Маргарет Уэйс - Дары мертвых богов
Пока Азрик шел по плацу, его било и разрывало собственное мучение, хлестал ветер гнева Богини. Рыцарь Смерти шел с трудом, несмотря на свою силу. Над головой клубились и вскипали черные тучи. Молнии ударяли под ноги Креллу, разбивая камни, а один раз даже заставили его упасть на колени. Раскаты грома сотрясали остров.
Поднявшись на ноги, Крелл погрозил небу кулаком, однако больше испытывать терпение Богини не решился и неуклюже побежал к Башне Лилии.
Мина подождала, пока Азрик удалится на достаточное расстояние, а затем последовала за ним. Она надеялась, что Морская Королева смягчится при ее появлении и буря немного стихнет, но иллюзии мгновенно рассеялись — стоило девушке выйти наружу, как на нее обрушились потоки дождевой воды, а порыв ураганного ветра сбил с ног.
Кажется, Зебоим ни для кого не делала исключений. Зато Креллу буря не позволяла остановиться и оглянуться — он бежал к укрытию так быстро, как только мог.
Мина с трудом поднялась и, преодолевая шторм, пошла за Рыцарем Смерти.
Крелл пребывал в дурном расположении духа. Правда, хорошим его настроение никогда не было, но некоторые дни казались Азрику немного лучше, чем другие. Иногда ему везло, и рядом появлялось живое существо, с которым он мог развлечься. Иногда, если Зебоим была занята, он мог прогуливаться по плацу и лишь слегка промокнуть. Но сегодня Морская Королева, должно быть, находилась прямо над ним.
Кипя от ярости, Крелл вошел в библиотеку, где он все приготовил для приема гостьи, чье тело, как он думал, досталось акулам, уселся в кресло и мрачно воззрился на доску для игры, а затем на пустое кресло напротив. Ему давно надоело играть с самим собой.
Лорду Азрику нравилось играть в кхас, как и многим Рыцарям Такхизис. Стил Светлый Меч однажды пошутил, что умение играть в эту игру стало необходимым требованием для вступления в Рыцарство, и он не ошибался. Ариакан, сам искусный игрок, полагал, что сложная игра учит людей продумывать не только собственную стратегию, но и стратегию противника, просчитывать ходы заранее. Хороший игрок в кхас будет хорошим командующим — так считал Ариакан.
Крелл и Ариакан провели много часов над доской. Воспоминания об этом придало Азрику решимости, когда он задумал убить своего лорда, — Ариакан всегда выигрывал.
Круглая доска с черными, красными и белыми шестиугольниками лежала на своем привычном месте — на кованой железной подставке перед огромным камином. Искусно вырезанные черные гагатовые и зеленые нефритовые фигурки стояли на черно-красно-белом поле боя. Крелл был на середине партии против себя самого (теперь победа всегда оставалась за ним), но сейчас быстро расставил фигуры на начальные позиции.
Игра началась. Нахмурившись, Рыцарь Смерти протянул обтянутую перчаткой руку, взял пешку, поставил ее на соседнюю клетку и собрался было уже встать, чтобы пересесть в кресло напротив, но затем передумал и снова потянулся к фигуре.
— Ты не можешь так ходить, — раздался голос за его плечом. — Это против правил. Ты убрал руку от фигуры. Она должна оставаться там, где стоит.
Ни в жизни, ни в смерти Азрик Крелл никогда не чувствовал такого удивления.
Он резко обернулся, чтобы посмотреть, кто с ним говорит. Худенькая девушка в мокрой одежде, с волосами красными, словно ярость, и янтарными глазами стояла, слегка покачивая в руке кайло.
Крелл необычайно поразился тому, что Мина жива, тогда как он считал ее мертвой, поразился отваге девушки — она не упала в обморок от ужаса — и тому, что ей удалось застать его врасплох. Прежде чем кайло опустилось на его шлем, у Рыцаря Смерти было время только яростно зарычать.
Горячее красное пламя осветило непроглядную тьму, в которой он существовал, и тут же погасло.
Темнота Лорда Азрика Крелла стала еще темнее.
Мина ударила изо всех сил, которые ей придавали страх и отчаянная решимость, — шлем Крелла слетел и, гремя, покатился через комнату и ударился об один из трупов, сваленных у стены. Доспехи, в которых обитала бессмертная сущность, остались сидеть в кресле, одна руку по-прежнему тянулась к фигурке, а другая безуспешно пыталась остановить атаку неожиданного противника.
Девушка снова занесла кайло, беспокойно поглядывая то на шлем на полу, то на доспехи в кресле и опасаясь, что они зашевелятся, однако шлем лежал спокойно, доспехи тоже не двигались. Мина облегченно вздохнула и хотела было опустить импровизированное оружие, как вдруг дверь распахнулась от порыва ветра и ударилась о каменную стену с таким треском, что сердце девушки чуть не остановилось. Она снова занесла кайло и медленно повернулась, чтобы встретиться с новым врагом.
Порыв ветра принес Богиню.
Казалось, Зебоим окружает буря: ее развевающиеся одежды находились в постоянном движении, и, даже когда дверь захлопнулась, они не успокоились. Мина выронила кайло и упала на колени.
— Богиня Моря и Бури, я выполнила то, что обещала. Лорд Азрик Крелл, Предатель, гнусно убивший твоего сына, уничтожен.
Из-под опущенных ресниц девушка наблюдала за реакцией Зебоим. Та прошла мимо, даже не взглянув на нее; зеленые глаза Богини смотрели на кровавые доспехи и в угол, на шлем, — все, что осталось от Азрика Крелла.
Морская Королева с отвращением прикоснулась кончиками пальцев к доспехам, и те развалились: перчатки упали на пол, кираса осела в кресле, поножи рухнули набок, только сапоги остались стоять на месте. Зебоим подошла к шлему. Из-под края одежд показалась тонкая лодыжка, последовал легкий толчок — шлем покачнулся и замер, пустые прорези для глаз, темные, как смерть, уставились в пространство.
Мина оставалась стоять на коленях, со склоненной головой и скрещенными на груди руками. От холодного влажного ветра, ворвавшегося вместе с Богиней, ее слегка знобило. Девушка продолжала наблюдать за Богиней краем глаза.
— Это ты сделала, ничтожная? — спросила Зебоим. — В одиночку?
— Да, моя Королева, — кротко ответила Мина.
— Я не верю! — Богиня оглядела комнату, словно ожидала увидеть армию, спрятавшуюся на книжных полках, или сильного воина в шкафу. Не найдя ничего, кроме крыс, она посмотрела на девушку. — И все же ты мамашина игрушка и замышляешь нечто большее, чем может показаться на первый взгляд. — Голос Морской Королевы смягчился, стал теплее, словно дыхание весны. — Ты уже решила, какому Богу будешь поклоняться, дитя?
Прежде она называла Мину «ничтожная», теперь — «дитя». Та спрятала улыбку. Она предвидела этот вопрос и была готова ответить. По-прежнему не поднимая глаз, Мина произнесла:
— Моя верность и преданность с мертвыми.