Елена Плахотникова - Ларт Многодобрый
В этом весь Санек. Вспоминает всякую ерунду в самое неподходящее время, а потом извиняется.
– Нет, Димыч, в сам деле смешной анекдот. Слушай.
Дим Димыч меланхолично захрустел капустой. Магазинная, а лучше домашней. Сколько раз жене говорил: «Сделай так, чтоб красная и квадратная была», а она только фыркает. Мол, тебе надо, ты и делай.
– Димыч, так мне рассказывать или как?
– Да рассказывай! Блин, достал уже…
– А я что? Я ничего. Если не хочешь…
В этом тоже весь Санек. Шаг вперед, два назад.
– Прибью на фиг, – пообещал Дим Димыч, и получил-таки «в сам деле смешной анекдот».
– Ну это… Ну сидят два кума. Ну кабанчика они уже завалили, мясца нажарили, в стаканы налили, осталось только тост сказать. Ну первый и предлагает, совсем как ты, «за здоровье». А второй говорит: «Вот глянь, кабанчик какой здоровый был. А помогло это ему? За удачу, кум, пить надо, за удачу!» Правда ведь, смешно? – Санек нерешительно хихикнул и предложил: – Димыч, так может, и мы того… за удачу?
– Ладно, давай за удачу. Хоть и не по-русски это – за здоровье не пить.
– А мы потом. И за здоровье, и за баб, и за…
Санек потянулся к бутылке, да так и замер, выпучив глаза.
– Ты чего это? Поставь бутылку, пока не разбил.
Но Санек будто и не слышал. Только пялился за спину Дим Димыча, где ничего, кроме стены, нет и не было, да воздух ртом хватал.
– Что, не в то горло пошла? На-ка, закуси.
Лежащий на газете кусок колбасы пришлось срочно ломать и совать в руку Санька. Рука безвольно разжалась, отдавая бутылку и принимая закусь. Санек машинально прожевал колбасу и сообщил:
– Нормально пошла…
– Говорил же, за здоровье пить надо. А ты – за удачу, за удачу. Некоторые штатские даже не знают, чем она пахнет, удача эта. А здоровье, оно…
– Собака…
– Чего ты сказал?!
Ну не любил Дим Димыч, когда его с мысли сбивают.
– Собака возле магазина. Здоровущая.
– Где?
Дим Димыч оглянулся, посмотрел на обшарпанную стену магазина, который должны были снести еще три года назад. А может, и снесли. На бумаге.
– Протри очки, Санек. То тень от дерева.
– А я говорю, собака! – заупрямился вдруг Санек. С ним это обычно после второй бутылки бывает, а тут…
– Ну какая на фиг собака? Таких здоровых не бывает.
– А я говорю…
Ветер подхватил клочок газеты, и он полетел, как бабочка, согретая осенним солнцем, которая знать не знает, что завтра выпадет снег.
Бумажка была уже возле стены, когда два голоса сказали одновременно:
– Вот допьем и посмотрим.
Тень на стене распахнула зубастую пасть, беззвучно сомкнула ее, схватив газетную «бабочку», и… исчезла.
Но двое на ящиках ничего не заметили. Они пили за «жисть и взаимопонимание».
