Стивен Эриксон - Дом Цепей
Мы говорим об изгнанных — но не ради предостережения, как утверждал Монок Охем. Нет, ничего столь благородного. Мы говорим о них, подтверждая праведность своего суда. Однако именно наша непреклонность ведет самую жестокую войну — с временем, с изменениями окружающего мира».
— Я предварю рассказ, — говорил Тралл, поджаривая зайца, — одним намеренно тревожным размышлением.
— Говори же, — велел Монок Охем.
— Да, Гадающий. Оно касается природы… и необходимости поддержания баланса.
Будь у него душа, Онрек ощутил бы, что она холодна как лед. Воин медленно обернулся, услышав Тралла.
— Давления и силы всегда противостоят друг другу, — продолжал Эдур, пока заяц шипел над огнем. — И борьба идет за равновесие. Разумеется, это превыше богов — это поток существования… нет, даже превыше его, ибо существование противостоит забвению. Вот борьба, определяющая все, описывающая каждый остров Бездны. Или так ныне верю я. Жизни отвечает смерть. Тьме свет. Ошеломительный успех сменяется катастрофической неудачей. Ужасающее проклятие поразительным благословением. Кажется, все склонны ослеплять себя перед этой истиной, особенно когда триумф следует за триумфом. Видите подле меня этот огонек? Скромная победа… но если я стану ее питать, на энтузиазм придет ответ, и вся равнина займется пожаром — потом и лес, потом весь мир. Значит, мера мудрости — в умении угасить огонь, едва приготовишь мясо. В конце концов, воспламенение мира уничтожит всё, не в огне, так от последующего голода. Понимаешь меня, Монок Охем?
— Нет, Тралл Сенгар. Твои слова не предваряют ничего.
Онрек подал голос: — Ошибаешься, Монок Охем. Они предваряют… всё.
Тралл поднял голову и ответил ему улыбкой.
Улыбкой подавляющей грусти. Крайнего… отчаяния.
Неупокоенный воин был потрясен.
* * *Череда холмов окаймляла местность; казалось, холмы медленно тают, пока песок сыплется с небес.
— Скоро, — промурлыкал Жемчуг, — выступы древнего берега вновь скроются под дюнами.
Лостара пожала плечами. — Теряем время, — заявила она и пошла к ближайшему гребню. В воздухе было полно пыли и песка, так что першило в горле и жгло глаза. В дымке казалось, что горизонт стал ближе, и почему-то от этого их открытие стало менее значимым. Внезапная кончина Стены намекает, что Адъюнкт и ее армия дошли до Рараку и маршируют к оазису.
Жемчуг объявил, что теперь безопасно путешествовать и при свете дня. Богиня «втянулась», сосредотачивая силы ради, возможно, одного решительного выброса. Ради схватки с Адъюнктом. Упрямая одержимость и ярость — пороки, которые нужно использовать.
Тут она позволила себе ухмыльнуться. Пороки. Ну, в них недостатка нет, верно? Миг дикой страсти миновал, насколько она понимает. Высвобождение давно сдерживаемых эмоций — теперь все ушло, можно сконцентрироваться на другом. На вещах более важных. Однако, кажется, Жемчуг воспринимает всё по иному. Утром даже попробовал взять ее под руку. Жест, решительно отвергнутый, несмотря на жалкий вид мужчины. Грозный ассасин готов превратиться в скулящего щенка… мысль вызвала отвращение и она пустила разум по другой тропе.
У них мало времени, не говоря уже о пище и воде. Рараку — враждебная страна, она презирает все живое, дерзнувшее ею интересоваться. Не святая, а проклятая. Пожирательница грез, разрушительница дерзаний. Почему бы нет? Это же чертова пустыня.
Карабкаясь по валунам и остаткам плит мостовой, они влезли на гребень холма.
— Мы близко, — сказал, щурясь, Жемчуг. — За той высокой террасой мы увидим оазис.
— И что тогда? — спросила Лостара, отряхивая пыль с истрепанной одежды.
— Ну, было бы упущением не воспользоваться выгодной позицией — я могу прокрасться в лагерь и причинить некие неприятности. К тому же один из следов, по которому я иду, ведет в сердце армии мятежников.
Крючки. Хозяин возрожденного культа. — Ты так уверен?
Он кивнул и пошевелил плечом. — На достаточном основании. Я пришел к убеждению, что мятеж извращен весьма давно, возможно, с самого начала. Что такая цель, как «борьба за независимость Семи Городов», была вовсе не главной и вскоре тайные мотивы будут проявлены.
— Ты не можешь допустить, чтобы эти проявления обошлись без твоего присутствия.
Он оглянулся: — Милая моя, не забывай — я агент Малазанской империи. У меня есть известные обязанности…
Ее глаза выхватили лежащий среди камней предмет — мгновенное узнавание, и она торопливо отвела глаза. Внимательно изучила мутное небо. — Тебе не кажется, что внезапное появление может помешать выполнению иных заданий нашими людьми в лагере мятежников? Императрица не знает, что мы здесь. Сама Адъюнкт, вероятно, считает, что мы далеко…
— Я не чураюсь ролей на подхвате…
Лостара фыркнула.
— Ну, — поправился он, — такая роль не всегда презренна. Я смогу пережить…
«Лжец». Она опустилась на колено, поправив перекосившуюся защитную пластину голени. — Мы, пожалуй, сможем дойти до той террасы к закату.
— Согласен.
Она выпрямилась.
Склон, по которому они спускались, был усыпан камнями. Почву застилали трупики бесчисленных животных пустыни, которых засосало в Вихрь — они умирали в буре, но оставались кружиться вместе с ней и лишь по внезапной кончине вихря вернулись на землю. Твари сыпались дождем весь день, их оболочки трещали и звенели по сторонам, отскакивали от шлема и падали на плечи. Ризаны, плащовки и прочие крошечные создания, хотя иногда о землю ударялось что-то покрупнее. Лостара порадовалась, когда «дождь» наконец кончился.
— Вихрь не был дружелюбен к Рараку, — заметил Жемчуг, пинком отбрасывая труп детеныша бхок'арала.
— Если считать, что пустыне не все равно — а ей все равно, и я сомневаюсь, что в долгой перспективе все это имеет значение. Жизнь страны гораздо длиннее всего, с чем мы привыкли иметь дело, и куда обширнее жизней несчастных тварей. К тому же Рараку уже почти мертва.
— Видимость обманчива. Милая, в Святой Пустыне есть глубочайшие духи. Схоронившиеся в камне…
— И жизнь над камнями, и над песками тоже, — заверила его Лостара, — ничего не значит для духов. Ты дурак, если думал иначе.
— Я был дураком, думая слишком о многом, — буркнул Коготь.
— Не жди, что я возражу.
— Даже на ум не приходило, Лостара. Но тем не менее советую тебе взращивать здравое уважение к тайнам Рараку. Слишком легко обмануться кажущейся пустотой и отсутствием жизни.
— Как мы уже успели убедиться.
Он наморщил лоб, вздохнул. — Сожалею, что ты видишь… вещи в таком разрезе, и могу лишь заключить, что ты находишь особое удовольствие в ссорах, и если ссоры нет — нет даже повода — ты его создаешь.
