ней на кровать и ссутулился. Она задавила брезгливость, легко потрепала оборотня по немытым волосам и, добавив тепла в голос, сказала:

— Всё будет хорошо, Римус, не переживай. Сейчас надо думать о другом. Дамблдор погиб, Аластор тоже убит… — На имени настоящего мужа её голос непроизвольно дрогнул. Впрочем, Тонкс быстро справилась с собой. Она осторожно положила голову на плечо Люпину и прошептала, постаравшись добавить в голос тревоги:

— «Орден Феникса» остался без руководства, а Гарри Поттер — без защиты. И я не знаю, что нам теперь делать!

— Я говорил с Кингсли и Артуром, — отстранился от неё Люпин. — Они готовы сражаться дальше!

— Мне надо будет пообщаться с Андромедой, — прикусила губу Нимфадора. — У матери в фонде есть контакты всех бывших мракоборцев. Я постараюсь найти тех, кто захочет присоединиться к «Ордену Феникса».

— Бесплатно? — скептически поднял брови Люпин. — Это все мы были чем-то обязаны Дамблдору или Поттерам. А отставные мракоборцы согласятся воевать только за звонкую монету. Ты никого не найдёшь.

— Всё равно надо что-то делать. Я просто чувствую, что «Пожиратели Смерти» скоро попробуют захватить власть, — сказала Нимфадора. — У нас в Аврорате все ходят будто пришибленные, а начальство не собирается ничего предпринимать. Даже Тикнесс и Яксли пытаются делать вид, что всё идёт как надо. Одна надежда на Гарри Поттера, хотя, знаешь, я совершенно не понимаю, как шестикурсник может победить самого сильного тёмного мага.

— Пророчество Трелони не врёт, — пожал плечами Люпин. — Ты же веришь в пророчества?

— Конечно, я…

Внезапно перед внутренним взором Нимфадоры промелькнули картинки со свадьбы: старая карга, которая говорит что-то непонятное, но почему-то вызывающее дрожь. Искусственные улыбки Аластора, за которыми скрываются радость пополам с обречённостью. И вот уже муж торопится отвлечь её внимание от древней ведьмы.

«Ага, как же, счастья она нам, стерва, желала, — откуда-то появилась в душе Тонкс твёрдая уверенность. — Похоже, на самом деле та бабка пророчила нам смерть. Аластор уже погиб, а я, значит, следующая? Вот тебе, Тонкс, и шотландские традиции».

Нимфадора непроизвольно провела рукой по животу и пообещала себе, что не станет больше рисковать жизнью, пока ребёнок Грюма не родится. Вслух же она сказала Люпину, что, несомненно, верит в победу Поттера и светлых сил.

«Мать-магия! Как же нам повезло, мой маленький, что Римус всё забыл», — вновь подумала она облегчённо, а вслух произнесла с тщательно дозированной горечью:

— Если ты так боишься семейных отношений, Римус, давай попробуем хотя бы остаться добрыми друзьями? Я обещаю, что не буду навязываться, живи, как знаешь, а мы с малышом всегда будем рады видеть тебя у нас в доме.