Анатолий Хохлов - Связующая Нить. Книга 1
Истошный вопль из ванных комнат прервал ход мыслей хозяйки окия. Старуха, с неожиданной прытью вскочив, помчалась на крик.
— Что случилось, Нацуко?! — рывком распахнув дверь, выкрикнула она.
Служанка перевела взгляд выпученных глаз на хозяйку, а затем снова на испуганную нагую девочку, что жалась к стене ванной, ничего не понимая.
— Госпожа! — Нацуко указала пальцем на Кицунэ. — Посмотрите на нее…
В ванную заглянули еще несколько девушек, прибежавших на крик. Старуха молчала, а лица гейш и служанок медленно белели от потрясения.
— Все понятно, — произнесла старуха ровным голосом, в котором вдруг зазвучала лютая злоба. — Нацуко, не бойся! Держи это чучело крепче! Я вызову самураев, пусть они забирают ее из моего дома.
— Госпожа, не надо самураев! — взмолилась Кицунэ, так и не догадываясь, что вызвало всеобщий ужас. — Госпожа, не отдавайте меня им!
— Здесь, такие, как ты, не нужны, — резко бросила старуха. — Стражи закона быстро найдут, из каких лабораторий ты сбежала.
— Не надо! Только не отдавайте меня самураям!
— Замолчи!
— Если вы отдадите меня им, то хозяин вам отомстит! — Кицунэ вырывалась из рук Нацуко и еще нескольких служанок, что бросились на помощь своей подруге. — Хебимару-сама великий человек, он очень сильный! Он узнает, что это вы выдали меня! Вы все поплатитесь!
Старуха дрогнула. Шиноби она боялась больше, чем пожара. Она видела, с каким трудом четверо служанок удерживали рвущуюся на свободу девчонку. Шестилетняя малышка была сильна. Она сдерживала себя, не желая причинять людям вред, но долго ли этот маленький монстр будет сохранять самообладание? Впавшие в панику дети опасны, если в их жилах течет кровь великих родов.
— Вышвырните ее на улицу, — сказала хозяйка окия, отвернувшись. — Не станем сообщать о ней самураям. Сделаем вид, что ничего не было. А ты, — старуха запнулась, подбирая слово. — Отродье лабораторий! Уходи и не возвращайся. Таким, как ты, здесь нет места.
Дверь распахнулась, и, получив пинка, Кицунэ вылетела на улицу. Упав на мостовую, девочка съежилась и прижала ладони к ушибленным локтям. Из глаз ее, не переставая, лились слезы. Нагое тельце содрогалось от рыданий.
Скомканная рубаха, единственное имущество маленькой бродяжки, вылетело следом за ней и шлепнулось на мостовую в метре от девочки. Кицунэ, скрежеща зубами от стыда и обиды, подтянула ее к себе и торопливо оделась. Нужно уходить. Невыносимо оставаться здесь и терпеть взгляды прохожих, остановившихся, чтобы поглазеть на дикую сцену. Похоже, нечасто здесь за дверь окия вышвыривали маленьких девочек. Кицунэ истинно была особенной.
Мир глумливо хохотал. Показавшийся в первые часы свободы таким ярким, солнечным и добрым, он снова открыл несмышленому лисенку свое нисколько недружелюбное лицо.
Что делать?
Нужно идти на запад. Вслепую, в никуда, но в ту же сторону шел хозяин. Кицунэ хотела быть хоть немного ближе к нему.
Глотая слезы, девочка поднялась и побрела прочь от людей, провожавших ее насмешливыми и презрительными взглядами.
Успешные, сытые и довольные зеваки из квартала развлечений потешались над неуклюжей неудачницей, которую выбросили из дома гейш. Хотела славы и богатства? Красивой жизни? Жалкая бродяжка! Вот, получи.
«Что такое „ненавидеть“? Я не знаю такого слова».
«Ты очень скоро узнаешь, что это такое, малыш. Мне не потребуется даже тебя этому учить, люди сами тебя научат».
— Хебимару-сама… — тихо хныкала Кицунэ. — Хозяин, где ты?
Она брела наугад. Давно остались позади насмешники-зрители. Давно скрылись из виду крыши и стены окия, но чувство боли и отчуждения не уходило. В этом городе не было места для Кицунэ. Чужие люди, чужая жизнь, чужой, холодный и равнодушный мир.
Глава 3
Сказочник серого города
Вечер. Для Отани Такео он сегодня заменял раннее утро. Позевывая на ходу, старик вышел из дома и поплелся к магазинчику, чтобы купить себе свежего хлеба. Готовить нехитрую еду и убираться в комнате было привычно. За долгую одинокую жизнь старик уже привык обеспечивать себя сам. Одно раздражало — в веселом квартале даже для того, чтобы в булочную сходить, нужно было празднично одеваться. Не важно, что ты живешь в общем доме на окраине квартала, где твоих только двадцать квадратных метров комнаты. Положение обязывает. Ты — артист! Надо соответствовать.
— Здравствуйте, Акина-сан, — старик приветливо поклонился знакомой гейше, встретившейся ему по пути. — Приятно видеть вас! Среди осеннего увядания вдруг повеяло живительной весенней свежестью!
— Здравствуйте, Такео-сан. — девушка улыбнулась и поклонилась в ответ. — Как поживаете?
— Хорошо, спасибо. О, Хошико-сан, — старик поклонился совсем еще молодой девушке, только-только получившей звание артистки. Юная гейша, что неотступно следовала за своей старшей «сестрой», робко опустила глаза, отвечая старику поклоном. — Ваше очарование ранит меня с каждым днем все больнее! Воистину нестерпимо сознание того, что далеки и недоступны вы для меня, словно звезда в небе!
— Угомонись уже! — Акина вдруг рассмеялась и легонько хлопнула старика по плечу сложенным веером. — Хватит вгонять в краску мою ученицу! У нее румянец уже сквозь белила виден!
Девушки никуда не спешили, и Акина с Такео завязали дружескую беседу, обсуждая возможность совместного выступления на намечающемся вскоре грандиозном банкете нескольких торговых корпораций.
— Я уже намекнула заказчику о том, что ваши творения уникальны и неповторимы. На банкете будут присутствовать самураи, так что никакого беспокойства среди зрителей быть не должно.
— Моя известность должна успокоить их еще до начала представления. Меня знают в этом городе!
— На банкете будут и иностранные гости.
— Понимаю, — старик вздохнул и вдруг оглянулся, заметив бредущую по улице девочку. — Ох ты! Посмотрите-ка!
— Кто это? — удивленно спросила Акина. — Вы ее знаете, Такео-сан?
— Нет, — старик поклонился гейшам, прося прощения за прерванный разговор. — Извините, наверное, нам придется обсудить наше выступление позже.
Кицунэ замерла, когда старик в шелковом кимоно вдруг преградил ей дорогу и присел на корточки.
— Привет, маленькая, — с улыбкой сказал Такео, глядя в зареванное личико ребенка. — Почему ты плачешь? Кто тебя обидел?
Девочка посмотрела со страхом на него и двух красиво одетых девушек, что подошли ближе следом за стариком.
— Меня… меня выгнали. Все обижают и ругаются… я никому не нужна…
