Анатолий Агарков - Семь дней Создателя
— Я научу вас самоизлечению. Глаза закройте. Выше переносицы почти во лбу сейчас зажжётся огонёк. Видите? Светящаяся точка — это подсознание. Теперь направьте её к месту боли и прикажите боль убрать. Смелей-смелей. Ну? Отпустило? Вот видите. Так поступайте каждый раз, когда прихватит.
— Что-то новое, — сказал майор. Он уже открыл глаза и наблюдал за нами.
— Самоанализ и контроль — под силу каждому.
— Я слышал, подсознание нашёптывает разгадки тайн, но чтоб лечить….
— А что вы вообще о нём слыхали?
Майор поднялся с нар, подсел к столу.
— Подсознание есть тень сознания.
— А что, по-вашему, сознание?
— Это жизнь, томящаяся в теле.
— А смерть — УДО (условное досрочное освобождение)?
— Какая жизнь — иному смерть как избавление. Мой дядька генерал-майор в саду на яблони повесился предутренней зарёй.
— Мук совести не вынес?
— Мук рака лёгких — его болезнь живым сжирала. Ну, я пойду.
— Как себя чувствуете?
— Неплохо для начала, но вскрытие покажет, говорят врачи.
И после этого в узилище моём кто только не бывал — блюстители порядка, их оппоненты, то есть задержанные элементы. Потом родня, знакомые, знакомые родни….
Со счёта сбился, сколько дней прошло — да я их не считал, всё врачевал и врачевал.
Майор привёз картавого сынишку. Минут через пятнадцать он выдал мне:
— Карл у Клары украл кораллы, а я у папы пистолет стащу.
Пришлось мальчишке править и мозги.
Наконец явился сам помощник городского прокурора, закрыл лечебницу:
— Свободны — по делу о погибшей вас не в чем обвинить.
Заставил расписаться и подвёл к окну:
— По вашу душу.
У здания ГОВД перед парадным входом собрался народ.
— Кто это?
— Фанаты вашего таланта. Не стоило так афишировать себя.
— Я лишь хотел помочь.
— Теперь, наверно, помощь вам нужна?
— Ну да конечно, ведь я не в силах всё человечество оздоровить.
— Если хотите, я отвезу вас на вокзал.
— Мне нужно в заповедник, там, в пещере остались мои четвероногие друзья.
— Я отвезу вас с заднего двора.
И он провёл меня в свой чёрный "Мерседес", заставил лечь на заднее сиденье.
— Так надёжней.
Закончились короткие пробежки меж светофоров, машина вышла на простор.
— Вы не могли бы маму посмотреть мою, — сказал помощник прокурора. — Как говорится, плата за услугу.
— Что с ней?
— Не встаёт.
— Давайте съездим. Это где?
— За городом в селе.
Забор высокий пытался скрыть высокий особняк, какой селянам не построить. Три этажа, на первом — огромное фойе с аквариумом в полстены, и пальмы в кадках, полотнища известнейших картин.
— Наверх, пожалуйста, — хозяин торопил.
Под балдахином на роскошном ложе дремала женщина с седыми волосами. Ей девушка в передничке на синем платьице читала детектив.
— Идите, Лиза. Мама, спишь? Я чудо-лекаря привёз — тебя он пусть посмотрит.
— А? Что? — глаза открылись, но не увидели меня и сына тоже. Взгляд неосмысленный блуждал в пространстве, не ведая за что бы зацепиться.
— Мне руку для контакта надо.
— Мама, руку дай.
— А? Что? Вы отравить меня хотите?
— Ты глупостей не говори, — помпрокурора сунул руку под одеяло и вытащил трясущуюся кисть с бордовыми ногтями.
Обширнейший склероз в обоих полушариях, расстроен мозжечок, в осколках памяти — врачи психиатрической больницы, холодная вода, уколы, красный свет.
— Есть два пути её выздоровления: естественный — от летаргического сна, искусственный — от моей настройки. У каждого свои достоинства и недостатки. Естественный продлиться может долго — полгода, год, а то и два. Но выздоровление стопроцентно — она проснётся с организмом без единого изъяна и долго проживёт. Искусственный…. Я не могу вам поручиться, что до всего смогу дойти и хвори победить. Все клетки мне физически не охватить, и где-то может притаиться рецидив. На что решитесь?
— Вот этот сон…. А вдруг она из комы не вернётся? Где вас искать?
— Искать, чтоб наказать? Не бойтесь, живых умею я спасать. Вот мёртвой девушке не повезло — пока бессилен против смерти.
— Колдуйте, я пойду — не буду вам мешать.
Вечером того же дня и в том же доме.
— Как мама?
— Спит — теперь надолго.
— Отужинаете с нами?
— Вы собирались отвезти меня.
— Ну что вы, на ночь глядя?! К тому же сюда едет человек и жаждет встречи с вами.
— Ещё один больной?
— Нет, деловой.
Пришлось отужинать. Потом бильярд. Потом сигара с кофе на террасе под куполом ночного неба. И наконец….
— Прошу вас в кабинет.
Деловой улыбкой золотой и жирной лапой приветствовал меня.
— Рад, очень рад. Иван Иванович Грицай. А вас?
— Я БОМЖ без имени, можете — эй, ты. Как вам удобно.
— Весьма оригинально. Откуда же талант?
— Случайность, как всегда. Кому-то молния способности дала, а мне от молотка достались. — Я почесал пандану. — Ударом в лоб.
— Весьма занятно. Теперь, как сказывали мне, вы лечите людей гипнозом?
— Не совсем. Я — настройщик. Ведь мозг человеческий это компьютер, способный глючить, зависать и даже отключаться.
— Ваш инструмент?
— Телепатическая мысль, способная влиять на клетки головного мозга. Но надо знать, куда попасть, что сделать и не навредить.
— Вы экстрасенс?
— Не буду отрицать. Умею мысли я читать, и вы сейчас, как на ладони.
— Неужто? Это интересно. О чём я думаю?
— О прибыли, конечно — как мой талант себе на пользу обратить. Гораздо интересней, как появились вы на свет.
— Из чрева матери в роддоме.
— Я не о том. Вы были комсомольским вожаком. После Великого Развала сошлись с братвой, общак держали. Когда Движение менты вязали, смотались вы и всплыли здесь под видом делового джентльмена. Вы — новая российская элита, замешанная на крови братвы.
Он щурил глаз, смотрел через стакан, зубами губы жирные кусал.
— И ваш ответ?
— Я говорю вам нет.
— А что последует за этим, предвидеть можете?
Я оглянулся на помпрокурора.
— Мне была объявлена свобода.
Но тот развёл руками — увы. Я усмехнулся горько:
— Не страшно вам дорогу магу заступать, ведь я могу вас сделать дураками и памяти лишить?
— Что ж не лишил, когда повязан был над трупом? — теперь хозяин дома улыбку натянул.
Устал. Устал я в эти дни гораздо больше, чем в поисках первоистоков. Не хочется прямить извилины двум негодяям — судьба сама накажет их. И мне не жаль.
— Устал. Нельзя ли ванну?
— Откат пошёл? — настала очередь и деловому усмехнуться. — Но до тех пор, пока лояльность не докажешь, с охраной будешь.
