Терри Пратчетт - Корона пастуха
Она во второй раз внимательно прочла каждое слово, аккуратно сложила письмо и отправила его в маленький деревянный ларец, где хранила все его письма вместе с маленьким золотым кулоном в виде зайчихи, который он когда-то подарил ей. Не имело смысла запирать ларец: все равно нет ничего такого, что можно было бы сохранить в тайне от Фиглов; к тому же, довольно неприятно потом отчищать улиточную слизь, которой они пытались приклеить все, что взломали.
Она заснула, и перед ней появилась кошка Ты.
Тиффани снова была маленьким ребенком, окруженным родительской любовью.
А еще — девушкой, которой один парень шлет письма.
А еще — ведьмой с совершенно… особенной кошкой.
Лежа в постели, родители говорили о своей дочери…
— Я прямо горжусь нашей девочкой, — начал Джо Болит.
— Она отменная повитуха, — ответила миссис Болит с грустью. — Но я не знаю, будут ли у нее когда-нибудь собственные дети. Она не рассказывает мне о Престоне, а спрашивать я боюсь. Она не похожа на своих сестер. — Она вздохнула. — Но все меняется. Даже Вентворт… — О нем не беспокойся, — сказал мистер Болит. — Каждый мальчишка имеет право встать на собственные ноги, и он, наверное, будет еще долго спорить и дуться, но, помяни мое слово, когда нас не станет, он останется здесь, на земле Болитов.
— Землю ничто не превозможет. — Он фыркнул. — Уж точно не эти их железные дороги.
— Но Тиффани-то другая, — возразила ему жена. — Понятия не имею, что она собирается делать, но надеюсь, они с Престоном когда-нибудь осядут здесь. Если он врач, а она ведьма, то что плохого в том, чтобы им быть вместе? Тогда у Тиффани тоже могли бы быть дети, как у Ханны и Занозы… Они задумались о своих детях и внуках.
— Она не такая, как другие наши дочери, — сказал Джо. — Думаю, она и Бабулю за пояс заткнет.
Они задули свечи и уснули, и снилась им Тиффани, белая ворона.
ГЛАВА 6
По домам
Джеффри шагал по дороге в Ланкр. Мефистофель трусил рядом, маленькая повозка дребезжала по камням, над головой кружили ласточки, и дом казался сейчас таким далеким. Прошло всего около недели, но, взбираясь все выше в Овцепики, Джеффри начал понимать, что означает «география» на самом деле, а не в книгах мистера Каммара, которые он когда-то прочел, — в них Ланкр и окрестные деревни выглядели более географичными.
К концу целого дня утомительной, но продуктивной ходьбы юноша и его козел добрались до деревенского трактира под названием «Звезда», вывеска которого сулила добрый эль и сытную еду. Ну, посмотрим, насколько они хороши, подумал Джеффри, выпряг козла и вместе с ним вошел в трактир.
Трактир был полон трудяг, который в данный момент не трудились, а наслаждались послеобеденной пинтой. Здесь было душновато и попахивало старой доброй земледельческой подмышкой. Завсегдатаи заведения были из тех, кто частенько захаживает сюда в сопровождении рабочих собак, но появление пыльного паренька с еще более пыльным козлом привело их в некоторое замешательство.
— Вход разрешен только с собаками, мистер, — предупредил тощий трактирщик.
Взгляды всех посетителей обратились на Мефистофеля.
— Мой козел почище и поумнее любой собаки, — возразил Джеффри. — Он умеет считать до двадцати и когда-нибудь откроет свое дело. А если, сэр, я покажу ему вашу уборную, он будет пользоваться ею, когда ему понадобится.
— Ты думаешь, — обиделся один из рабочих, — если мы тут в земле копаемся, то и не знаем ничего? Ставлю пинту, что твой козел этого не сможет.
— Ваша знаменитая пинта, сэр, — невинно ответил Джеффри. Посетители захихикали. Теперь все смотрели на Джеффри.
— Ну, Мефистофель, — сказал парнишка, — сколько здесь людей?
Козел осмотрел трактир с королевским высокомерием и во внезапно наступившей тишине принялся отстукивать копытом счет. Восемь раз.
— Верно! — воскликнул трактирщик.
— Я такое уже видал, — заявил один из трудяг. — Приезжал бродячий цирк, знаете, с жонглерами, канатоходцами, клоунами и бродячими докторами[20]. Карнавал, как они себя называли. Так у них была лошадь, которая умела считать, но это было просто фокус.
— Что ж, господа, — улыбнулся Джеффри, — если один или двое из вас сейчас выйдут, я снова попрошу козла посчитать, и вы увидите, что это не фокус.
Заинтригованные, несколько человек скрылись за дверями, а остальные посетители принялись делать ставки. Джеффри дал команду — и снова Мефистофель отстучал нужное число.
Услышав восторженные возгласы, вышедшие люди вернулись в трактир, и Мефистофель посчитал каждого вошедшего.
Трактирщик рассмеялся:
— Повеселили вы нас, молодой человек. Этот трюк стоит ужина для вас и вашего замечательного козла. Что он предпочитает?
— Это не трюк, уверяю вас, — возразил Джеффри, — но спасибо. А Мефистофель ест почти все — он ведь козел. Думаю, ему понравятся какие-нибудь объедки. А с меня будет довольно и краюхи хлеба.
Мефистофель немедленно получил свой чан очистков, и Джеффри уселся рядом со своей пинтой и куском хлеба с маслом. Немедленно его окружили несколько мужчин, у которых Мефистофель вызвал особый интерес. Интерес возрос многократно, когда Мефистофель удалился в уборную и через некоторое время вернулся обратно.
— Ты в самом деле его этому научил? — удивился один из собеседников.
— Да, — подтвердил Джеффри. — Я учил его с младых копыт, если вы понимаете. Он кроткий, как младенец, — конечно, если я рядом.
— О чем это ты, парень?
— Я имею в виду, он делает, что ему говорят, но думает всегда собственным умом. Я бы ни на что его не променял.
В это время в другом конце трактира раздался шум — это один из завсегдатаев, полный пивного бахвальства, подрался с вновь прибывшим. Более предусмотрительные посетители отошли подальше, чтобы с расстояния понаблюдать, как эти двое обмениваются ударами, словно желая забить друг друга насмерть, а трактирщик громко сокрушался насчет порчи мебели и грозился пустить в ход дедовскую дубинку, которую тот привез после Клатчской кампании в качестве сувенира.
Мефистофель внезапно насторожился и принял такую грозную позу, что каждому, кто еще оставался более-менее трезв, стало понятно: это не лучшее время, чтобы проявлять неучтивость по отношению к Джеффри.
— Почему они дерутся? Что они не поделили? — поинтересовался Джеффри у своего соседа.
— Старые разборки насчет девушки, — ответил тот и закатил глаза. — Плохо дело. Помяни мое слово, кто-то сегодня здорово пострадает.
