Константин Костинов - Моя не понимать
— Сеньор де Тррррррр, — продолжил мышеухий хозяин, — мы скорее возьмем вот этого яггая, чем вас…
Судя по хрипу, сеньор Скандалист поперхнулся собственным языком.
— Нам нужен рабочий, понимаете, рабочий, который сможет починить телегу, запрячь трррр (вола?), приготовить обед, нарубить дров… Рабочий, понимаете?
Скандалист обернулся. Спереди было видно, что он просто увешан оружием: кроме шпаги, на поясе висел длинный кинжал, а также за пояс были заткнуты несколько пистолетов. Воинственный образ портили только сильно отвисшие штаны — того и гляди упадут — и отсутствие под красивым камзолом не только дворянского жилета, но и рубашки.
— Яггая??? — прищурился голопузый сеньор, — Яггая??? Этого дикаря?
Он повернулся к хозяевам.
— Или вы берете меня или никакого яггая не возьмете!
— Мы берем яггая, — мышеухий пошел на принцип.
— Отлично!
Скандалист резко развернулся и почти в упор выстрелил Димке в живот из двух пистолетов.
Глава 9
Скандалист резко развернулся и почти в упор выстрелил Димке в живот из двух пистолетов.
Выстрелив, он повернулся к потенциальным нанимателям, видимо ожидая реакции на свою доблесть, однако скептические ухмылки хозяев фургона его насторожили.
Сеньор Скандалист медленно повернулся, ожидая увидеть лежащее на земле тело с развороченным животом.
Димка стоял, глядя на свой живот. Округлую подушку пуза покрывала крупная сыпь свинцовой картечи. Неторопливо протянув лапу, он смахнул свинцовые шарики, просыпавшиеся в траву.
— Вот об этом я и говорил, сеньор де Трррррр, — по мышеухому можно было подумать, что ничего особо необычного не произошло. — Называться хорошим охранником, отличным солдатом и при этом не знать, что яггаев нельзя застрелить…
— П-почему? — скандалист был в шоке.
— Сеньор де Тррррр, вы знаете какая у людей магическая особенность?
— Конечно, — до сеньора не доходило, — Тррррррр.
— Правильно, — отстраненно-вежливый тон Мыша (надо же его как-то называть) сам по себе был издевательством, — люди обладают тррррррр, другие же существа этого лишены. Магическая же особенность яггаев — пуленепробиваемая шкура. Кроме того яггаи отличаются свирепым нравом…
Димка оскалил клыки и рыкнул. «Я свирепый яггай, очень свирепый…».
— Хороший, — Мыш выделил тоном это слово, — охранник непременно знал бы это и не стал бы стрелять в человека, убить которого пулей невозможно. В особенности, зная, что может разозлить яггая и тем более в присутствии людей, которых должен охранять.
— Но…
— Нет. Такие охранники нам не нужны.
— Здесь запрещено стрелять, сеньор! — к фургону и стоящим у него людям подбежали два толстяка-охранника.
— Я… — скандалист подпрыгнул, развернулся в прыжке и попытался выхватить то ли пистолет, то ли шпагу.
Все, что он успел — дернуться.
Молниеносно выхватив дубинки, пузаны исполнили короткую барабанную дробь, где вместо барабана выступил незадачливый задира. На землю он рухнул уже без сознания.
Толстяки отработанно подхватили неполучившегося охранника торгового фургона и поволокли к воротам.
— Ну что ж, господин яггай, — Мыш по прежнему был спокоен как валун на дороге, — вы остались единственным тррррррррр (претендентом?) на место рабочего.
— Ваша идти большой-большой город?
— Нам повезло, — проговорил второй хозяин, типичный человек, — Яггай к тому же плохо говорит. И захочет — ничего лишнего не расскажет.
Последние слова он произнес слишком тихо, чтобы его мог услышать обычный человек и слишком громко, чтобы их не услышал обычный яггай.
Димка насторожился.
— Да, господин яггай, наша идти в Тррррр, — Мыш даже не улыбнулся.
Тррррр было названием столицы. То, что надо! А их секреты… Только до столицы.
— Моя идти.
— Отлично. Тррррррр, объясните ему условия, мне нужно торопиться.
— Хорошо, сеньор де…
— Тише, — Мыш обернулся, но никого, кроме безмятежно стоящего яггая не увидел.
— До встречи!
— До встречи!
Мыш зашел за фургон, откуда выехал уже на лошади.
— Из тррррр! — кивнул он второму.
— Из тррррр! — ответил тот.
Мыш ускакал, второй повернулся к Димке.
— Как твое имя?
«Господи, сделай так, чтобы я назвался НОРМАЛЬНЫМ именем! Не Гхыгром, не Хыром, просто Димкой! Просто Димкой! Д-и-м-к-а!»
— Гыгы…
Господь не расслышал.
***Уже неделю Димка, он же яггай Гыгы, неторопливо двигался с торговым фургоном в столицу. Все было тихо. Желание вернуться домой грызло только под вечер, родные даже не снились: снов не было. То ли особенность яггаев, то ли уставал за день.
В фургоне ехали огромные рулоны ткани в столицу. Как их сумели погрузить и на кой бес они такие здоровенные нужны, Димка не знал, а объяснять никто не стал. Рулоны были просто неподъемные, тащить фургон с ними смогли бы только такие волы, какие были в него запряжены: огромные как слоны, с рогами, как бивни у тех же слонов, спокойные как мамонты за два дня до вымирания.
Сопровождали важный груз семеро ответственных лиц.
Собственно хозяин, он же Второй, он же Бледный. Действительно, кожа у него была заметно светлее, чем у всех прочих. То ли болел, то ли загар к нему не лип. Димке он не нравился: именно из-за него его теперь звали Гыгы, он смотрел на Димку, как на пустое место («подай-принеси-пошелвон-тыещездесь»). Впрочем, он на всех так смотрел. Так, как будто вокруг дикари…
Кроме неприятного Бледного, с фургоном ехали погонщик Хлыст, тощий, откуда и прозвище, старик-проводник Шарпей, уж больно морщинистый, как только не помер по дороге и четыре грузчика.
Почему грузчиков нельзя нанять в столице и на кой их тащить через полстраны, опять-таки никто Димке не объяснял. Ребята же они были как на подбор: высокие, жилистые, с светло-голубыми белесыми глазами. Димке они первое время крайне напоминали эсэсовцев. Тем более, ходили они в черной городской одежде.
Как узнал Димка, яркая одежда у недворян не приветствуется. Ограничения не касались только праздников и головных уборов.
Вообще, за время путешествия Димка узнал многое.
Ну, например, он таки выяснил, что же такого приключилось с яггаями, что все так ему удивляются. Случилось это этнографическое открытие, когда в разговоре с грузчиками один из них, Отто (Димка придумал им имена еще когда они напоминали эсэсовцев), проговорился, почему на полпути от северного порта, из которого ехала ткань, до столицы пришлось искать рабочего. Оказалось, был у них рабочий, но как раз недалеко от памятного луга он тррр. Слово было однокоренным с тем словом, которое последним осталось нерасшифрованным в знаменитой фразе о яггаях. Когда же Димка попросил пояснить («Моя не понимать»), Отто скорчил страшную гримасу, закатил глаза и изобразил падение. То есть, прежний рабочий внезапно умер. Стало понятно, что стало с другими яггаями.
