Елена Хаецкая - Дневники вампира
Деймон Сальваторе:
– Когда я рассказал тебе свой план, почему ты не предупредила, что я умру, если сделаю это?
Кэтрин Пирс:
– Столько правил… Все не упомнишь…
Но друзья-враги плохо знали свою «старушку» Кэтрин. В самый последний момент она нашла способ переселить свой дух из обветшавшей плоти в тело Елены.
И самым ужасным для Елены (которая, конечно, в конце концов, освободилась от нежелательной «квартирантки») стало то обстоятельство, что никто из ее друзей не понял: перед ними – все та же Кэтрин. Как же так?! Вот она, подвыпив, хохоча, танцует на столе. «Это не я!» – кричит запертая, немая душа Елены. «Разве вы не видите, что это не я?» Вот Кэтрин говорит Деймону жестокие вещи и бросает его, чтобы осуществить свою давнюю мечту – быть со Стефаном. «Как ты мог не понять, что я не могла так обойтись с тобой?» – Но Деймон ничего не видит… Все ее друзья, даже ее любовник – все ослеплены. Как такое могло случиться?
С одной стороны, конечно, это условности жанра. Зрителю дано видеть и знать то, о чем даже не подозревают персонажи. С другой стороны – в ткань сериального повествования вплетен чрезвычайно важный жизненный урок.
Дело в том, что мы вообще очень плохо знаем даже близких нам людей. Что мы можем рассказать о своих родителях? О тех людях, с которыми мы вместе выросли, фактически – «с детского сада»? О наших родных братьях? Вот, например, Елена Гилберт и не подозревала, что ее младший братишка, который курил марихуану и безуспешно пытался добиться благосклонности Вики Донован – вообще-то достаточно доступной девушки, но не для сопляка же! – что этот мальчик на самом деле Охотник? Мистически избранный убийца сверхъестественных злодеев?
Елена Гилберт:
– Ты – это ты. Ты всегда говоришь, что ты в порядке. Но тебе нужна помощь.
Джереми Гилберт:
– Я в порядке, ясно?
Охотники за вампирами – это особенный род людей, такой же волшебный, как двойники. Тело охотника покрывает татуировка, которую поначалу никто, кроме него самого, не может видеть. С каждым убитым вампиром татуировка разрастается. По сути она представляет собой карту, показывающую местонахождение одного мистического сокровища – оружия, способного уничтожать вампиров. Вообще Охотник не может увидеть вампира и не убить его. А если вампир, на свою беду, убьет Охотника, то обеспечит себе безумие и верную гибель. То есть малыш Джереми – очень непростой «малыш»…
А что об этом знала Елена? Да практически ничего!
Очень многие вещи, от самых простых, вроде отношений с девушками, до самых сложных, вроде сущности Охотника, Джереми постигал без старшей сестры.
И это только один пример. В сериале подобные вещи поданы как некие тайны, требующие раскрытия, – но одновременно с тем это же и тайны бытия вообще. Бытия как такового.
Взросление – трудная пора. Оглядываясь на свои юношеские годы, солидный и взрослый, тридцати-с-чем-то-летний Йен Сомерхолдер умудренно замечает: «О, это были тяжелые годы…»
И он чертовски прав. Юность, молодость, время становления считаются прекрасной порой – ну еще бы, энергия бьет через край, краски слишком яркие, чувства слишком сильные, словом, не подростки, а настоящие вампиры! – но это же и эпоха первых ошибок, зачастую тяжелых, первых разочарований, опыта, подчас горького. Что помогает человеку пережить это время?
Друзья, конечно же, друзья. Понимающие родители. И виртуальные друзья – сериальные герои. В этом отношении шоу «Дневники вампира» выполняет свою задачу на все сто.
Здесь любопытно также отметить один чрезвычайно умный ход со стороны создателей шоу. Юные герои «Дневников» – это юные актеры, молодые люди. Конечно, актер может держать себя в форме и в двадцать пять, и в тридцать, и в сорок лет. Существуют способы долго сохранять молодость лица и тела, а спецэффекты могут сделать внешность актера просто потрясающей. Хотя в «Дневниках», как мы знаем, никаких особых спецэффектов нет: все держится на внешних данных и актерской игре.
Джереми Гилберт:
– Видишь, я же говорил, что умею быть плохим.
Деймон Сальваторе:
– Плохие так не говорят
Но невозможно сыграть молодость. Ее напор, ее сумасшедшую энергетику, этот ясный, распахнутый навстречу миру взгляд, который после двадцати пяти уже никогда не будет таким открытым. Недаром Кэндис Аккола назвала в одном из интервью Нину Добрев «вымогательницей», которая просто не может не откусить от каждого гамбургера: это здоровая жадность молодого организма, веселая, требовательная, неотразимо-обаятельная. И ее невозможно сыграть… Невозможно имитировать невинность, полудетское восприятие жизни. Это уходит навсегда – как и способность младенцев понимать язык птиц и солнечных лучей.
Первый сезон представляет нам настоящих старшеклассников, в то время как вампиров – хоть и выглядящих молодо (Стефану – вечные семнадцать), играют актеры постарше: обоим «братьям Сальваторе» на тот момент под тридцать. Соответственно, при молодом лице у них умудренный взгляд. И это создает правильный контраст.
Давайте посмотрим на годы рождения актеров:
Нина Добрев – 1989
Кэндис Аккола – 1987
Катерина Грэхем – 1989
Стивен МакКуин – 1988
Чуть постарше Зак Рериг и Майкл Тревино – 1985.
Братья Сальваторе – 1982 (Пол Уэсли) и 1978 (Йен Сомерхолдер).
Исполнительница роли Кэролайн Форбс – Кэндис Аккола
Разница в возрасте в четыре, пять, семь лет стирается, когда людям уже за тридцать. А когда им еще нет тридцати – она существенна, потому что маркирует некий возрастной рубеж, который одни прошли, а другие – еще нет… (Представьте себе, например, что вы уже крутой пятиклассник, в то время как соседский ребенок все еще посещает подготовительную группу детского сада)…
Главный внутренний конфликт Елены: кого из братьев Сальваторе выбрать. Они, в общем, хороши оба. Поначалу естественным выбором выглядит Стефан. Зрителю (как и Елене) кажется просто невероятным, чтобы она могла хотя бы обратить внимание на Деймона. Деймон – циник, злодей, убийца. Он просто неприятный тип!
Но постепенно – и это сыграно по-настоящему тонко, – ощущение «разорванности» героини между братьями усиливается. С одной стороны, как не предпочесть Стефана? Ведь он – красивый, добрый, сдержанный, он столько усилий затрачивает на то, чтобы держать себя в руках. Он так страдает (особенно если его в очередной раз проткнут чем-нибудь деревянным или железным). Он по-настоящему достойный… хочется даже сказать – «достойный человек», хотя он вампир.
