Максим Димов - Трон
Ланс шел по коридору, совершенно не осознавая, что смотрит на мир сквозь призму колдовского зрения...
... — Нашел? — шепотом спросил Винсент, склонившись над ним.
Он не ответил и продолжил простукивание грязных плит. На удары костяшек его пальцев они отзывались тихим приглушенным стуком, и это мерное «тук-тук» понемногу заворожило мальчиков. Винсент дышал ему в самое ухо и от него приятно пахло цветочным мылом.
— Ну, где же он? — не выдержал старший брат.
— Не знаю, — растерянно ответил он.
Винсент насмешливо посмотрел на него, но Ланселот уже отыскал нужное место, и теперь пытался выковырнуть плитку из пола. Когда это ему удалось, он поднес к полу свечу. В ее неверном свете сверкнуло толстое бутылочное стекло, и две детские фигурки еще ниже склонились над полом. Под стеклом лежал блестящий длинный стилет без ручки, обложенный со всех сторон диковинными заморскими монетами мелкого достоинства. В одном из углов устроился круглый чоп от пивного бочонка с изображенным на нем рыцарским щитом и какой-то непонятной надписью.
Они долго разглядывали секрет.
— Подумаешь, — произнес, наконец, старший брат, — тоже мне.
Он замолчал, подбирая обидное слово. Лансу же секрет очень понравился, но он, конечно же, ни за что не признался бы в этом.
— Ерунда, — согласился он.
За дверью, в коридоре, послышались звуки шагов, и они оба испуганно вздрогнули. Шаги приближались, становясь все громче, братья переглянулись. У самой двери шаги стихли, дверь заскрипела...
...И Ланс очнулся. Сердце отчаянно колотилось, а сам он, оказывается, уже никуда не шел, а просто сидел на полу, прислонившись к стене. Он отер влажный лоб и попытался успокоить тяжелое порывистое дыхание. Затем вскочил на ноги и прислушался.
Всего в нескольких поворотах от этого места кто-то осторожно крался по коридору. Он прикрыл глаза, сосредотачиваясь, и вот уже перед его внутренним взором заплясало огненное Древо Сил. Коридор взорвался во вспышке света, и его тьма перестала быть непроглядной и пугающей. Преследователь был совсем близко, уже за ближайшим поворотом, и явно не принадлежал к тому типу людей, которых следует опасаться. Худой, как дистрофик, сутулый и невысокий, он был, к тому же, безоружен. Маленький, незаметный человечек. Но двигался он тихо, и в каждом его движении чувствовалась профессиональная сноровка филера.
Ланс усмехнулся и тихо произнес одно из простейших, усвоенных еще в детстве, заклинаний. Оно называлось Демоновой Мутью, и вызывало чисто зрительный эффект кромешной тьмы. Любой попадавший под действие этого заклинания человек оказывался беспомощным и подавленным мраком и жуткой, буквально звенящей в ушах тишиной. Если, конечно, он сам не был колдуном. Ланс локализовал границы темной зоны и замер за углом.
Филер, видимо, перестав слышать его шаги, настороженно застыл на месте, и Ланс, уловив его тревогу, навел необходимый морок. Человек пошел снова и, как только из-за угла высунулась его напряженная физиономия, принц схватил его за шиворот и толкнул в центр Мути.
Человечек заверещал и беспорядочно замахал руками. Изловчившись, Ланс отвесил ему оплеуху, и тот отлетел к стене.
— Зачем ты преследуешь меня? — стараясь сдержать смех, как можно суровее спросил принц.
Тот, прижавшись к стене и дико вращая глазами, что-то прохрипел в ответ. Забывшись, Ланс замахнулся, и шпион, словно заметив это, сжался в комок. «У страха глаза велики» — подумалось принцу, и он схватил врага за горло. Тот не стал сопротивляться, а просто закатил глаза и медленно осел на пол. Ланс поспешно убрал руки и отошел на несколько шагов. И тут его соглядатай прямо с пола порскнул в сторону и, натыкаясь на стены, понесся прочь. Ланс остолбенел в первые секунды, а потом не выдержал и расхохотался. Его смех, многократно отразившись в узких коридорах, только подстегнул беглеца. Здраво рассудив, что с людьми в подобном состоянии ничего плохого случиться не может, принц не стал его направлять к выходу, а просто снял все заклинания и пошел дальше.
Комнату из своих воспоминаний он нашел легко. Она нисколько не изменилась, если не считать того, что входная дверь сорвалась с петель и теперь валялась на пороге. Перед глазами встали две склонившиеся над полом детские головы, и он раздраженно отогнал воспоминание. Затем вынул ту самую плитку.
Стекло потускнело еще больше, и все под ним было не так. Исчезли и стилет, и монетки, а вместо них лежал небольшой, свернутый квадратом листок бумаги. Он поднял стекло и взял записку.
«Брат, ты очень плохо защищен и расслаблен, поэтому, оставляя это послание, я не сомневаюсь, что ты прочтешь его, и прочтешь в нужное время. Признаться, особой нужды в нем нет, но для меня это важно по эстетическим (или, если угодно, эгоистическим) соображениям! Просто мне не терпится сообщить тебе, что ты будешь следующим. Следующим ЗА КЕМ, скоро и сам узнаешь. До встречи на твоих похоронах». Подписи не было.
Он едва закончил читать, как руки его обожгло, и он отбросил мгновенно испепелившуюся записку. Он должен был предвидеть и это, но времени на самобичевание уже не оставалось. Нехорошее предчувствие охватило Ланса — первое, что он вспомнил, это свои недавние бесплодные попытки встретиться с Эмилией. Принц выскочил из комнаты и бегом направился назад. Он очень спешил, но все же ему казалось, что этим темным коридорам не будет конца... И уже почти одолев их, он встретил своего неумелого сопровождающего.
Тот лежал, вцепившись скрюченными пальцами в пол, и из его спины торчала стрела.
Вид трупа заставил его опомниться ...и он растерянно остановился. Все это могло быть и розыгрышем — вполне в семейном духе! Наконец, взяв себя в руки, принц пошел... в сторону апартаментов герцога.
В проходной комнате, между покоями дяди и сквозным коридором не должно было быть того, что он увидел. Ланс почему-то воровато оглянулся через плечо и быстро зашел внутрь, плотно прикрыв за собой дверь. Здесь находилось шесть человек личной охраны герцога, и все шестеро уже ничем не могли послужить своему господину. Кому-то оказалось вполне по силам проникнуть сюда и всех их прирезать, не подняв при этом шума. А в следующей комнате он нашел самого герцога. Если смерть бывает достойной, красивой или благородной, то именно такая и выпала на долю дяди. Старик умер в своем кресле, и лицо его было спокойным и задумчивым. Казалось, он просто ушел в себя, и только рукоятка ножа, выглядывающая из груди в области сердца, говорила о том, что герцог уже никогда самостоятельно не покинет этого кресла. Ребристая костяная рукоять большого охотничьего ножа. То, что нож большой, Ланс знал наверняка. Это был один из его ножей, который в данную минуту должен был быть вовсе не здесь, в груди старика, а среди нескольких десятков своих собратьев, запертых в сундуке в его покоях.
