Тэд Уильямс - Марш Теней
«Ну конечно. Точно так же они боялись Давета и его сопровождающих из Иеросоля, — с горечью подумала Бриони. — Как раз в ту ночь. Много было от них пользы тогда…»
Она отогнала прочь мысли о смерти Кендрика и позволила себе вспомнить о Давете дан-Фааре. Окруженная пьяными красными лицами, она вдруг страстно захотела увидеть Давета, хотя ее отношение к послу не имело ничего общего с нежными чувствами… Бриони оглянулась, словно собравшиеся могли прочесть ее мысли, но все были поглощены пудингом и вином. Она вернулась к воспоминаниям о после: ей нравится его острый ум. Давет никогда не хитрил, был прямым, как кинжал. Возможно, он даже не пил вина, а если и пил, никто не видел его пьяным…
Но новость, которую она узнала от Броуна, терзала ее. Невыносима сама мысль о том, что с Барриком могло что-то случиться, но еще страшнее представить, что Тайн Олдрич и его армия потерпели поражение. И что дальше? Как готовиться к обороне против этих загадочных существ?
«О боги, что же нам делать? Как нам спастись?» — повторяла про себя Бриони.
Ее мысли то и дело обращались к тем, кого с ней сейчас не было. Она не могла представить себе Канун зимы без друзей и семьи. Но сегодня вместо них — армия злобных созданий, которых отделяет от замка лишь узкая полоска воды.
Бриони вдруг вспомнила, что обещала Аниссе навестить ее сегодня. Сначала она хотела отправить к королеве слугу с извинениями, но потом посмотрела вокруг и увидела отвратительные веселые лица — кто-то уже падал на пол — и разбросанные по столу остатки обеда: кости, объедки мяса, лужи красного вина, словно это поле боя после жаркого сражения… Окинув взглядом зал, она решила, что ей очень нужно прогуляться по свежему воздуху. Визит к мачехе, что должна вот-вот родить, — прекрасный повод уйти.
С некоторым усилием принцессе удалось вызвать в своей душе сочувствие к Аниссе. Если даже она, Бриони, держащая в руках бразды правления Южным Пределом, чувствует себя беспомощной, то каково женщине, вынужденной сидеть в своих покоях и слушать страшные новости и пересуды?
Жидкие аплодисменты и пьяные выкрики отвлекли Бриони от грустных мыслей: песня закончилась. К своему стыду она была вынуждена признать, что пропустила большую ее часть.
— Замечательно, — сказала она вслух и похлопала в ладоши. — Прекрасное исполнение, мой добрый Пазл. Лучшее представление за много лет.
Старик светился от счастья.
— Налейте ему, — велела Бриони слуге. — После столь восхитительного пения его, наверное, мучит жажда.
— Но заслуга не только моя, ваше высочество, — заявил Пазл, протягивая руку за кубком. — Мне помогал…
— Мастер Тинрайт, да. Вы нам говорили. И ему повторяю: замечательно. Вы вдохнули новую жизнь в старую, всеми любимую балладу. — Она постаралась вспомнить конец истории о Вечно Страдающей Деве в надежде, что Тинрайт не изменил ее на свой лад, иначе получится неловко: все поймут, что она не слушала. — Как сам Кайлор, вы нашли песню, способную залечить нанесенную принцем Вороном рану.
Кажется, она отгадала правильно. Тинрайт был готов пасть перед принцессой ниц и превратиться в скамеечку для ее ног.
«Да, но ему ни за что не найти подходящую рифму», — подумала Бриони и встала, шурша накрахмаленными юбками.
— Я иду поздравить королеву Аниссу с наступлением нового времени года. — Те, кто еще был в состоянии подняться, тоже встали. — Пожалуйста, сидите. Праздник еще не закончен. Слуги, подавайте вино, пока я не вернусь. Пусть мои гости наслаждаются теплом, что принес нам Сиротка. И помните: нет такого времени года, когда не восходит солнце.
«Защитите меня, боги, — подумала Бриони, направляясь к дверям под шелест пышных юбок на обручах. — Я говорю, как персонаж поэмы Тинрайта».
Сегодня ее сопровождали два стражника. Один из них, чуть постарше знакомого ей Герина Миллворда, был очень неразговорчивым. Она вспомнила, что хотела поздравить их с праздниками, сегодняшним и завтрашним. Учтивость поможет ей сдержать раздражение от того, что из-за тяжелых доспехов и алебард стражники передвигаются слишком медленно.
Она пересекла открытый дворик и почти дошла до покоев Аниссы в башне Весны, как вдруг из тени выступила вперед какая-то фигура. Сердце в груди Бриони подпрыгнуло. Молодой стражник уже был готов воткнуть алебарду в живот незнакомцу, но в самый последний миг принцесса узнала Чавена.
— Остановитесь! — крикнула Бриони. — Чавен? Всемилостивая Зория, что вы здесь делаете? Вас же могли убить! И где вы пропадали?
Врач испуганно посмотрел на нацеленную ему в живот алебарду и смущенно перевел взгляд на Бриони. Принцесса заметила, что он очень бледен. Вокруг глаз врача лежали темные круги, а щек уже несколько дней не касалась бритва.
— Прошу простить, принцесса, что напугал вас, — сказал Чавен. — Хотя я нанес больше вреда себе, нежели вам.
Но Бриони не забыла своего гнева на пропавшего Чавена.
— Где вы пропадали? — потребовала она ответа. — Милосердная Зория! Вы знаете, сколько раз за последнее время я нуждалась в ваших словах? Ведь вы всегда были не только нашим врачом, но и мудрым советником. Куда вы ездили?
— Это долгая история, ваше высочество, совершенно неподходящая для беседы в холодном, продуваемом ветром дворе. Но я вам скоро все расскажу.
— У нас война, Чавен! Сумеречное племя стоит у дверей замка, а вы куда-то исчезаете. — Она почувствовала, как к глазам подступают слезы, и сердито промокнула их рукавом платья. — Баррик тоже уехал сражаться с этими созданиями. Есть и другие вещи, еще страшнее. Да накажут вас боги, где вы были?
Он медленно покачал головой и ответил:
— Я заслуживаю ваших проклятий, ибо по глупости пытался разрешить ужасную загадку — даже не одну, если быть точным. На это у меня ушло слишком много времени. Больше, чем я предполагал. Да, я знаю про сумеречное племя и про Баррика. Меня не было при дворе, но слухи расползлись повсюду.
— Загадки! — Бриони раздраженно всплеснула руками. — Слишком много загадок! В любом случае, сейчас я собираюсь навестить мою мачеху. Я должна увидеть ее, прежде чем мы поговорим.
— Да, это я тоже знаю. И, по-моему, мне следует пойти с вами.
— У нее подходит время родов.
— Еще одна причина, чтобы навестить ее.
— Тогда пошли. — Бриони сделала знак стражникам опустить алебарды. — Я только выпью с ней поссета[2], и мы уйдем.
— Возможно, придется задержаться у нее подольше, ваше высочество, — возразил Чавен.
В этот ужасный вечер у Бриони уже не было сил, чтобы гадать, что имеет в виду врач.
