Терри Пратчетт - Корона пастуха
— Почему они дерутся? Что они не поделили? — поинтересовался Джеффри у своего соседа.
— Старые разборки насчет девушки, — ответил тот и закатил глаза. — Плохо дело. Помяни мое слово, кто-то сегодня здорово пострадает.
Ко всеобщему изумлению, Джеффри пересек зал, провожаемый неотрывным взглядом Мефистофеля, увернулся от ударов и вклинился между дерущимися.
— Прекратите, — потребовал он. — Что за польза от драки?
Трактирщик опешил — уж он-то знал, что бывает с людьми, которые вмешиваются в ссору жаждущих крови драчунов. Однако те неожиданно покорно прекратили боевые действия и разошлись с самым сконфуженным видом.
— Почему бы вам просто не спросить мнения самой девушки, прежде чем потрошить друг друга? — предложил Джеффри негромко.
Мужчины мрачно покосились друг на друга, и один из них буркнул:
— И то правда… Под всеобщий смех они принялись озираться по сторонам с таким видом, словно впервые видят этот трактир, и разрушения в нем не имеют к ним никакого отношения.
— Не так уж это было сложно, — бросил Джеффри, возвращаясь к стойке.
— А ты, парень, часом не волшебник? — спросил хозяин, обрадованный, что останки Джеффри не пришлось отскребать от пола.
— Нет, — усмехнулся Джеффри, — просто уловка. Срабатывает, когда мне нужно.
По большей части с животными, но иногда и с людьми. Правда, на моего отца это никогда не действовало.
— Все-таки, наверное, ты немного волшебник, — заявил трактирщик. — Вот так разнять этих забияк… — Он обернулся к противникам. — А что до вас двоих, то даже носа сюда не показывайте, пока не протрезвеете. Поглядите, что вы тут натворили. — С этими словами он вытолкал их за дверь. Остальные посетители вернулись к выпивке. Трактирщик вернулся на свое место и оценивающе уставился на Джеффри:
— Тебе работа нужна, парень? Платы не обещаю, но свое ты получишь.
— Наняться не могу, но не против задержаться тут на несколько дней, — с готовностью ответил Джеффри, — если для меня найдется миска овощного рагу — мяса я не ем. А что насчет Мефистофеля? Для него найдется местечко? Он не слишком воняет.
— Уж во всяком случае не хуже, чем здешний народец, — засмеялся трактирщик.
— Можете пожить в амбаре. С меня ужин и завтрак, а там посмотрим. — Он протянул Джеффри свою не очень чистую руку. — Ну, договорились?
— Да, благодарю. Кстати, меня зовут Джеффри.
Трактирщик заколебался.
— Меня зовут Дорогуша. Дорогуша Голубок. — Он уныло посмотрел на Джеффри. — Смеешься, да? Все смеются. Как будто я в этом виноват.
— Почему же? — спокойно ответил Джеффри. — Дорогуша — такое доброе, мирное слово, и Голубок тоже. Не вижу в этом ничего дурного.
В тот же вечер мистер Голубок сказал своей жене:
— Я подыскал нового парнишку на кухню. Довольно забавный малый, но совершенно безобидный. И говорить с ним приятно.
— А мы можем себе это позволить, Дорогуша? — обеспокоилась жена.
— О, не волнуйся, — отозвался Дорогуша. — Он готов работать за еду, причем даже мяса не ест. И при нем козел, довольно умный, надо сказать, вытворяет всякие штуки. Может, клиентов привлечет.
— Тогда ладно, — согласилась жена. — А как он одет, этот парнишка?
— Очень прилично. И говорит как джентльмен. Думаю, он от чего-то бежит, так что вопросов лучше не задавать. И вот что я скажу: пока он со своей козой здесь, неприятностей в трактире не будет.
Так что Джеффри остался в «Звезде» на два дня, просто потому, что господину Дорогуше нравилось, что он находится рядом. Когда же он двинулся дальше, миссис Голубок с грустью сказала мужу:
— Странный он мальчик, этот Джеффри. Когда он неподалеку, мне кажется, что все в порядке, даже если я не знаю, что именно в порядке. Правильность какая-то вокруг. Жаль, что он уходит.
— Да, дорогая, — ответил мистер Голубок. — Я уже предлагал ему остаться, но он сказал, что ему нужно в Ланкр.
Жена скривилась:
— Там же полно ведьм.
— Ну, ему туда нужно, — пожал плечами мистер Голубок. — Он сказал, попутный ветер несет его туда.
Сражаясь со свирепым встречным ветром, Тиффани подумала, что в Ланкре как-то чересчур много ветра. Ну, хоть дождя нет, решила она. Вчерашний дождь был ужасен — этакий веселый компанейский дождь, когда, едва одной туче вздумывалось разверзнуть недра, как все остальные тучи немедленно присоединялись к вечеринке.
Сперва она гордилась тем, что управляется сразу с двумя владениями, но поездки на метле из Ланкра на Мел не отличались быстротой. Теплом они тоже не отличались[21]. Конечно, чудесно было оказаться дома, где стряпню брала на себя мама, но и дома ей не было покоя: пока она находилась в Ланкре, на Мелу копились жаждущие ее помощи. Люди не выражали протеста — в конце концов, она ведь была ведьмой, а в Ланкре куда больше людей, чем на Мелу, — но некоторые ростки недовольства начинали пробиваться на свет. Шепотки. Разговоры. И ее преследовало ужасное ощущение, что многие из этих шепотков исходит от других ведьм — тех ведьм, перед дверями которых выстраивались очереди из людей, явившихся за помощью к домику Матушки Ветровоск и обнаруживших его пустым.
Много проблем было с овдовевшими стариками, которые, ко всему, часто не умели готовить. Конечно, временами помогали старушки, приходившие к ним в гости с горшком тушеного мяса, но Тиффани заметила, что такое случалось чаще, если у старика был приличный дом и кое-какие сбережения.
Всегда находились дела, требующие внимания, и чаще всего они касались ногтей на ногах. В Ланкре был один человек — благопристойный старичок, — со смертоносно-острыми ногтями, и Тиффани пришлось даже просить Джейсона Ягга изготовить ей специальные ножницы, которым под силу было одолеть эти ногти.
Она всегда зажмуривалась, когда слышала, как ногти отскакивают от потолка, а старичок называл ее прелестной леди и порывался всучить денег. Кроме того, Фиглы находили применение обрезкам.
Ведьмы любят полезные в хозяйстве вещи, размышляла Тиффани, чтобы отвлечься от пронизывающего ветра. Ведьмы никогда ничего не просили — о нет, ни одна ведьма не позволит себе быть перед кем-то в долгу, — и уж точно не брали денег.
Зато они не гнушались тем, что могли использовать: поношенной одеждой, едой, бинтами и запасными ботинками.
Ботинки. Она наткнулась на ботинки Матушки Ветровоск в тот же день. Она задвинула их в угол, и, когда она слишком уставала, чтобы думать, ей казалось, что ботинки глазеют на нее оттуда. Ты еще не доросла до нас, как будто говорили они. Тебе еще придется попотеть. А попотеть приходилось. Складывалось впечатление, будто люди вообще не думают о последствиях своих действий. И тогда ведьме приходилось вскакивать с постели и нестись на метле сквозь ночь и ненастье только потому, что «я всего лишь…», «я не знал…» или «я не виноват».
