Мэри Герберт - Темная лошадь
Доброжелательность молодого воина мгновенно исчезла, а лицо потемнело от гнева.
— Нет, Джорлан. Этот парень — изгнанник. Он не может охранять кобыл, не то его злая судьба погубит жеребят.
Габрия стиснула кулаки на бедрах и, глубоко несчастная, уставилась в землю.
— Как ты хорошо заметил, парень прискакал на хуннули. Ты прекрасно знаешь, что она не потерпит никакого зла рядом с собой, — ответил Джорлан. Его голос был полон сарказма и раздражения, и Габрия испугалась, что он тоже сомневается относительно ее влияния на кобыл.
Кор сильнее затряс головой:
— Я не поеду с ним. Позволь мне взять хуннули. Я могу приручить ее. Но изгнанник пусть убирается.
— Кор, я понимаю твое беспокойство, но юноша и хуннули останутся.
Кор послал своего коня ближе к лошади Джорлана и закричал:
— Почему этому парню позволяется нести охрану кобыл только по той причине, что у него есть хуннули? Почему он не может нести службу, как все остальные?
Терпение Джорлана истощилось.
— Еще один выкрик с твоей стороны, — твердо заявил он, — и ты будешь отстранен. Твое непослушание и наглость нестерпимы. Я делаю тебе предупреждение относительно твоего поведения.
Лицо Кора побледнело, и мускулы вокруг глаз напряглись в гневе:
— Сэр, изгнанник навредит кобылам. Это неправильно!
— Он член клана, а не изгнанник.
Всадник ударил кулаком по ножнам своего меча и хотел еще что-то сказать, но, взглянув в лицо Джорлану, остановился.
— Возвращайся к своим обязанностям, — прорычал Джорлан. Его тон не допускал возражений.
Что-то плеснулось в мутной глубине глаз Кора, как будто щука ударила хвостом. Он бросил яростный взгляд на Габрию, поворачивая своего коня, и угрюмо поскакал вверх по долине.
— Сэр… — начала Габрия.
— Габрэн, ты должен запомнить, что я не потерплю подобного самомнения или обсуждения моих приказов.
— Но ты не считаешь, что я навлеку несчастье на кобыл?
— Что считаю я, не имеет значения. Мне приказал лорд Сэврик. — Затем Джорлан заглянул в лицо Габрии, и его голос смягчился: — Не беспокойся о Коре. Он получил уже несколько предупреждений относительно его мстительности и дурного характера. Если он получит еще одно предупреждение, он потеряет свою службу в конной страже. Похоже, ему надо больше беспокоиться о себе, чем о кобылах.
Габрия с благодарностью взглянула на него. Это было большим облегчением узнать, что поведение Кора объясняется не только ее виной.
Джорлан резко свистнул, и две большие собаки подбежали к нему, продравшись через подлесок. Он бросил им несколько кусочков мяса из маленькой сумки на поясе.
— Хуннули может охранять табун лучше наших людей, но держись поближе к этим псам. Охотники обнаружили следы льва в горах поблизости. — Джорлан тронулся прочь, затем вернулся. — Если тебе понадобится помощь, на этом дереве у ручья висит горн. Твой сменщик будет здесь около полуночи.
И Джорлан покинул ее, направив свою лошадь в лагерь.
Габрия поняла, что на время она осталась одна с Нэрой и кобылами. Она могла расслабиться в их нетребовательном обществе и насладиться вечерним покоем. Вечер был прелестен, ясный и мягкий. Сумерки незаметно переходили в ночь. Дул прохладный ветерок, и звезды сверкали над головой блестящими россыпями. Ночь была полна привычных Габрии звуков: журчание ручья, шелест деревьев, звуки, издаваемые довольными лошадьми. Она напевала про себя какую-то мелодию, проезжая на Нэре вдоль ручья и оглядывая окрестные холмы. Она охраняла кобыл, опасаясь нападения хищника. Псы молча следовали за ней.
Она всего несколько раз видела Кора за время их дежурства. Он оставался в верхней части маленькой долины и держался один.
Луна, сейчас убывающая, взошла к — концу дежурства Габрии. Они с Нэрой стояли под деревьями на выходе из долины вместе с Халле. Ночь была тиха. Собаки, тяжело дыша, растянулись на земле.
Вдруг Нэра насторожилась. Она вскинула голову и ее ноздри затрепетали.
«Габрия, там опасность».
Случайный ветерок повеял с холмов, насторожив кобыл. Халле нервно переступала, издавая негромкое тревожное ржание. Собаки вскочили на ноги. Габрия достала горн, подвешенный поблизости.
В этот момент леденящий кровь визг разорвал тишину ночи. Кобылы запаниковали. Как подхваченная бурей, Нэра понеслась вверх по ручью, собаки следовали v за ней по пятам. Габрия отчаянно вцепилась в хуннули и прижала горн к груди. Впереди раздавались крики и дикое ржание. Перепуганные лошади галопом мчались вниз по долине, прочь от этого ужаса. Нэре приходилось быть внимательной, чтобы избегать столкновения с ними.
Маленькая долина сужалась, и деревья теснились вдоль потока, затрудняя бег Нэры. Собаки вырвались вперед. Они вскарабкались по каменистому берегу, свернули и, перескочив через поваленное дерево, выскочили на поляну. Кор был уже там, пеший, с мечом в руках он сторожил движения льва, пригнувшегося над телом мертвой лошади. Слабый лунный свет высвечивал клыки льва и белое пятно на морде мертвой лошади.
Казалось, на мгновение эта картина замерла, когда Нэра и собаки ворвались на поляну, затем все рассыпалось хаосом звуков и движений. Собаки со всех сторон наскакивали на рычащую кошку, а Нэра нанесла передними копытами удар по голове льва. Кошка была отброшена этим ударом от мертвой лошади в мечущийся клубок огрызающихся собак. Габрия подняла горн и издала одну за другой резкие трели.
Во время схватки Габрия забыла о Коре. Он скользнул под укрытие деревьев и наблюдал за боем, не делая попыток помочь. С минуту он изучал все происходящее, затем сжал свой тонкий рот в расчетливой ухмылке. Безмолвно он канул во тьму.
Вскоре лев получил достаточно. Он вырвался от собак и метнулся в подлесок, визжа от ярости и боли. Собаки было последовали за ним, когда вдруг свист вернул их назад. Всадники с факелами и копьями заполняли поляну, следуя за Джорланом. Их лица были мрачны, когда они смотрели на мертвую лошадь и мальчика верхом на хуннули. Несколько человек наклонились к телу и изучали нанесенные львом раны, затем они исчезли в кустарнике, идя по следу льва Джорлан взглянул на Габрию:
— Докладывай, всадник.
Габрия объяснила, как смогла, что произошло. Только теперь она поняла, что Кор скрылся. Ее сердце оборвалось. Уже то, что это отвратительное убийство произошло в ее первую ночь на посту, было ужасно. Но, если Кор не подтвердит ее рассказ, люди клана во всем обвинят ее, неважно, заслуженно или нет. Лев подстерег отбившуюся лошадь близ того места, где находился Кор, и даже Нэра вовремя не обнаружила его присутствия. Но это были одни оправдания. Хулинин никогда не простит ей потери отборной лошади.
