Павел Буркин - Сила Мира
Базиль изо всех сил налегает на орудие, разворачивая его против другого отделения и отлично понимая, что не успеет. Айша высовывается из-за бруствера и, несмотря на то, что пара болтов проносится над головой, выпускает по третьему отделению еще болт — вроде попала…
Ствангарские пушкари доказывают, что едят свой хлеб не даром. Кажется, их пушки наводит сам повелитель огня Кириннотар, покровительствующий артиллеристам. Атакующие отделения накрыты двумя ствангарскими выстрелами, и летящая вдвое быстрее арбалетного болта щебенка стегает по южанам, когда те подобрались уже шагов на двадцать. Миг — и взвода не стало, а его остатки, человек пять-семь, бегут назад. Отдельные осколки бьют в земляной бруствер — Базиль явственно слышит чавканье щебенки, входящей в размокшую от ночного дождя землю.
— Ну, Ай, считай, мы заново родились! — говорит Базиль, вытирая со лба пот пополам с холодной водой — снова идет дождь. — Имперцы ведь поняли, что укрепление взято, поддерживают нас огнем. А вон, смотри, и пехота!
Забывая про опасность, Айша высовывается из-за мешков с землей. И правда, по полю, обтекая злосчастное болотце, бежит ствангарская пехота. Раздается лязг оружия и крики и с другой стороны, в глубине села. Не приходится сомневаться: на сей раз ствангарцы атакуют не только в лоб.
Глава 5. Бойня на руинах
«Как все-таки удачно неизвестные в селе захватили орудие!» — думает подполковник (снова, а если будет победа, то и впредь). Одно орудие уничтожено, но второе могло бы сделать один-два выстрела, свалить еще человек десять, а то и пятнадцать. Конечно, это ничего не изменит: еще шесть взводов, обойдя поселок за грядой холмов, незаметно появились перед самой речкой и уже ворвались в село, отрезая форт от подкреплений. Но после утренней бойни лишние потери ни к чему.
Ну, и чудненько. Мы осуществим то, что планировали с самого начала, и через час те из захватчиков, кто уцелеет, будут давать показания. А Базиля и эрхавенскую девчонку (наверняка они и устроили переполох) не обидим. Представим к высшим наградам…
Скачут гонцы, они привозят первые донесения от основной группы. Честно говоря, он не надеялся, что перестроение пройдет незаметно — слишком очевидный шаг. Но не было бы счастья, да несчастье помогло: похоже, южане успокоились, решив, что без подкреплений ствангарцы уже не могут наступать. Штурм отложат, а они пока сделают, что хотят. Вот почему, когда он направил шесть из девяти оставшихся боеспособными взводов с двумя орудиями в обход, для удара по поселку со стороны реки, последние даже не столкнулись с сопротивлением. Только когда ствангарцы заняли окраинные дома, их заметил небольшой патруль — четверо «черноплащников». Один побежал докладывать начальству (его так и не удалось подстрелить — ушел), а еще трое из засады напали на передний взвод и успели свалить четверых, прежде чем их перебили.
«Черноплащники» наконец поняли, откуда исходит главная угроза, и в глубине поселка, на полпути между руинами капища Лиангхара и речкой, вспыхнули яростные бои. Южане понимают, что отступать некуда, цепляются за каждый дом, норовя ударить из укрытия. Тем не менее ствангарцы, которых почти вдвое больше, медленно теснят противника, пробиваясь к вершине холма.
Идут бои и в западной части поселка. После падения одного опорного пункта и уничтожения пушки в другом южане здесь обречены. Они не стали цепляться за полуразрушенное укрепление, а отходят внутрь Саггарда, по мере сил задерживая наступление трех взводов под руководством самого Толлардо и не давая им соединиться с главными силами. О победе противнику думать не приходится, но отходит он четко и организованно. Толлардо испытывает к командиру южан неподдельное уважение.
По всему поселку слышится лязг оружия, к небу поднимается дым от пожаров. Устроить полноценный пожар в каменных коробках непросто, но что могут, отступающие уничтожают.
Толлардо входит в полуразрушенное укрепление, еще недавно захваченное Базилем и Айшой. Похоже, переполох у врага учинили именно они. Сейчас тут уже ни ствангарцев, ни трофейной пушки: ее вытащили из укрытия и использовали по прямому назначению, благо, каменные ядра прекрасно берут неукрепленные дома.
Укрепление все-таки не пустует: в домах разместились немногочисленные раненые и хлопочущие вокруг них военные лекари. Один из них, военлекарь третьего ранга Альберт Тассиньи — из тех, кто вместе с отцом бежал из Темесы.
— Много раненых, Альберт? — спросил Толлардо.
— На нашем участке пока пятеро. По сравнению с тем, что было утром — мелочь, даже не верится. Как бы наши не опоздали со штурмом: у них не меньше сорока наших раненых.
— Думаешь, Альберт, они решатся на казнь? Мы ведь в плен брать не будем.
— Верно. Но они, похоже, на спасение и не рассчитывают. Знаешь, Франко, похоже, они затеяли что-то, по сравнению с чем гибель роты — мелочь. Как можно скорее захвати разрушенный храм и руины на вершине холма.
— Понял, — буркнул подполковник. — А как думаешь, друг, кто нам тут помог?
— Я видел их, когда наши еще только пришли сюда, Франко. Они еще почти детишки, лет по пятнадцать, парень и девчонка.
— Тогда это они.
— Кто?
— Базиль Бонар и некая Айша.
— Бонар? Здесь? — брови лекаря взметнулись. — Но…
— Но что?
— Он же вперед пошел. С бойцами…
— Я представлю его к высшим наградам Империи — он почти обеспечил нам победу. Но деду его напишу, что не дело Бонарам лезть под картечь. Если Элрик, конечно, еще жив.
— Что?
— Сам до конца не знаю, что там случилось, похоже, в Эрхавене сейчас еще жарче, чем здесь. Агенты Атаргов смогли проникнуть в город и устроили там бойню, а к городу идет десантная флотилия.
— Но флот…
— Эрхавенский флот гораздо сильнее, верно. Но сейчас он болтается у Эррской бухты… Хорошо, если сообразят и успеют вернуться. Кроме того, в войну вполне могут вмешаться наши соотечественники. А какой флот у наших соотечественников, ты знаешь не хуже меня.
— Да, раза в два сильнее эрхавенского и в семь — ствангарского.
— Надо побыстрее кончать с этими, — Франко показывает мечом в сторону, где еще гремит бой. — Все, я пошел.
— Да хранит тебя пеннобородый Лаэй… и Аргишти, сынок, — напутствует военлекарь, склоняясь над очередным, вынесенным из боя, раненным. — Только вот, похоже, мы уже опоздали.
Он не смог бы ответить на вопрос, откуда это зловещее предчувствие. Почему-то оно появилось именно теперь, когда впереди отчетливо обозначилась победа, и оформилось в одну пугающе-неуместную сейчас мысль: «Мы проиграли».
