Анатолий Хохлов - Связующая Нить. Книга 1
— Меня… меня выгнали. Все обижают и ругаются… я никому не нужна…
— Выгнали? Понимаю. Хотела стать артисткой? Да, девочка, стать гейшей очень и очень сложно.
— Та тетя сказала, что гейшей меня не возьмет. Хотела сделать служанкой у юдзе…
— Что?! — потрясенно воскликнули обе гейши, становясь белее всех белил. — Ужас какой!
— А потом совсем выгнала. Сказала, что я — отродье лабораторий.
Трое людей притихли, и переглянулись.
— Похоже, лаборатории спасли тебя от настоящего кошмара, — сказал Такео. — Ты себе не представляешь, куда только что едва не попала. Глупая ты, глупая! Тут радоваться надо, а ты плачешь!
— Но… но куда же мне идти теперь? У меня нет хозяина… я… я…
— А родители есть? Дом? — спросила Акина. — Генетически измененные живут большими кланами.
— Мы жили на базе, — Кицунэ шмыгала носом и глотала слезы. — А потом я… я потерялась.
— Бедный ребенок, — вздохнула старшая гейша. — Как тебя зовут?
— Кицунэ.
Акина взглянула на светло-коричневые, с рыжим оттенком волосы девочки, что густыми волнами ниспадали на худенькие плечи. Острый носик, темные глаза, полные детской наивности, обиды и страха. Настоящий лисенок, попавший в руки людей.
— А родовое имя у тебя есть?
— Родовое имя?
— Название клана.
— Нет.
— По-моему, само слово «кицунэ» нам должно о многом говорить, — сказал Такео. — Значит, тебе негде жить?
Девочка покачала головой.
— И ты ничья?
Кицунэ кивнула.
— Тогда, Кицунэ-чан, хочешь пойти со мной? Я как раз собрался завтракать… то есть ужинать, и ты можешь составить мне компанию. Если только не боишься!
— А почему мне надо бояться?
— Как тебе сказать… я ведь незнакомый человек все-таки. — Такео поднял руку, держа пальцы так, словно что-то сжимал в кулаке. — И к тому же потомок самых настоящих шиноби. Смотри.
Старик разжал пальцы. На его ладони лежал маленький, зеленый бутон цветка. Забывшая о слезах, девочка глядела на то, как цветок разворачивает лепестки и обращается в волшебную лилию, столь пышную, что от ее красоты захватывало дух. Искры золотого света рождались на лепестках цветка, скатывались по ним, скользили по ладони старика и водопадом сыпались на землю.
— Это мое колдовство, — сказал Такео, улыбаясь. — Всего лишь иллюзия, но иллюзия волшебная, способная лечить сердца усталых взрослых и души обиженных детей. Но не все принимают с радостью мои способности. Я потомок клана шиноби, погибшего в великой войне сто пятьдесят лет назад. Мои предки тоже «отродья лабораторий», как и ты. Поэтому меня боятся.
— Я не боюсь гендзюцу. — Кицунэ подняла свою маленькую ладошку и вдруг на ее руке тоже расцвела, лучась золотым светом, волшебная лилия. — Я тоже так умею!
— Она повторила вашу иллюзию, Такео-сан, с такой легкостью! — ахнула Акина.
— Чего и стоило ожидать от волшебного лисенка, — светлея лицом, Такео поднял руку и провел ладонью по волосам Кицунэ. — Ну, скажи, любишь кур, рыжая?
— Не очень, — девочка смутилась, чем вызвала вздох умиления от старшей гейши. — Они злые и больно бьют. Еле убежала…
— Значит, все же лазила в курятник, а? — старик засмеялся. — Ну, истинно лисья порода!
Старый иллюзионист и девушки рассмеялись. Кицунэ просветлела лицом, ведь этот смех был совсем иным, нежели тот, что звучал вокруг нее постоянно с тех пор, как несмышленый лисенок очутился в городе людей.
Сходив в булочную, старик привел Кицунэ в свою комнату, в общежитии актеров. Его неожиданная находка неотступно следовала за ним, словно привязанная, и даже осторожно держала деда за рукав, боясь потеряться.
— Останься здесь, — сказал старик, посадив девочку на подушку возле небольшого столика. — Я схожу к Акине-сан. Вернусь через час, а ты никуда не уходи. Понятно?
— Вы вернетесь сюда?
— Да, это же мой дом. Ну что, будешь меня ждать?
— Да, хозяин.
— Вот, дожил, — Такео расхохотался. — И меня хозяином назвали! Чтобы я такого больше не слышал, ясно? Называй меня Такео-сан. Или дедушкой. И никак иначе.
— Да, Такео-сан.
— Вот и хорошо. Жди меня, я скоро вернусь.
Такео задержался немного, но, когда вернулся, девочка сидела там же и в той же позе, как он ее оставил.
— Ты что, даже не двигалась? — изумился старик.
— Такео-сан приказал остаться здесь. Приказы хозяина абсолютны.
— Тяжелый случай, — отложив большой сверток, старик помог Кицунэ подняться. От долгой неподвижности у той совсем затекли ноги. — Нужно быть осторожнее с тобой. Кто же тебя воспитывал?
— Хебимару-сама. Прежний хозяин…
— Вот заладила, хозяин да хозяин. Я тебе не хозяин, а дед. Ясно?
— Да, Такео-сан. Простите меня. А…
— Что?
— А «дед» — это хозяин в старости?
— Похоже, случай тяжелее, чем кажется. Ничего, научим. Ну что, готова?
— К чему, Такео-сан?
— Принять ванну. Нужно спешить. Скоро соседи с работы вернутся. В общежитии душ да ванная под вечер постоянно занята, но мы еще можем успеть проскочить первыми. Пойдем скорее.
Такео отвел девочку в маленькую комнату с душем и деревянной кадушкой. Стянув с Кицунэ рубаху, он включил воду и, взяв мыло с мочалкой, начал намыливать девочке плечи и грудь, постепенно спускаясь ниже. Хлопья мыльной пены текли, падая вниз, в заполняющуюся водой кадушку, а старик вдруг замер и лицо его начало вытягиваться в крайнем изумлении.
Кицунэ похолодела. Точно такая же реакция была у служанки в доме гейш. Сейчас будет…
Старик вдруг начал оглушительно хохотать. Неудержимый приступ дикого веселья скрутил старика, а Кицунэ зашмыгала носиком, готовясь снова разреветься.
— Прости, прости, — Такео утер рукавом проступившие на его глазах слезы и попытался взять себя в руки. — Не плачь, не над тобой я смеюсь, а над злой стервой Мегуми и ее ведьмами. Теми, из дома гейш, что хотели тебя в юдзе продать. Вот у них, наверное, истерика началась, когда они увидели, что ты была создана по модели первых поколений!
— О чем вы, Такео-сан?
«Все генетически измененные воины изначально создавались бесполыми. Люди боялись распространения измененного генома… проще говоря, боялись, что усовершенствованные люди размножатся и вытеснят их, обычных. Но не уследили. Великие дома создали свои научные центры, подкорректировали гены, и теперь мы равноправная часть общества».
— Лишь о том, что твой создатель был жесток, как и ученые древности, создававшие улучшенных солдат для императорской армии, — старик осекся, и улыбка исчезла с его лица. — Он искалечил тебя…
