Джейкс Брайан - Морские бродяги (ЛП)
- Мне не кажется, что она ответит еще на какие-нибудь вопросы, пока продолжает поступать еда.
Тибб поежился:
- Думаю, вы правы, друг мой. Матушка, отставляю ее на вашем попечении. Проследите, чтобы она получила все, чего хочет, а потом уложите спать в кладовке. Может, она поговорит со мной, когда почувствует, что захочет этого. Старики, такие, как она, обычно не имеют привычки посещать новые места без причины. Хотя, возможно, она всего лишь проголодалась.
Сестра Фиск проследила за исчезновением очередной миски супа:
- Да, возможно, так и есть, отче. Будем надеяться, ей скоро хватит, прежде чем она выест нас из дому. Да, кстати, как там ваш обломанный коготь?
Аббат протянул его Фиск для осмотра:
- О, ничего особо страшного. В следующий раз буду более внимательным, пытаясь запереть главные ворота самостоятельно.
Дорка покачала головой:
- Да-да, подождите меня. Я знаю их, эти ворота – они могут быть сложными, если не обращаться с ними как следует.
Фиск осмотрела коготь, заметив, что аббат поморщился, когда она дотронулась до него:
- Хммм, лучше бы вам пойти со мной в лечебницу, отче. Думаю, капелька моей особой мази и повязка из трав – это то, что нужно, чтобы решить вашу проблему.
Аббат попытался уйти, извиняясь:
- О, все будет в порядке так, как есть. Пожалуйста, не утруждайте себя, сестра.
Фиск крепко ухватила его за кушак рясы:
- Это вовсе не проблема. Я не сделаю вам больно – ну-ка, не будьте, как диббун, и пойдемте со мной!
Она живо вывела его вон. Матушка Воппл передала Туггс Вилтуд ломоть пирога с грибами, заметив Дорке:
- Думаю, в каждом из нас есть кое-что от диббуна, когда приходит время посетить лечебницу. Однажды, когда я была еще малышкой, я занозила себе лапку шипом розы. Старому брату Мандикусу пришлось выковыривать его иголкой. С тех пор у меня всегда страх перед лекарями.
Туггс перебила их со ртом, полным пирога:
- А нет ли ждешь у ваш чего приштойного попить?
Матушка Воппл выглядела слегка оскорбленной:
- Что вы имеете в виду – чего пристойного попить? В Рэдволле все напитки пристойные, если хотите знать!
Древняя ежиха хмыкнула:
- Я имела в виду – чего-нибудь шладенького. Вше, что я пила ш тех пор, как пришла шюда – это чай или эль. Обожаю шладенькие напитки – наштойки и шипучки.
Дорка Гурди скорчила гримасу издевательской жалости:
- Ох, бедняжечка вы наша, нам надо бы дать вам немножко клубничной шипучки или одуванчиково - лопуховой настойки!
Туггс почуяла, что над ней издеваются, и резко ответила:
- Поменьше наглошти, водяная шобака, иначе я не шкажу ни шлова о том, что меня шюда пошлали шкажать!
Большая выдра погрозила старой ежихе лапой:
- Кого это ты назвала водяной собакой, ты, свинья с колючками?
Матушка Воппл вклинилась между ними:
- Ну-ну, нечего обижать друг друга и обзываться. Я пойду и попрошу Кротоначальника Руго принести кувшин настойки из тернослива и груш из погреба.
Туггс подтянулась и встала, являя собой воплощение оскорбленного достоинства:
- Да, и я пойду ш вами. Я не оштанушь ждешь, где меня будет ошкорблять это наглое шождание!
Она зашагала вслед за матушкой.
Дорка хмыкнула:
- Мы привели ее внутрь, и вот как к нам относятся за наше к ней гостеприимство! Старая костлявая попрошайка! Был бы здесь мой братец Джем, он бы не подпустил ее и близко к своим погребам. Ух, этой ежихе не повредила бы хорошая ванна, если бы меня кто спросил!
- Хурр, если бы вас кто спросил о чем, мэм? – Кротоначальник Руго вошел на кухню через служебную дверку. Дорка объяснила ему по поводу Туггс:
- Одна из этого племени Вилтудов завернула к нам в аббатство. Наелась до отвала и пошла вниз в погреба с матушкой Воппл за кувшином настойки.
Кротоначальник пожонглировал связкой ключей, висевшей у него на боку:
- Ну, значится, не получит она ничего. Я дверь закрыл.
Дорка как раз собиралась ответить, когда со стороны подвальной лестницы донесся звук грохота, крика, визга и глухих ударов. Большая выдра поспешила прочь с Руго, катящимся следом за ней:
- Боже мой, что там за шум?
Они нашли Туггс внизу спиральной лестницы из песчаника. Матушка Воппл склонялась над ней, пытаясь усадить ее прямо к запертой двери.
- Она протолкалась мимо меня на верху лестницы, запнулась через те старые лохмотья, которые носит, и прокатилась сверху вниз. Я не могла ее остановить!
- Держитесь-ка, хурр, сударрыни, и отступите назад! – Кротоначальник достал ключ, открывая двери. Они занесли Туггс Вилтуд внутрь между ними, уложив ее на мешок с соломой.
Матушка Воппл провела лапой перед ноздрями старой ежихи:
- Дорка, беги найди сестру Фиск. Я не знаю, насколько она плоха, но она все еще дышит. Кротоначальник, пожалуйста, не могли бы вы найти кружечку сладкого ликера?
Дорка вернулась с сестрой Фиск и аббатом, когда матушка Воппл пыталась влить немного ликера меж стиснутых губ пациентки. Сестра немедленно взяла командование на себя:
- Дайте-ка мне эту кружку. Осторожно поднимите ей голову – кажется, ее вырубило. Я не знаю, какие еще повреждения ей нанесены. Дорка говорит, что она скатилась по всей длине лестницы прямо в закрытую дверь.
Матушка с волнением наблюдала, как ликер потек по подбородку старой ежихи:
- Она просто протолкнулась мимо меня – я ничего не могла сделать!
Кротоначальник похлопал водяную полевку по лапе:
- Хурр, ничего, мэм. Это не ваша вина, бурр!
Ко всеобщему изумлению, веки Туггс затрепетали и распахнулись. Она слабо облизала губы, хрипло произнеся:
- Хмм, чудешный шладкий вкуш. Что это?
Кротоначальник тихонько сморщил свою бархатную мордочку:
- Это одуванчиково-лопуховая настойка, мэм. Тут есть хур-рошая бочка этой настойки для вас, мэм, когда почувствуете себя лучше.
Туггс сильно и резко закашлялась. Она сморщилась и простонала:
- Надеюшь, я не поломала ваших чудешных штупенечек…
Аббат Тибб опустился на колени возле нее, вытирая ей подбородок платком:
- Не пытайтесь говорить, мэм. Лежите тихо.
Он искоса поглядел на сестру Фиск, которая только грустно покачала головой, имея в виду, что для бедной старушки уже ничего нельзя сделать.
Туггс ухватила аббата за рукав, притянув его к себе поближе. Зрители наблюдали, как она что-то сбивчиво прошептала в ухо аббату, делая паузы и слегка кивая. Затем Туггс Вилтуд вытянула одну из своих костлявых лап, как будто показывая на что-то за пределами аббатства. Аббат Тибб все еще держал ухо подле ее губ, когда она издала один последний вздох и последнее дыхание покинуло ее израненное тело.
