Джордж Мартин - Пир стервятников
Только бойся не бойся, а ехать надо. В долине все еще стоит теплая золотая осень, а у них наверху уже настала зима. Метели и холодные вихри заключили замок в ледяную скорлупу. Гнездо, в самом деле неприступное, может стать также недосягаемым, и дорога вниз с каждым днем становится все опаснее. Почти все слуги и солдаты уже покинули замок — осталась лишь горстка, чтобы служить лорду Роберту.
— Мы повеселимся на славу, зяблик, вот увидишь. С нами будут сир Лотор и Мия. Ее мулы уже тысячу раз ходили вверх и вниз по этой горе.
— Ненавижу мулов, — упорствовал мальчик. — Они злые. Говорю же тебе, один хотел меня укусить, когда я был маленький.
Роберт так и не научился ездить верхом как следует. Лошади, мулы и ослы для него не менее страшные звери, чем драконы или грифоны. Он приехал в Гнездо шестилетним, зарывшись головой в грудь своей матери, и ни разу не уезжал из него.
Тем не менее ехать надо, пока замок еще не обледенел окончательно. Кто знает, долго ли продержится ясная погода.
— Мия не даст мулам кусаться, а я поеду сразу за тобой. Я ведь девочка, не такая храбрая и сильная, как ты. Если уж я могу ехать, то ты и подавно, зяблик.
— Мог бы, да не хочу. — Лорд вытер рукой мокрый нос. — Скажи Мие, что я сегодня останусь в постели. А вниз спущусь, может быть, завтра, если мне станет лучше. Сегодня слишком холодно, и у меня голова болит. Ты можешь выпить со мной молока, и я велю Гретчель принести нам медовые соты. Мы поспим, потом будем целоваться, потом поиграем, и ты почитаешь мне про Крылатого Рыцаря.
— Непременно. Три сказки, как обещала… когда приедем в Ворота Луны. — Алейна начинала терять терпение. Время шло, а им нужно было миновать черту снегов еще до заката. — Лорд Нестор приготовил для тебя пир: грибной суп, оленину, сладкое. Ты ведь не хочешь его разочаровать?
— А лимонные пирожные будут? — Лорд Роберт любил их — возможно, потому, что Алейна тоже любила.
— Непременно будут, и ты можешь съесть, сколько хочешь.
— Целых сто штук?
— Сколько пожелаешь. — Сев на кровать, она пригладила его длинные волосы. Они у него и вправду красивые. Леди Лиза сама расчесывала их каждый вечер и сама подстригала, когда приходило время. После ее смерти Роберт начинал биться в припадке всякий раз, как к нему приближались с ножницами, и Петир приказал оставить его в покое. Алейна намотала длинный локон на палец. — А теперь вставай и позволь мне одеть тебя.
— Хочу сто лимонных пирожных и пять сказок!
Сто шлепков бы тебе и пять затрещин. Ты не посмел бы так выламываться, будь Петир здесь. К своему отчиму маленький лорд относился с почтительным страхом.
— Как прикажет милорд, — с вымученной улыбкой сказала Алейна, — но сперва мы умоемся, оденемся и отправимся в путь. Поспешим, пока утро еще не прошло. — Она крепко взяла Роберта за руку и стащила с кровати.
Прежде чем она успела позвать служанок, он обхватил ее тонкими руками за шею и поцеловал — неуклюже, по-детски. У Роберта все выходило неуклюже. Если закрыть глаза, можно представить, будто это не он, а Рыцарь Цветов. Сир Лорас когда-то подарил Сансе Старк красную розу, но никогда ее не целовал… Алейну же Стоун ни один Тирелл целовать не захочет. Она хоть и красива, но родилась не в законном браке.
Зато ей живо помнился другой поцелуй, помнился жестокий мужской рот. Тот, другой, пришел к Сансе ночью, когда небо пылало зеленым огнем. Он взял с нее песню и поцелуй, а взамен оставил только окровавленный плащ.
Теперь это уже ничего не значит. Пес издох, Санса тоже умерла.
— Довольно. — Она отстранила от себя своего лорда. — Ты поцелуешь меня еще раз, но только в Воротах.
Мадди и Гретчель ждали за дверью вместе с мейстером Колемоном, который уже смыл с себя нечистоты и переоделся. Оруженосцы Роберта, Терранс и Джайлс, тоже явились — эти всегда тут как тут, когда пахнет заварушкой.
— Лорду Роберту стало лучше, — сказала Алейна служанкам. — Принесите горячей воды для ванны, но только не кипяток. И не дерите ему волосы, когда будете их расчесывать. Он этого очень не любит. Ты, Терранс, — повернулась она к ухмыляющемуся оруженосцу, — приготовь его милости дорожный костюм и самый теплый плащ, а ты, Джайлс, уберешь разбитый горшок и все, что в нем было.
— Я вам не поломойка, — скривился Джайлс Графтон.
— Делай, как приказывает леди Алейна, не то Лотор Брюн узнает о твоей дерзости, — вмешался мейстер. Вдвоем с Алейной они прошли по коридору и стали спускаться по винтовой лестнице. — Благодарю вас, миледи. Вы умеете с ним обращаться. Его не трясет, нет? Не похоже, что будет припадок?
— Легкая дрожь в пальцах, ничего более. Он говорит, вы добавили какую-то гадость ему в молоко.
— Гадость? — Мейстер заморгал, двигая кадыком. — Я только… а кровь из носа у него не идет?
— Нет.
— Хорошо, очень хорошо. — Мейстер закивал головой, брякая цепью на невероятно длинной и тощей шее. — С маковым молоком спуск пройдет безопаснее. Мия Стоун привяжет его к самому своему надежному мулу, пока милорд будет дремать.
— Лорд Гнезда не может спускаться со своей горы, привязанный к мулу, будто мешок с зерном. — Отец предупреждал ее, что хилость и трусость Роберта не должны стать достоянием гласности. Как жаль, что его здесь нет. Он знал бы, что делать.
Но он далеко, на той стороне Долины, на свадьбе у Лионеля Корбрея. Лорд Лионель, бездетный вдовец сорока с лишним лет, женится на шестнадцатилетней дочке богатого купца из Чаячьего города. Петир сам сладил этот брак. Говорят, приданое невесты огромно — скорее всего это правда, раз она не знатного рода. Там будут все вассалы Корбрея, а также лорды Ваксли, Графтон и Линдерли, рыцари-помещики… и лорд Бельмор, недавно примирившийся с Петиром. Остальные лорды Хартии, видимо, не соизволят явиться, поэтому Петир должен быть непременно.
Алейна все это понимала, но в отсутствие Петира все заботы по спуску Зяблика с горы ложились целиком на нее.
— Дайте милорду чашку сладкого молока, — сказала она, — вот дрожь и успокоится.
— Он пил его всего три дня назад, — возразил мейстер.
— И вчера на ночь хотел выпить, но вы ему отказали.
— Слишком скоро. Миледи не понимает. Я говорил лорду-протектору: «сладкий сон» предотвращает падучую, но не лечит ее, и в будущем…
— Будущее утратит свой смысл, если милорд свалится с горы из-за припадка. Я знаю, что отец, будь он здесь, приказал бы вам успокоить лорда Роберта, чего бы это ни стоило.
— Я попытаюсь, миледи, но его припадки усиливаются, а кровь сделалась такой жидкой, что я не решаюсь больше ставить пиявки. «Сладкий сон»… вы уверены, что у него не было носового кровотечения?
