Антон Грановский - Плащаница колдуна
Взяв в руки вожжи и тронув телегу с места, Бельмец поинтересовался:
– Слышь-ка. А правду говорят, что тебя даже темные твари боятся?
Темный ходок ничего не ответил. Он сидел прямо и глядел перед собой. Плохо, конечно, но по крайней мере ничего дурного он Бельмецу не делал, и барышник еще больше осмелел.
– Позволь спросить: откуда ты взялся, ходок? Ведь не было тебя раньше. Чтобы ходоком стать, нужно Гиблое место как свои пять пальцев знать. И даже это от беды не спасает. Откуда твои знания?
Пугач ничего не ответил. Бельмец подождал немного, вздохнул и сказал:
– Молчишь… Значит, беседа у нас с тобой не получится. Ладно. Одного не понимаю: как мы Глеба-Первохода найдем? Может, он уже в Гиблое место подался?
– Найдем, – проскрежетал вдруг Темный ходок своим страшным голосом. – Я его чую.
– Ну, коли так… – Бельмец повернулся к лошадям и хлестнул их вожжами по задкам. – А ну, шевели копытами, собачий ужин!
Глава третья
Прошка сидел у костра и, вытянув руки, грел над рыжими языками пламени озябшие ладони. Лицо его было покрыто багровыми рубцами и едва затянувшимися ссадинами. Коломец постарался. Гад. Был бы Прошка взрослым, убил бы гада на месте, а так – приходилось терпеть. Что мальчишка против взрослого мужика? Все одно что цыпленок.
Прошка хотел было по привычке задуматься о своей горькой судьбине, но тут из темноты его кто-то негромко окликнул:
– Эй, пострел!
Прошка повернулся и испуганно уставился в темноту.
– Кто это меня зовет? – спросил он.
– Это я, Коломец!
Мальчик вскочил на ноги и бросился бежать, но чернобородый разбойник перекрыл ему дорогу.
– Не боись, не обижу. – Разбойник усмехнулся. – Я тебе рожу не со зла попортил, а для дела.
Прошка продолжал пятиться, испуганно глядя на разбойника.
– Говорю тебе: для дела, – продолжил Коломец, медленно наступая. – Да ты не боись, царапины заживут. А что шрамы останутся, так тебе же лучше. Девки таких любят.
При упоминании о девках мальчишка остановился.
– Правду говоришь? – недоверчиво спросил он.
– А то. У моего бати на роже живого места не было. И девки ему прохода не давали.
Прошка было расслабился, но снова сдвинул брови.
– А огнем пошто меня жег? – угрюмо спросил он.
– Чтобы кровянка течь перестала. Я так всегда делаю, когда сильно оцарапаюсь.
Прошка все еще смотрел на разбойника подозрительно, но страх постепенно отступал. Боли Прошка никогда не боялся. Просто было очень обидно.
Посчитав это дело проясненным, Коломец перешел к главному.
– Видел Глеба-Первохода? – спросил он.
Прошка кивнул:
– Видел.
– Слушал, о чем он говорил?
– Слушал.
– И о чем?
Прошка молчал, хмуря брови.
– Выкладывай, – подбодрил его разбойник. – Тебе же лучше будет. Коли что полезное, так Деряба тебе деньжат отвалит. Деряба не жадный.
Прошка решил, что в словах Коломца есть резон, и заговорил:
– Первоход в Гиблое место собирается. А с ним мужик, который в подводе с Жаданом ехал. И еще одна девка.
– Мужик? Это который со слюдяными кружочками на зенках?
Прошка кивнул:
– Угу.
– Хм… А зачем идут-то – не слыхал?
Прошка покачал головой:
– Нет. Но денег у них много. Я кошель видал, огромный. А в нем звенело.
При слове «кошель» глаза Коломца по-кошачьи замерцали.
– Где они сейчас? – осведомился он.
– В Хлынь-град поехали. Там у Первохода какой-то дружок живет.
– В Хлынь, говоришь? – Коломец поскреб пальцами бородатую щеку. – А давно ли уехали?
– Не очень. Ежели сейчас поедем, то можно и перехватить.
– «Сейчас». – Коломец хмыкнул. – Ишь, какой быстрый. Дерябе нужно сперва рассказать. Он и решит, как действовать.
Прошка прищурил темные, глубоко запавшие глаза.
– Нешто без Дерябы не можешь? – с усмешкой спросил он.
– «Без Дерябы», – снова передразнил разбойник. – Без Дерябы и мечи – что шкрябы. У Первохода ольстра. Мне одному с ним не совладать.
– Это если грубой силой брать, – возразил мальчишка. – А можно ведь и хитростью.
Коломец нахмурился и внимательно вгляделся в Прошкино лицо.
– Придумал, что ль, чего, малый?
– Сперва надо Первохода и его ватагу догнать. А то уйдут, тогда хоть думай, хоть не думай – один хрен.
Коломец подозрительно прищурился на мальчишку.
– Ты-то чего такой резвый?
– Мне деньги нужны.
– Де-еньги? – насмешливо протянул Коломец. – И зачем это?
– Мою мамку печенег Шавкатка полонил. Хочу ее из полона выкупить.
– Вон оно что. – Коломец посмотрел на мальчишку с любопытством. Отважный парень. Отчаянный. Был бы постарше, можно было б в напарники взять. – А давно в полоне-то? – спросил Коломец.
Прошка вздохнул:
– Уж второй месяц пошел.
– Так она небось уж от Шавкатки брюхата.
Мальчонка сжал тощие кулаки и шагнул на Коломца.
– Скажешь еще, пожалеешь! – пригрозил он.
Разбойник усмехнулся:
– Ну-ну, охолони, птенец. Лучше скажи, что у тебя за хитрость?
Прошка расслабился.
– В доверие к ним втереться хочу, – деловито сообщил он.
– Как это?
– Да просто. Ты же мне рожу порезал. Покажусь им, поведаю про то, как ты меня мучил. Про мамку расскажу. Они сердобольные, поверят. Поеду с ними. А как Первоход задремлет, ольстру у него стяну. А тут и ты подоспеешь.
Коломец сдвинул брови и обдумал слова мальчишки.
– А коли не задремлет? – с сомнением спросил он.
– Задремлет, – убежденно заявил Прошка. – Рано или поздно. Он ведь не двужильный.
Коломец подумал еще чуток и вздохнул.
– Попробовать можно. Глядишь, что-нибудь да и выгорит. Ладно. Айда со мной.
– У тебя подвода? – быстро спросил Прошка.
– «Подвода». Размечтался! Лошадка Гнедашка. Позади меня сядешь. Так и помчим. – Коломец почесал щеку и задумчиво добавил: – Жаль, что Дерябе не сказали. Ну да ничего. Коли ольстру у Первохода стянешь, я с ним и один справлюсь. Сполна ему свой должок выплачу.
– Сгубишь? – деловито уточнил Прошка.
– Голову ему отсеку, – просто ответил Коломец.
– А с кошелем что сделаем, коли добудем? Нешто Дерябе отдашь?
Разбойник ухмыльнулся и качнул бородатой головой:
– Не, не отдам. С тобой поделим.
– Поровну?
– Поровну не могу, – честно признался Коломец. – Обида сердце жечь будет. Через то и тебя сгубить могу. Дам тебе третью часть. Мамку у Шавкатки выкупить хватит. Согласен, что ли?
– Согласен, – отозвался Прошка. – Идем к твоему Гнедашке.
2Человек, вышедший из юрты, был невысок и темноволос. Желтая, словно у китайца, кожа. Усов нет, а черная бородка заплетена в косицу. Понятно, что человек с Востока, но не понятно, какого возраста. Кожей вроде молод, но по глазам – темным, всезнающим – человек пожилой.
