Лорел Гамильтон - БОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОСТУПКИ
него.
— Не говори это фейри.
— Не говорить что? — Переспросила она.
- ‘ Спасибо‘, - ответила ей я. — Многие древние фейри воспринимают
благодарность, как оскорбление.
Она покраснела под загаром.
— Простите, — сказала она, потом остановилась в замешательстве и
посмотрела на Райта.
— Все нормально, — сказала я. — Я не настолько стара, чтобы воспринимать
‘ спасибо‘ как оскорбление, но это нужно иметь ввиду, имея с нами дело.
— Я достаточно стар, — сказал Роберт, — но я управлял этим местом слишком
долго, чтобы оскорбляться подобным. — Он улыбнулся, и это была хорошая
улыбка, освещающая белые прекрасные зубы и красивая лицо. Я задалась
вопросом, сколько стоила вся эта работа. Моя бабушка была наполовину
брауни, так что я знала, сколько ему пришлось изменить в своей
внешности.
Элис вышла, чтобы принести наши заказы. Дверь закрылась за ней, а
потом кто-то громко в нее постучал. Сладкая Горечь подскочила и
схватилась своими покрытыми глазурью ручками за рубашку Роберта.
Значит, здесь появилась полиция. Люси зашла в дверь, не дожидаясь
приглашения.
Глава 7
— Они спускались с холма, — Сказала Сладкая Горечь высоким
музыкальным голосом, и это была музыка, которая сегодня звучала
фальшиво. Так проявлялся ее стресс, пока она попыталась ответить на
вопросы.
Она скрывалась между воротником Роберта и его шеей, глядя на двух
детективов в штатском как испуганный малыш. Возможно, она была
напугана, а может быть, она играла, используя свой рост. Большинство
людей воспринимает фей-крошек как детей, и чем меньше они, тем
младше они кажутся людям. Я хорошо это знала.
Оба офицера, Райт и О‘ Брайан, заняли места около входной двери по
приказу детективов. Фё Дэрриг вернулся в зал, чтобы помочь в магазине,
хотя я не очень понимала, чем он может помочь клиентам. Он скорее
может напугать, чем принимать заказы.
— Сколько человек спускалось с холма? — Спрашивала терпеливо Люси. Ее
напарник записывал показания в ноутбук. Люси когда-то объяснила мне,
что некоторые люди волновались, наблюдая, как записывают их слова.
Это может помочь запугать подозреваемого, но с тем же успехом это может
запугать и свидетелей, когда это совершенно не нужно. Но они нашли
компромисс — пока Люси допрашивает, ее напарник записывает. При
случае она делала для него то же самое.
— Четыре, пять. Не уверена. — Она уткнулась личиком в шею Роберта. Ее
тонкие плечики начали дрожать, и стало понятно, что она опять плачет.
Все, что мы смогли узнать за это время, что это были бы
мужчины-эльфоманы с длинными волосами и удлиненными имплантантами
ушами. Видела он их где-то в промежутке от четырех до шести утра, или
позже. Сладкая Горечь была совершенно уверена, что это было после
четырех. Она сомневалась в определении точного времени, как любая
фея, особенно из тех, кто продолжают посвящать свое время растениям,
которая использует свет, а не часы, чтобы судить о времени.
Роберт заставил фею-крошку съесть еще немного пирога. Мы уже
объяснили детективам, почему сладкое было так важно. О, и почему мы
все еще были здесь? Когда мы собрались уходить, Сладкая Горечь опять
впала в истерику. Она была убеждена, что без принцессы и королевских
стражей, человеческая полиция заберет ее в участок, где полно металла и
техники, и они могут ее случайно там убить.
Я попыталась поручиться за Люси, как за ” хорошего парня“, но
Сладкая Горечь, видимо именно так потеряла кого-то, кого она любила,
несколько десятилетий назад — когда он и она появились в Лос-Анджелесе.
Думаю, что если бы я потеряла своего возлюбленного из-за небрежности
полиции, то я бы тоже не доверяла им.
Люси попробовала еще раз,
— Вы можете описать эльфоманов, спускавшихся с холма?
Сладкая Горечь выглянула, ее крошечный ротик был окружен
глазировкой. Это смотрелось столь невинно, так ранимо, но все же я знала,
что большинство фей-крошек получают новые силы от сладостей.
— Люди все для меня выглядят высоким, и эти тоже были высокими, -
сказала она глубоким глухим голосом. Не таким голосом она кричала на
нас. Она играла на людях. Это могло быть подозрительно, а может быть
это была привычка, камуфляж, чтобы большие люди не делали ей больно.
— Какого цвета были их волосы? — Спросила Люси.
— Один был черным как ночь, другой был желтым как листья клена, перед
тем, как они упадут. У второго был более светлый желтый цвет, как у роз,
