Гарри Тёртлдав - Тьма сгущается
— Нет, мама, — ответил Леофсиг и налил себе немного вина. — И знаешь что? Я не очень-то и пытался.
— Вот и молодец! — Конберга шепотом говорить не собиралась. — Я не пожалею, если он уберется из нашего дома, и молчать вы меня не заставите. От него одни беды. Если альгарвейцы готовы его принять под крылышко — пускай забирают, не жалко.
Сидрок, впустив в дом Леофсига, должно быть, вернулся в гостиную, потому что оттуда вновь донеслись крики: они с дядей Хенгистом устроили знатную свару. Леофсиг склонил голову к плечу, прислушиваясь — самые смачные обороты он намеревался взять на вооружение, — и едва не прозевал, как мать сказала:
— Вот, я тебе оставила на печи котелок горячей воды — помыться.
С некоторой неохотой юноша вернулся в реальность.
— О… спасибо… — пробормотал он, понадеявшись, что голос его звучит не слишком рассеянно.
Конберга поставила посреди кухни таз, и они с Эльфридой вышли, чтобы юноша мог помыться без стеснения.
— Если начнет пригорать — сними посудину с огня, — велела сестра, выходя.
— Ладно.
Леофсиг налил в кипяток холодной воды и принялся тщательно оттирать въевшуюся грязь. В бане мытье получилось бы лучше, чем над тазиком, при помощи тряпки, зато тащиться лишних несколько кварталов не пришлось.
В кухню заглянул отец. Леофсиг не знал, давно ли Хестан дома, но спрашивать не пришлось.
— Ты уже слышал новость?
— О да! — Леофсиг кивнул. — Вся округа, должно быть, уже наслышана, кроме разве что того глухого старого пня, что живет в третьем доме от нас.
Хестан усмехнулся и тут же помрачнел.
— Было бы смешно, когда бы смешно было… ну, ты понимаешь. Сидрок никого не желает слушать, к большому моему сожалению.
— Твоему и дяди Хенгиста и больше ничьему, — ответил Леофсиг, заглушая очередную вспышку ругани из гостиной. — И по твоим же словам я рассудил, что ты сам будешь рад спровадить Сидрока куда подальше.
Отец снова вздохнул.
— Был бы рад. Силы горние, да я был рад… пока он в самом деле не собрался уходить. После этого… трудно смотреть, как твой родич совершает, как ты понимаешь, огромную ошибку.
— Если он уйдет, Эалстану будет безопасней, — напомнил Леофсиг.
— Верно, — согласился отец, — но пока Сидрок вроде не собирался вспоминать, что между ними случилось. Я всегда опасался сообщить Эалстану, что он может вернуться домой, да он теперь и не захочет, должно быть, если придется волочить за собой эту девушку…
— Ванаи, — подсказал Леофсиг, вспомнив, как изумился, когда Эалстан назвал любимую по имени. — М-да. Теперь, когда рыжики взялись сгонять всех кауниан в гетто, как он вообще сможет вернуться с нею в Громхеорт?
Не успел отец ответить, как послышался яростный вопль Сидрока:
— Да чтоб тебя холера взяла, старый хрыч! Чтоб тебя силы преисподние пожрали! Я лучше пойду туда, где меня ценят!
Миг спустя грохнула входная дверь, да так, что стены затряслись.
— Ну вот, с этим покончено, — заключил Леофсиг, и отец молча кивнул. — Жаль, конечно… но и не жаль, если понимаешь. Тосковать по нему я особенно не стану и спать буду спокойнее — помню еще, как он привычку взял намекать, что сдаст меня альгарвейцам.
— Не думаю, что он это всерьез говорил, — пробормотал Хестан. — Надеюсь, по крайней мере.
Леофсиг был убежден, что двоюродный брат всерьез обдумывал идею выдать кузена оккупационным властям, но промолчал. В конце концов, Сидрок так и не пошел не предательство. А вскоре он отправится в далекий Ункерлант. Там у него будут более насущные заботы.
На кухню зашел дядя Хенгист. Он был младшим из братьев и вдобавок более симпатичным. Но сейчас он выглядел бесконечно измотанным и старым.
— Он ушел, — проговорил Хенгист, будто и сейчас не мог в это поверить. — Просто взял и вышел из дому. Он ушел.
— Да, — проронил Хестан.
Леофсиг поспешно потащил прочь таз с грязной водой, чтобы дядя Хенгист случайно не глянул ему в лицо. Как он верно заметил, о том, что Сидрок ушел из дому, знал уже весь квартал.
— Кто бы мог подумать, что он захочет воевать на стороне альгарвейцев? — пробормотал Хенгист, хотя Сидрок талдычил об этом уже несколько месяцев.
Кроме того, сам Хенгист в свое время говаривал о рыжиках такое, что у Леофсига скулы сводило.
— Так, дядя, ты уже не думаешь, что альгарвейцы — наше будущее?
Отец бросил на него холодный взгляд, без слов призывая к молчанию.
— Если и так, — ответил Хенгист, помрачнев, — это не повод за них воевать. У них своих солдат хватает.
«На елку влезть и рыбку съесть», — хотелось ответить Леофсигу. Остановил его предостерегающий взгляд отца. А кроме того, юноша вспомнил, что Хестан, как и Сидрок, знал, что племянник его бежал из лагеря для военнопленных. Он не осмеливался доводить дядю до белого каления, поскольку не мог ему до конца доверять.
— Пусть силы горние уберегут мальчика, Хенгист, — промолвил отец.
— Мальчишку! — взорвался тот. — Но он же уверен, что уже взрослый мужчина! И как его в этом разубедить?
— Научится, — ответил Хестан. — Ты научился. Я научился. Леофсиг вон научился. Будем только надеяться, что он не слишком дорого заплатит за уроки.
— Тебе легко говорить, — пробурчал дядя.
— Нет, — ответил отец Леофсига. — Мой сын служил в армии, в фортвежской армии, — не удержавшись, кольнул он брата, и тот поджал губы. — Другой мой сын пропал. И кто скажет, что с ним сейчас? Никто в Громхеорте не знает, куда подевался Эалстан. Как сквозь землю провалился.
— Я так и не разобрался, Хестан, что случилось в тот день, когда он пропал, а Сидрок ударился головой, — заметил Хенгист. — Если бы я знал точно — возможно, нам было бы о чем еще поговорить.
Он развернулся и вышел из кухни.
— Пожалуй, он будет еще опасней Сидрока, — в смятении пробормотал Леофсиг, когда дядя скрылся в коридоре.
— Не думаю, — ответил Хестан и вздохнул. — Надеюсь, что нет. У него сейчас другие заботы на уме.
— Теперь, когда Сидрок ушел, ему бы, может, лучше подыскать себе дом?
— Думаешь? — с искренним недоумением спросил отец. — Я всегда полагал, что лучше ему оставаться здесь, под приглядом, чем сидеть одному в мрачных раздумьях. Или я не прав?
Леофсиг призадумался.
— Прав, пожалуй. Нехорошо, конечно, но ты прав.
— Ты там уже оделся? — окликнула Конберга из прихожей. — Если да, нам с мамой на стол накрывать пора.
— Заходи, — отозвался юноша. — Я лучше буду жевать, чем вздорить.
Отец приподнял бровь и серьезно кивнул.
Глава 20
