Роджер Джолли - Пепелище славы
– Только эльф мог средь бела дня свалиться в дыру шире Ледяного пролива! – презрительно фыркнул Шенгар.
– Не днем… Ночью… В тени горы…. Не заметил… Мы бежали от них… Моего товарища схватили…
– Бежали от кого?
– Найдите наш лагерь… Передайте… Древнее зло вернулось… Орки…
– Когда все произошло?
– Ночью… Мы сидели у костра… Эльвидара схватили… Я успел убежать… Недалеко…
Братья угрюмо переглянулись. Оба прекрасно понимали, что это означало. Поблизости находится выход из катакомб, и орки воспользовались им неспроста. Если бы по дороге они не наткнулись на эльфов, этой ночью у них могли быть совсем другие жертвы.
– Где находится ваш лагерь? – спросил Орог.
– Карта у меня в сумке… Отмечено крестом… Это на юго-востоке… Переправитесь через реку… Там будет большая долина…
– Понятно. Сколько их было?
– Не знаю… Кажется, около десяти…
– А ваших сколько?
– Двенадцать… Теперь… Бросайте меня и идите… Я умираю… Не чувствую ног… Мне не выбраться, а вас я только задержу… Постарайтесь уйти подальше до заката… Эти твари выходят по ночам…
– Мы поспешим прямо сейчас, – искренне заверил Орог.
– Хвала Светлому Творцу… Глаза эльфа закрылись вновь.
– Готов? – предположил Шенгар. Орог опустился на колени рядом с раненым и прижался ухом к груди.
– Без сознания, – ответил он, стаскивая с себя меховую безрукавку, на которую можно было уложить двух таких эльфов.
– Ты что – собираешься тащить его с собой?! – Шенгар не мог поверить глазам.
– Точно. А ты мне поможешь.
– Совсем спятил. У него хребет переломан! Если его сейчас поднять, он тем более сдохнет!
– А плевать. Коль не сдохнет, пригодится. А сдохнет – тоже неплохо. Есть одна мысль на этот счет.
Некоторое время Шенгар сопротивлялся для приличия, потом обреченно плюнул и полез наверх, где по дороге приметил две молодые березки. Тяжелый нож работы Одноглазого быстро управился с тонкими деревцами. Шенгар обрубил ветки и сбросил свою работу брату. Из первой березки, при помощи безрукавки и веревок вышло довольно сносное подобие носилок. Вторая пошла на шины для переломанных костей эльфа. Пока Орог занимался носилками, раненый очнулся и вновь принялся отчаянно убеждать оставить его ради спасения остальных, но скоро снова потерял сознание.
– Надо же – эльф, а готов пожертвовать собой ради товарищей! – покачал головой Шенгар. – Я тебе, брат, шею сверну!
– За что?
– Сначала Роэтур, теперь этот… Из-за тебя я скоро начну уважать длинноухих!
– Я тебя еще и читать научу, – ответил Орог.
– Ага, научишь. А еще есть вилкой и спать на подставке!
«Ладно, брат, лет через сто мы с тобой об этом еще поговорим», – решил Орог и уткнулся в карту, чтобы определить дорогу к эльфийскому лагерю. Шенгар это занятие презрел, куда больше доверяя врожденному чувству направления, чем «еще одним закорючкам». Только сообщение о том, что на карте отмечен брод через большую реку, в которой он чуть не утонул в прошлом году, захваченный стремниной, заставило Шенгара изменить мнение.
Братья двинулись вперед быстрым шагом. Дополнительный груз в виде раненого не представлял для молодых орков особенных помех.
Солнце уже приближалось к горизонту огромным оранжевым шаром, когда вдали послышался шум воды, бегущей по шершавому каменистому ложу, и за очередным подъемом показались белые гривы бурунов. Эльф приоткрыл глаза:
– Я слышу реку…
– Все верно, – ответил Шенгар. – Мы почти дошли.
– Отдохнем до заката на том берегу, – предложил Орог. – Они выйдут, когда зайдет солнце. Если нет выходов ближе, пройдет достаточно времени, пока они доберутся сюда.
– Выходов? – спросил эльф. – Откуда?
– Орки прячутся в старых гномьих пещерах, – объяснил Орог. – Три дня назад они преследовали нас у озера на севере. Они не могли продолжать погоню под солнцем, но видимо, определили направление и шли подземными лабиринтами.
– Гномьи пещеры… Мне так и не довелось их повидать… Говорят, гномы умели делать из камня такие прекрасные вещи, что завидовал сам Творец… Кто-то считает, что они потеряны навек, а я не верю… Прекрасные вещи не должны теряться… Я был уверен, что однажды найду их… А вместо этого стал первым вестником новой войны… Глупо…
– Войны еще можно избежать, – уверенно сказал Орог.
– Я художник, мои любимые орудия – кисть и резец… Я бы отдал все за то, чтобы войны прекратились навсегда… Я даже стрелять как следует не умею… Эльф, который с сотни шагов мажет мимо мишени…
Шенгар сморщился так, словно ему подсунули что-то кислое и горькое одновременно. В отличие от эльфов, орки не слыли меткими стрелками. Но однажды на спор он одной стрелой выбил рыбешку из клюва чайки с расстояния втрое больше указанного.
– Смешно, верно?… – горько вздохнул эльф. – Но мы – воины Света… И когда силы Тьмы возвращаются из небытия, наш долг – противостоять, желаем мы того, или нет…
– А если удастся просто убедить орков не нападать?
– Ах, человек… – грустно прошептал эльф. – Век ваш короток… Для вас прошло не одно поколение, а мой отец застал войну против Тьмы… С орками бесполезно вести любые переговоры…
– Не бесполезно, – фыркнул Шенгар под нос. – Просто очень долго!
Орог пригрозил ему кулаком. К счастью, вода, шумящая о камни, заглушала звуки, и эльф не разобрал ехидного замечания.
– Это тупые и безжалостные монстры… Убийство и разрушение – все, на что они способны…
– Такими их делал Темный Властелин, – возразил Орог. – Но прошло триста лет с тех пор, как он погиб! Орки больше не служат никому!
– Они напали на нас без предупреждения… Все так же, как в прежние времена… Хотел бы я разделить твои надежды, человек… Но я не могу…
Наскоро перекусив остатками козлятины и эльфийских лепешек, братья взвалили на плечи носилки и отправились в путь.
К полуночи раненому стало хуже. Он ворочался, стонал и бормотал по-эльфийски что-то настолько невнятное, что вряд ли бы его слова разобрал и тот, кому этот язык был родным.
– Так мы далеко не уйдем, – решительно заявил Шенгар. – Братишка, давай искать укрытие, где мы можем отбиться в случае чего. А то ушастый окочурится.
– С каких это пор тебя стала заботить его жизнь? – искренне удивился Орог.
– Я предлагал бросить его там, где нашли! ТАМ это было бы правильно и честно. Ты меня не послушал. И кем мы будем, если бросим его ТЕПЕРЬ?
– Брат, я тебя знаю слишком хорошо. Для тебя это был бы повод, если бы речь шла о своих. Что у тебя на уме?
