Виктор Ночкин - Эромахия. Демоны Игмора
— Ваша милость! Ваша милость!
Фэдмар поднял руку, призывая к тишине пирующих, — многие, сидевшие спиной ко входу, не обратили внимания на вновь прибывшего.
— Ваша милость! Беда!
Следом за латником в зал ввалился еще один человек, тоже в доспехах и вооруженный. Этот был без плаща и шлема, порядком промокший — должно быть, дождь зарядил не на шутку. Пришелец, пошатываясь, двинулся через зал к барону, солдаты тяжело заерзали на скамьях, разворачиваясь, чтобы поглядеть. Отфрид привстал и даже открыл рот от удивления, узнав кузена. Левый рукав кольчуги Ридриха был изрублен в клочья, под мокрыми волосами, облепившими лицо, виднелась широкая ссадина, проходящая через всю щеку от левой брови к углу рта. Рана была неглубокой, и кровь уже смыло дождем.
Ридрих, пошатываясь, побрел вдоль стола.
— Дядя… — промолвил юноша, и его голос дрогнул. — Дядя Фэдмар, Эрлайл сожжен, отца убили.
— Кто?! — взревел Игмор, грузно поднимаясь. — Кто?!!
— Все. Лоренеты, Гайсы… да все они там были… Latrante uno latrat stati met alter canis…[17] Сьердан предал, открыл им ворота. Он явился к нам, говорил с отцом, а его люди тем временем…
— Довольно! — Барон выбрался из-за стола и торопливо подошел к племяннику, положил руки ему на плечи.
— Я убью Сьердана! — вдруг тонким голосом выкрикнул юный рыцарь. — Я убью их всех!
— Мы убьем их, — перебил Фэдмар, делая ударение на «мы». — Я с тобой, родич. Эй, люди! На коней! Мы отомстим за брата Удвина, эти псы не уйдут от расплаты!
Солдаты засуетились, кто-то бежал вооружаться, кто-то — передать конюхам приказ седлать лошадей. Барон сильнее сжал плечи Ридриха. Отфрид встал рядом с отцом. Что сказать, он не знал. Все вышло как-то слишком неожиданно.
— Ридрих, ты быстро скакал? Они все еще там, в Эрлайле? — Барон привычно прикидывал план набега.
— Думаю, нет. Замок горел. Это здесь ливень, а у нас не было дождя. Все пылало, когда я… Я дрался с ними, но что я мог один? Я поскакал сюда, загнал коня, должно быть…
— Коня я дам. Ты только скажи, где их искать? Куда они убрались из горящего Эрлайла?
Тут только, показалось Отфриду, кузен пришел в себя. Взгляд Ридриха стал осмысленней.
— Я не знаю, дядя… Но Сьердан — самый подлый из них. Его вина, его предательство… Я его убью, клянусь.
— Мы убьем всех. — Теперь Фэдмар тоже заговорил спокойно. — Смерти Удвина я им не спущу, вот увидишь. Убьем всех, одного за другим… Хотя, если подумать, проще застать их нынче пирующими. Они наверняка перепились как свиньи, таков их обычай — радоваться, когда скопом одолеют одного. Поспешим, родич. Отфрид, помоги кузену подобрать коня и шлем. Ридрих, ты ведь сможешь держаться в седле?
Эрлайл шумно сглотнул. Выпрямился и так посмотрел на Фэдмара, что тот выпустил плечи племянника и даже отступил на шаг под этим взглядом.
— Ты только не отставай от меня, дядя, когда поскачем.
* * *С собой барон взял три десятка солдат — маловато против коалиции окрестных сеньорчиков, но Фэдмар рассчитывал, что победители непременно перепьются и окажутся легкой добычей. Отфрид, досконально изучивший отцовские повадки, был уверен, что бароном движет вовсе не месть, а трезвый расчет. Старший Игмор дорожил кузеном, высоко ценил его советы, уважал за выдержку и образование, но со смертью Удвина все добрые чувства теряли смысл. Фэдмар действовал во имя одной лишь выгоды. Месть за «любимого родича» была прекрасным поводом разделаться разом со всеми недругами, а если сейчас они пьяны и беспомощны — этим обстоятельством непременно нужно воспользоваться.
Дождь утих, но тучи все еще заволакивали сырое небо. Кавалерия тяжело прогромыхала по мосту, который немедленно был поднят, едва задние копыта последнего коня ступили на землю по другую сторону рва. — Галопом! — взревел Игмор, первым пришпоривая коня.
Ночь наполнилась грузным топотом, бряцаньем стали, осветилась рыжими клочьями пламени, которые встречный ветер рвал с факелов и швырял назад, в распоротый мрак…
Факелы долго не продержались, сгинули, задохнулись в теплом влажном дыхании ночи, огонь умер, изодранный ветром. Фэдмар рявкнул новый приказ — колонна пошла медленнее… Из-за туч выглянула луна, заливая серебряным светом пропитанные дождевой влагой луга и перелески; барон снова пришпорил жеребца, задавая солдатам аллюр. Ридрих тут же обогнал его. Колонна неслась тяжелым галопом, жеребцы разбрызгивали копытами жидкую грязь. Коней не берегли, драться предстояло не в седлах, так что скорость теперь была важнее. Воины спешили к Эрлайлу, чтобы проследить, куда направились победители. Но скакать к сожженному замку не пришлось. Ридрих, оторвавшийся от колонны, высмотрел впереди на дороге два силуэта — воин в кольчуге на боевом коне и священник, прикрывающий капюшоном тонзуру, на семенящем ослике.
Заслышав топот копыт позади, путники остановились, и тут из темноты вылетел Ридрих, на ходу обнажая меч. Встречный потянул оружие из ножен, но не успел — юный рыцарь на всем скаку врезал рукоятью ему в лицо. Не издав ни звука, солдат свалился в грязь. Ридрих, натягивая поводья, заставил своего коня встать на дыбы. Ослик священника переступил копытами, обходя неподвижное тело упавшего солдата. С лязгом и грохотом из мрака вылетели люди Игмора, окружили место стычки.
Барон велел снова разжечь факелы, один латник, спешившись, склонился над поверженным воином. Потом выпрямился и развел руками:
— Шея сломана. Не повезло парню.
— К дьяволу, — отрывисто бросил Ридрих, оборачиваясь к перепуганному священнику. — Отец, куда вы ехали? Отвечайте быстрей!
Попик, сжавшийся в седле, молчал. Ридрих вырвал факел из рук латника и поднес к побледневшему лицу под капюшоном:
— Отче, вам ничего не грозит. Отвечайте смело, куда вы направлялись.
— Меня позвали причастить умирающего, — пролепетал священник. — Некий солдат умирает от ран, так мне было сказано.
— Tempori parce! Кто послал за духовником? Nomen! Nomen![18]
Попик с испугом поежился, исподлобья глядя на юного Эрлайла.
— Этот человек, которого вы сразили, мой юный господин, он торопил меня, хотел поспеть к пиршеству, его отправил господин Лоренет… Вассал господина Лоренета умирает.
Ридрих выпрямился в седле и поглядел на барона:
— Дядя, они пируют в Лоренете. Молю господа, чтоб Сьердан тоже оказался там.
Часть II
РИДРИХ
Эта часть самая интересная — в ней-то все и случится…
Латники, охраняющие ворота замка Лоренет, были недовольны. Нынче по случаю великой победы господин дает знатный пир, им бы перепиться на радостях… но зал набит рыцарями, совместно с сеньором провернувшими дельце. Простых воинов на пир не зовут. Да еще велено стеречь с удвоенным тщанием — его милость будто ошалел от собственной дерзости. Злобный барон Игмор сумел нагнать такого страха, что, даже победив, господа пьют дорогое вино, поминутно озираясь. Трусят, ждут возмездия. Metus cum venit, rarum habet somnus locut.[19]
