Джоэл Розенберг - Достойный наследник
Пальцы Уолтера Словотского впились в дерево. Большую часть времени он позволял себе не помнить об этом. Большую часть времени такие вещи, как избитый кнутом девятилетний мальчик, были для него лишь давними воспоминаниями.
Он не хотел вспоминать этого. Этот работорговец – с бичом – заплатит за то, что напомнил ему об этом.
Работорговец, крупный и светловолосый, странно походил на немца. Этакая белокурая бестия. Наверное, из Осгарда. Про себя Уолтер решил разобраться с ним лично.
Уолтер кивнул своему спутнику. Джейсон, сынок, похоже, кое в чем все мы стали похожи на твоего отца.
Но не во всем. Карл Куллинан наверняка свалился бы в гущу работорговцев, круша их направо и налево и полагаясь лишь на свои выдающиеся бойцовские качества и на не менее выдающуюся удачу, благодаря которой он и выходил сухим из любой воды.
Уолтер подавил улыбку. Возможно, в этом Карл и был прав. Он наверняка сделал бы из врага работорговый паштет – не потеряв ничего, кроме нескольких капелек пота.
В этом преимущество зачарованной жизни.
Уолтер Словотский, с другой стороны, отлично сознавал, что смертен, и, хоть и верил безоглядно в собственную удачу, считал, что чем меньше ее испытываешь – тем лучше.
А кроме того, как гласит исправленный девятый Закон Словотского: «Когда ничего не можешь сделать с тем, что мешает тебе жить, – выжди момент».
И все же как управиться с этими – придумать трудно. Но по крайней мере это не ловушка. Подозрения, хотя и не совсем беспочвенные, оказались ошибкой. Пытайся работорговцы заманить отряд Приюта в засаду – они вели бы себя иначе.
Работорговцы уходили от боя, а не стремились к нему – потому и спешили, и подгоняли пленных.
Слава Богу, мысль о ловушке не подтвердилась. Мозги работорговцев работали в другом направлении. Они не рассчитывали, что набег на Терранжи расшевелит воинов Приюта; кроме того, в этих краях они не могли действовать открыто – а значит, и получить подкрепление, необходимое для ловушки, им было неоткуда.
А если я, любимый, не чувствую западни – значит, ее и нет.
Уолтер тряхнул головой и улыбнулся Джейсону. Все в порядке, малыш.
И все же походный порядок работорговцев был таков, что неосторожный вполне мог угодить в западню.
Вот только неосторожностью я никогда не страдал. Словотский вытащил из кармана палочку вяленого мяса, молча откусил и предложил палочку Джейсону – тот затряс головой, отказываясь. Слишком сильно затряс.
В засаде нельзя двигаться резко, сынок. Впрочем, сейчас особого вреда от этого не будет. Люди не имеют обыкновения смотреть вверх.
Уолтер насчитал шестьдесят три врага – и еще, может, десять-одиннадцать отдыхали в фургонах. Несколько оборванцев, помогающих подгонять связки рабов, явно были чем-то вроде добровольных помощников; но, хоть Уолтер и не питал уважения к подобным типам, считать их опасными он бы не стал: в случае драки они побегут.
С другой стороны, работорговцы были и проблемой, и опасностью.
Ехавшие впереди всадники рассеянно следили за дорогой и почти не оглядывались, рассчитывая, очевидно, что за пленниками присмотрят замыкающие; пятерка же разведчиков выдвинулась на милю вперед, с похвальным постоянством присылая связного сообщить, что все в порядке – ясно, заметь они что, связной примчится тотчас.
Классический способ Карла перехватывать караваны здесь не сработает. Карл обожал пугать работорговцев: шумная атака отшвыривала их на засаду с двустволками, которая рвала ублюдков на тряпочки почти без урона налетчикам.
Но эти ребята вели себя на марше настолько профессионально, что было ясно: Работорговая гильдия за последние годы немало поднаторела в тактике, и в засаду караван не полезет. Худо дело: Даэррин – выученик Карла и другого способа не признаёт. И все же – новости не так уж и плохи.
Самое главное – не заметно, чтобы у врага были ружья и этот их порох. И, хотя работорговцы прямо-таки щетинятся арбалетами и короткими катардскими роговыми луками, длинных луков у них нет. Что просто отлично. В ближнем бою, пока он еще не превратился в стычку «стенка на стенку», длинный лук – самое страшное оружие из возможных, если, разумеется, стреляет из него мастер. А вот найти такого мастера всегда было проблемой.
Гм… То, что вражий отряд почти вдвое меньше, чем выходило со слов Коралева посланца, Уолтера не удивило: чего-то подобного он и ожидал. В рассказах о битвах размер войска зависит от номера пересказа, и повесть о разграблении нескольких терранжийских поселков не была исключением.
И это еще не много – увеличить все вдвое: когда в последний раз Уолтер слышал историю о том, как легендарный Карл Куллинан убил Ольмина и его банду, Ольмин был предводителем воинства из тысячи работорговцев, а Карл побеждал их, разя мечом Арта Мирддина.
Уолтер Словотский едва удержался от смеха. Он был там, и все было не так – совсем не так. К последнему бою работорговцев осталось от силы полдюжины, и четверых из них Уолтер свалил из арбалета, а с двумя разобрался Карл – действуя прекрасной шашкой; но шашка, хоть и отлично сделанная, была просто шашкой, а не зачарованным мечом, о существовании которого они тогда и понятия не имели.
И Ольмин вовсе не был сражен одним ударом, развалившим его от шеи до паха; он, кстати сказать, владел мечом куда лучше Карла, и если Карл в конце концов прикончил ублюдка, то не одним ударом, а несколькими – он нанес их Ольмину штук шесть, и все по голове, пока тот пытался выдернуть стрелу, которую всадил в него Уолтер.
Причем всадил очень умно – в яйца. Каким бы хорошим мечником ни был Карл – Ольмин был лучше, и наверняка нарезал бы из Карла лапшу, не попади Уолтер болтом ему в пах.
Если я так уж умен, подумал он, отчего же не намекнул Лу, что нам, возможно – черт, да наверняка, – не понадобится столько народу, сколько он пожелал послать?
Ответ был прост: Лу с удовольствием обошелся бы «малой кровью» и сделал отряд таким маленьким, как только возможно, а Уолтер считал, что понятия «слишком большой» просто не существует, и не собирался давать Лу ни малейшей лазейки для сокращения размеров летучего отряда. Начальник порта не любит видеть пустых причалов, командующий гарнизоном – пустующий плац.
И все же – даже сотня воинов против шестидесяти вовсе не обязательно облегчит дело. И уж наверняка не сделает его менее кровавым.
Карты Уолтера остались в седельных сумках, а до коня было добрых несколько миль; он не помнил точно этой дороги, но знал, что где-то она вливается в тракт на Венест – что сулило неприятности. Если не перехватить работорговцев до этого – придется сражаться с ними на равнине, окружающей этот городок. Куда лучше напасть на врага в лесу: может сработать фактор неожиданности. Да и вообще что угодно будет лучше стычки лоб в лоб на проселочной дороге.
