Терри Пратчетт - Невидимые академики
— Я лучше пойду, — сказал он, направляясь к ступеням в подвал. — Меня ждёт мистер Трев!
"Милый, но странный, — подумала Гленда, наблюдая, как Орехх скачет вниз по лестнице. — И умный. Заметил мой шарф, а ведь он висит на вешалке в десяти ярдах отсюда".
Грохот жестяной банки предупредил Орехха о появлении босса задолго до того, как сам Трев вбежал из коридора в свечной подвал. Остальные обитатели подвала приостановили работу, (что, учитывая их обычную черепашью скорость, честно говоря, не сильно повлияло на общую производительность труда) и равнодушно воззрились на прибывшего. Но они, по крайней мере, смотрели. Даже Цемент, кажется, уделил некоторое внимание прибытию, хотя Орехх видел струйку коричневой слюны в углу его рта. Опять кто-то дал ему железные опилки.
Банка взлетела вверх, Трев поймал её на ботинок и перебросил через голову, но она послушно вернулась обратно, упав прямо в его подставленную ладонь. Среди наблюдателей раздался ропот, и даже Цемент выразил одобрение, несколько раз ударив ладонью по столу.
— Где пропадал, Гоббо? Заболтался с Глендой, а? У тебя с ней нет шансов, уж поверь мне. Я пробовал, ага. Без шансов, друг. — Он швырнул Орехху грязноватую сумку. — Надень-ка это, да побыстрее, а не то будешь выделяться, как бриллиант в…
— В ухе дворника? — предположил Орехх.
— Ага! Усёк, наконец. Ладно, не тормози, а то опоздаем.
Орехх с большим сомнением воззрился на длинный, очень длинный зелёно-розовый шарф и большую шерстяную жёлтую шапку с розовым помпоном.
— Натяни её поглубже, чтобы прикрыть уши! — скомандовал Трев. — Пора идти!
— Гм… розовый? — с сомнением вопросил Орехх, разглядывая шарф у себя в руках.
— А чё такого?
— Ну, футбол же, вроде бы, игра для суровых мужчин? Тогда как розовый… извините, считается женским цветом.
Трев улыбнулся.
— Ага, точняк. Сам подумай. Ты ж у нас умник тут. Вдобавок, можешь идти и думать одновременно. Для здешних мест, типа, бонус.
— А, понял. Розовый провозглашает агрессивную мужественность, вроде как говорит: "Я мужественен превыше всякого вероятия. Если хочешь, могу дать тебе повод усомниться, что даст мне повод ещё раз утвердить себя, дав тебе в глаз". Вам не доводилось читать Офлебергеровскую Die Wesentlichen Ungewissheiten Zugeh?rig der Offenkundigen M?nnlichkeit?
Трев ухватил его за плечо и развернул лицом к себе.
— Ты чё тут болтаешь, Гоббо? — спросил он, приблизив лицо почти вплотную к лицу Орехха. — Чё за проблемы? В чём дело, ваще? Ты бросаешься словами по десять долларов и расшвыриваешь их тут, как головоломку какую-то, нахрен. Тогда фигли ты припёрся к нам в подвал и работаешь на такого, как я? Смысла во всём этом ни на грош! Ты чё, в бегах, от Старины Сэма прячешься? Не вопрос, ради бога, если ты не пришил старушку или вроде того, но тогда ты должен объяснить мне, в чём заруба!
"Опасный поворот, — в отчаянии подумал Орехх, — надо сменить тему!"
— Её зовут Джульетта! — пропыхтел он. — Ту девушку, про которую вы спрашивали! Она соседка Гленды! Честно!
Трев посмотрел на него с подозрением.
— Это Гленда тебе сказала?
— Да!
— Она тебя разыграла. Знала ведь, что ты расскажешь мне.
— Вряд ли она обманула меня, мистер Трев. Она мой друг.
— Я думал о ней всю ночь, — признался Трев.
— Ну, не удивительно, она же прекрасный повар, — поддержал Орехх.
— Я про Джульетту!
— Гм, Гленда велела сообщить вам, что фамилия Джульетты — Столлоп, — сказал Орехх в отчаянии от того, что принёс плохие вести.
— Что?! Она из Столлопов?
— Да. Гленда сказала посмотреть, как это вам понравится, и я уверен, что она иронизировала.
— Но это ж как жемчужину в навозе найти, верно? Столлопы — полные уроды, они кусаются и мешают играть, эти перцы могут запросто вырвать твои семейные драгоценности и сунуть их тебе же в пасть.
— Но вы же не играете в футбол, только смотрите!
— Точняк, ага! Но я ж Лицо команды, не забыл? Меня знают все. Спроси, кого хошь. Все знают Трева Вроде. Мой папаня — Дэйв Вроде. Любой фанат в городе слыхал это имя. Четыре гола! Никто другой не забил столько, даже за всю жизнь. Папаня всегда выдавал сдачи. Однажды ублюдок из Сестричек сцапал мяч. А Папаня сцапал ублюдка, и зашвырнул его прямо в ворота, вместе с мячом. Папаня всегда выдавал сдачи, а потом ещё немного сверх того.
— Значит, он был ещё бОльшим уродом и сильнее мешал играть, чем его соперники, да?
— Ты что, решил дёрнуть меня за стручок?
— Я не хотел ничего такого, мистер Трев, — объявил Орехх столь торжественно, что Трев невольно улыбнулся, — но, видите ли, если он боролся с соперниками ещё более агрессивно, чем они с ним, это означает, что…
— Он был моим отцом, — прервал его Трев. — А это означает, что лучше бы тебе оставить свои премудрые вычисления, усёк?
— Вполне усёк. И вы никогда не хотели последовать по его стопам?
— Чтобы и меня принесли домой на носилках? Мозги я унаследовал от своей старушки матери, знаешь ли, а не от отца. Он был неплохим парнем и очень любил свой футбол, но мозгами шевелить был не мастак, ещё до того, как часть их вытекла на мостовую через ухо. Сестрички втянули его в драку и разбили наголову. Такое не для меня Гоббо. Я умный паренёк.
— Да, мистер Трев. Я понимаю.
— Тогда одевайся и пошли, окей? А то пропустим начало.
— Прошлёпаем, — автоматически поправил Орехх, старательно обматываясь шарфом.
— Что? — нахмурившись, переспросил Трев.
— Чё? — придушенно откликнулся Орехх. Шарф оказался избыточно длинным и почти закрыл ему рот.
— Ты что, решил дёрнуть меня за волосы на корме, Гоббо? — спросил Трев, передавая гоблину свитер, выцветший и обвисший от старости.
— Мистер Трев, я не знаю! Кажется, есть слишком многое, за что я могу непреднамеренно дёрнуть! — Он натянул на голову большую шерстяную шапку с розовым помпоном. — Эта одежда такая розовая, мистер Трев. Мы, наверное, так и брызжем мужественностью!
— Лично я не в курсе, чем ты там брызжешь, Гоббо, но тебе пора кой-чему научиться. "Ну, давай, если такой крутой!" Повтори.
— Ну, давай, если такой крутой! — послушно повторил Орехх.
— Ладно, сойдёт, — решил Трев, разглядывая приятеля. — Просто запомни: если кто-то начнёт наезжать на тебя или слишком сильно толкаться, скажи им эти слова. Они увидят, что на тебе цвета Дурнелла и дважды подумают, прежде чем лезть снова. Усёк?
Орехх умудрился кивнуть, где-то в промежутке между большой шапкой и огромным, словно удав, шарфом.
— Ух ты! Слышь, Гоббо, ты прям натуральный… фанат. Тебя и родная мамочка не узнала бы!
Последовала пауза, а потом из горы старых шерстяных шмоток, (больше похожих на коллекцию детских вещичек, собранных по знакомым супружеской парочкой великанов, которые сами точно не знают, кто у них родится, девочка или мальчик), раздался голос:
