Стэн Николс - Легион Грома
– Как ты думаешь, почему? По выражению ее лица он догадался, что она нашла вопрос эксцентричным.
– Судьба. Боги… Кто знает? А ты бы хотел, чтобы это было иначе?
– Нет! Э-э… нет, не хотел бы. Она опять улыбнулась –так, будто знала какую-то тайну. Потом заговорила серьезно:
– У тебя всегда такой встревоженный вид.
– Неужели?
– Что тебя мучает?
– Это… трудно объяснить.
– Попробуй.
– Моя земля страдает. Очень.
– Тогда покинь ее. Приходи жить сюда.
– Меня удерживают там дела, слишком важные, чтобы я мог их бросить. А каким образом я попадаю сюда, для меня загадка, и разгадки я не знаю.
– Это трудно понять. Ты всегда появляешься с такой легкостью. Ты можешь это объяснить?
– Нет. Я тоже озадачен, и у меня нет объяснений.
– Кто знает, может быть, со временем они у тебя появятся. Это не самое важное. Что можно сделать, чтобы облегчить твое бремя?
– Я выполняю то, что можно назвать миссией, которая, возможно, этому и поспособствует.
– Значит, есть надежда?
– Возможно, я сказал.
– Тебе надо думать только о том, чтобы поступать правильно и справедливо. Как ты считаешь, ты поступаешь именно так?
Он ответил без колебаний:
– Да.
– И ты считаешь, что, идя на эту миссию, ты честен сам с собой?
– Да.
– В таком случае ты дал себе обещание. А с каких это пор орки, дав слово, поворачивают назад?
– Там, откуда я пришел, они делают это сплошь и рядом.
Сообщение ее, по-видимому, шокировало.
– Но почему?
– Нас заставляют.
– Печально, и это еще одна причина, почему на сей раз не следует уступать давлению.
– Я просто не могу себе этого позволить. От меня зависит жизнь товарищей.
– Ты будешь с ними. Это по-оркски.
– Когда ты говоришь, все кажется таким простым. Но события не всегда развиваются так, как хочется.
– На это требуется мужество, я знаю, но с первого взгляда видно, что его тебе не занимать. За что бы ты ни взялся, надо стараться сделать задуманное как можно лучше. Иначе зачем жить?
Теперь пришла его очередь улыбаться.
– В твоих словах есть мудрость. Я подумаю над ними.
Несколько мгновений протекли в молчании, и они не испытывали при этом никакой неловкости.
Наконец Страйк произнес:
– Что это за место? – Он указал, пальцем на мраморные развалины.
– Никто не знает. Известно только, что место очень старо и что орки на него не претендуют.
– Как это может быть? Ты раньше говорила, что в вашей стране живут только орки, других рас нет.
– А ты говорил, что твоя земля служит домом для многих рас. Для меня это по крайней мере не менее странно.
– Все, что я вижу сейчас вокруг, для меня ново, – признался он.
– Я раньше не видела, чтобы ты приходил сюда ждать. Ты в первый раз пришел поприветствовать их?
– Кого ждать? И кого я должен поприветствовать?
Она рассмеялась. Добродушно.
– Ты и в самом деле не знаешь?
– Я понятия не имею, о чем ты, – сказал он.
Повернувшись лицом к океану, женщина окинула взглядом бесконечный простор. Потом указала:
– Их.
Вглядевшись, он различил на горизонте полощущиеся на ветру белые паруса нескольких кораблей.
– Ты такой странный, – по-доброму добавила она. – Ты не перестаешь удивлять меня, Страйк.
Разумеется, она знает его. Но он по-прежнему не знает ее имени.
Он как раз собирался спросить, когда разверзлась черная пучина и поглотила его.
Он очнулся под впечатлением от ее лица. Несмотря на холод, он обливался потом.
После яркого света и только что увиденных прекрасных картин ему потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к водянистому дневному свету, который стал нормой в этом мире. Страйк одернул сам себя. В каком смысле он называет Марас-Дантию «этот мир»? Разве есть еще какой-то мир? Разве лишь тот, что он создал сам для себя в собственных снах?… Что ж, пусть сон, пусть видение. Как ни называй, сны становятся все ярче, все живее. До такой степени, что уже приходится сомневаться, в здравом ли он уме. А сейчас не самый подходящий момент для того, чтобы с ним шутил собственный ум.
И все же хотя он многое в этом сне и не понял, но каким-то образом только что увиденное укрепило его решимость. Он испытывал прилив нелепого оптимизма, как будто все, что он задумал, обязательно получится, невзирая на любые препятствия.
Над ним нависла чья-то тень.
– Капитан, ты что-то неважно выглядишь. С тобой все в порядке? Джап… Страйк постарался сконцентрироваться.
– Все отлично, сержант. – Он встал. – Все готовы?
– Более или менее.
Элфрей уже сделал перекличку своей половины отряда и теперь следил за погрузкой лошадей. Страйк и Джап направились к нему.
По пути Страйк спросил:
– Вчера вечером кто-нибудь курил порошок?
– Мне о таком ничего не известно. Да никто бы и не стал без разрешения. Почему ты спрашиваешь?
– Да так… без особых причин.
Джап странно посмотрел на него, но сказать ничего не успел – они уже подошли к Элфрею.
Тот затягивал подпруги. Сделав последний закрепляющий рывок, он произнес:
– Ну вот и все. Мы готовы.
– Помни, что я говорил, – сказал Страйк. – Не вступай в контакт с кентаврами, если не будешь уверен, что это безопасно.
– Я запомню.
– У вас есть все необходимое?
– Думаю, да. Будем ждать вас у Калипарра.
– Через шесть дней самое большее.
Страйк протянул руку. Они обменялись воинским рукопожатием, держа друг друга за запястья.
– Удачи, Элфрей!
– Тебе тоже, Страйк! – Врач кивнул дворфу. – И тебе, Джап.
– Удачи, Элфрей!
Штандарт дружины был воткнут в землю рядом с конем Элфрея.
– Я привык отвечать за знамя, – сказал врач. – Ты не возражаешь, Страйк?
– Конечно, нет. Возьми его.
Элфрей вскочил в седло и выдернул древко из земли. Когда он поднял знамя в воздух, его солдаты оседлали лошадей.
Страйк, Джап и оставшиеся рядовые молча наблюдали, как маленькая колонна удаляется на запад.
– А мы куда? – поинтересовался Джап.
– Прочешем местность на восток отсюда, – решил Страйк. – Пусть седлают коней.
