Елена Плахотникова - Ларт Многодобрый
Молодой подал, но кипан забыл, что ведро не может стоять само по себе, и вода вылилась.
– Быстро сходи и набери еще! И флягу мою возьми!
Кипан кричал и злился. Он никогда не повышал голос на Ролуса, и тот так испугался, что пошел не в ту сторону.
– Еще один ристари! Я тебя к воде послал, а не к костру! Молодой остановился, прижал пустое ведро к груди и… спросил:
– А что такое ристари?
Я ответил, пока кипан рычал:
– Это ошибка матери и позор отца.
– А-а…
– Ролус, принеси воды. Ты же видишь, кипан хочет пить.
Молодой кивнул и ушел, а старший из охранников угрюмо уставился на огонь.
– Зачем все это, Крант?
– Нип, ты о чем спрашиваешь?
Смотреть на меня он не стал.
– Крант, ты вылил воду из фляги, разогнал молодых, перевернул ведро. И все это только для того, чтобы посидеть со мной у огня?
– Ты что, провидец?
Кипан дернул рукой, но так и не взялся за меч. А я не стал бросать нож.
– Крант, ты не похож на тупой меч, что боится точильного камня.
…Блин, поговорил слепой с глухим – и полгорода в руинах.
– Нип, там, у костра хватает тупых мечей. Они готовы гору свалить, лишь бы точильный камень остался под ней.
Кипан вздохнул и опять повернулся к нашему костерку.
– Крант, если я такой страшный, почему меня привезли сюда?
– Я спросил у нее: ты демон? Она сказала, что нет. Тогда мы взяли тебя с собой. А на стоянке раб начал болтать о Пьющем Жизнь. Эти испугались…
– Раб? Болтать? У него же нет языка!
– Языка у него нет, но пальцы ему никто не отрезал.
Теперь мне пришлось вздохнуть и засмотреться на огонь.
– Крант, я забыл, что многие умеют говорить на пальцах.
– А если бы вспомнил, то убил бы раба?
– После того, что демон сделал со мной? Крант, у меня не было сил.
– Лучше бы они у тебя были! – Кипан стукнул кулаком по камню рядом с собой. – Нип, все у нашего костра умеют говорить на пальцах. И все теперь знают, как ты убил демона.
– Тебя прислали за моей головой?
– Нип, я что, похож на гайнула? Все знают, что тот, кто убьет Призывающего, сам станет Призывающим. Тебя даже гайнул убивать не станет!
– Гайнул сделает то, что прикажет хозяин. Он же гайнул.
Вернулся Ролус с ведром воды и полной флягой. Осторожно присел возле меня. Ни мне, ни кипану ведро он так и не дал – оставил рядом с собой.
…Да загоняли вы пацана с этим ведром! Собрались как-то двое косоруких и один безотказный…
Кипан взял флягу и положил возле себя – пить ему уже не хотелось. А мне опять стало холодно, но надевать вонючую рубашку я не стал. Только тронул ее пальцем и опять спрятал руку под плащ. Молодой взял рубашку, ведро и сказал:
– Я постираю.
Мы опять остались у костра с кипаном. Он молчал и смотрел на огонь. Я тоже. И снова я видел в огне страшное. Мне не хотелось, чтобы такое случилось.
– Крант, зачем ты пришел?
– Поговорить с тобой.
– Тогда говори.
– Нип, тебе оставят мешок асты, корзину горючих камней, стумный буримс, поала и еду для него. Еще ты получишь плату за весь путь. Что скажешь, Нип?
Кипан посмотрел на меня, а мне хотелось закрыть глаза. Ни его, ни огонь я видеть больше не мог.
– Крант, за что мне все это? Или Читающая выбрала меня?
– Не надо смешить камни, Нип.
– Тогда скажи все сам. Словами скажи, не пальцами. У меня болит голова и глаза плохо видят. Я могу подумать, что кто-то у костра надоел тебе и ты платишь за его голову.
– Нип, тебе платят, чтобы ты не шел с нашим караваном. Ты болен, ты не можешь сидеть на поале – оставайся. Когда отдохнешь и станешь здоровым, уходи куда хочешь.
– Это она так велела?
– Нет. Она не знает об этом разговоре.
Я посмотрел на кипана. Он стянул повязку с лица и показал ладони.
– Все без обмана, Нип. Возьми кайрыш и не иди с караваном.
– Крант, если я не пойду с караваном, я пойду за ним. Мне нечего делать в Пыльной земле.
– Ты можешь выбрать другой путь.
– Через горы? Я похож на гайнула?
Кипан посмотрел на свои ладони и очень тихо сказал:
– Они боятся тебя, Нип. Все боятся. Даже моя стая. Сам знаешь: страшнее испуганной поалихи только испуганный касырт.
– Знаю, Крант.
– Так что мне им сказать?
– Скажи, что я буду думать. До утра.
– А что утром?
– Если доживу, то попробую влезть на поала. Потом поеду за караваном.
– Им это не понравится.
– Здесь не так много троп, по которым можно ходить. За горами их больше. Пусть потерпят до Старой дороги.
– Я скажу, но… Будь осторожнее, Нип. Касырт – хитрая и увертливая тварь.
– Я знаю, Крант. И… ты тоже будь осторожен. – Кипан начал подниматься, но замер, услышав предупреждение. – Смотри под ноги.
И кипан посмотрел под ноги. Прямо здесь. Под ногами у нас были камни. Много мелких камней.
– Нип, о чем ты говоришь? Тебе жарко? Дать воды?
– Жарко. – Я сбросил плащ, но руку с ножом оставил под тканью. – А фляга твоя мне не нужна – Ролус несет полное ведро.
Кипан кивнул, поднялся, а я еще раз повторил, глядя на его сапоги:
– Будь осторожнее, Крант. На тропе много ловушек. Смотри под ноги.
Я не хотел, чтобы сбылось то, что я увидел в огне.
Когда Ролус подошел, возле огня остался только я. Он принес выстиранную рубашку, и я тут же начал одеваться. Надоело сидеть голым. Рубашка была мокрой, и мне стало хорошо в ней. Молодой сел рядом, подтянул колени к груди и засмотрелся на огонь. Все живые любят смотреть на огонь.
– Нип, расскажи мне про свой… нож.
– Про какой? Ножей у меня много.
– Про тот, каким ты убил демона.
– Нет, это ты мне расскажи про него. Знаешь эту песню? – Молодой кивнул. – Но сначала дай мне воды.
Ролус поднес ведро к моему лицу и держал, пока я пил. Вода текла по груди и коленям. Но рубашка и так была мокрая, а штаны я давно хотел постирать.
– Нип, ты очень горячий. – Ролус потрогал мою руку.
– Горячий.
– Когда я болел, мама укладывала меня спать. Говорила, что так я быстрее стану здоровым. Нип, хочешь, я отведу тебя…
– Не надо. Я посижу еще немного, а ты рассказывай.
У Ролуса красивый голос, и он умеет рассказывать. Запоминать тоже. Если мастер по ценным камням не возьмет его в ученики, ему надо проситься к песнопевцу. Лицо у Ролуса тоже привлекательное – на него приятно смотреть. И руки. А песнопевец, которого боги наделили памятью и красотой, никогда не бывает голодным.
Огонь погас, я закрыл глаза и слушал:
– …Когда у Мюрту вырос новый зуб, он взял старый свой зуб, тот, что выбил Суам, и сделал из зуба нож. Мюрту нарек Имя ножу, и было оно – Пьющий Жизнь. Верный слуга Мюрту, тот, который нашел и сохранил выбитый зуб…
