Эрика Йохансен - Королева Тирлинга (ЛП)
― Итак, девочка, ― продолжил Ловкач обманчиво ласковым тоном, ― что же нам с тобой делать?
Внутри у Келси все сжалось, разум лихорадочно соображал. Этот человек не подастся простым мольбам.
Я должна доказать ему, что чего-то стою. И немедленно.
― Если вы в розыске, то я смогу предложить вам помилование.
― Сможешь, конечно, если выживешь и удержишься на троне дольше нескольких часов, в чём я сильно сомневаюсь.
― Но у меня может получиться, ― твёрдо ответила Келси. Рану на шее снова пронзила острая боль, но девушка не обратила на неё внимания, пытаясь вспомнить слова Кэрролла, произнесённые им на лужайке. ― Я сильнее, чем кажусь на первый взгляд.
Ловкач посмотрел на неё долгим пристальным взглядом. Келси внезапно поняла, что ему что-то нужно от неё, но она не могла представить себе, что это. С каждой секундой девушка чувствовала себя всё более неловко, но не смела отвести взгляд. Наконец, у неё вырвался вопрос, звучавший в её голове:
― Почему вы назвали мою мать второсортной королевой?
― Полагаю, ты считаешь её первосортной королевой.
― Мне никто ничего о ней не рассказывал.
Его глаза сделались больше.
― Невероятно. Карлин Глинн чрезвычайно умная женщина. Нет никого лучше.
Келси открыла рот от удивления. Никто, кроме стражи ее матери, не знал, где она росла, в противном случае люди Регента нашли бы их коттедж за много лет до этого. Она ждала, что Ловкач продолжит говорить, но тот не произнес ни звука. Наконец она спросила:
― Почему вы знали, где я была, а мортцы и Кейден ― нет?
Он пренебрежительно махнул рукой.
― Морты ― головорезы, а люди Кейдена даже не начинали искать тебя, пока твой дядя не отчаялся настолько, что согласился на их непомерную цену. Если бы люди Кейдена стали искать тебя с самого начала, ты бы давно уже была мертва. Твоя мать не очень хорошо тебя спрятала, ей не хватило воображения.
Келси удалось сохранить спокойствие, но это было совсем непросто. Он говорил о ее матери с таким презрением, хотя Карлин никогда не упоминала ничего плохого о королеве Элиссе.
Но она бы и не стала, не так ли? ― прошептал голосок в голове Келси. ― Она же обещала.
― Почему вы так сильно не любите мою мать? Она разве причинила вам зло?
Ловкач наклонил голову, задумчиво вглядываясь в Келси.
― Ты еще очень молода. Невероятно юная, чтобы быть королевой.
― Так ты расскажешь, чем вам не угодила моя мать?
― Не вижу повода говорить об этом.
― Отлично, ― Келси скрестила руки на груди. ― Тогда я продолжу считать ее первосортной королевой.
На губах её собеседника появилась одобрительная улыбка.
― Может ты и молода, но соображаешь лучше, чем когда-либо твоя мать.
Внезапно рана Келси снова дала о себе знать. От боли лоб девушки покрылся капельками пота, и Ловкач заметил это спустя лишь мгновение после нее самой.
― Наклони голову.
Келси подчинилась, не раздумывая. Он быстро сунул руку в карман и достал оттуда небольшой мешочек, затем приложил что-то влажное к ее шее. Келси приготовилась почувствовать острую боль, но она так и не пришла. Его прикосновения были очень мягкими, и спустя пару секунд Келси осознала, что ей следовало бы быть более осторожной, но, смирившись, она закрыла глаза. Слова из книги Карлин крутились в голове девушки: честный и приятный негодяй... От собственной глупости она стиснула зубы.
Лекарство подействовало достаточно быстро. Боль через пару минут утихла и перешла в слабую пульсацию. Ловкач освободил шею Келси и убрал свой мешочек в карман.
― Теперь медовуха должна позаботиться, чтобы боль ушла насовсем.
― Не надо опекать меня! ― произнесла Келси стальным голосом. Oна была очень зла на себя за то, что находит этого мужчину привлекательным, и было важно, чтобы он об этом не узнал. ― Если собираешься убить меня, то делай это прямо сейчас!
― Всему свое время, ― в темных глазах Ловкача промелькнуло что-то, что Келси приняла за уважение. ― А ты удивляешь меня, девочка.
― Ты ожидал, что я стану прыгать перед тобой на задних лапках?
― В таком случае, я бы убил тебя, не раздумывая.
― Почему?
― Твоя мать всем чуть ли не в ноги кланялась.
― Я ― не моя мать.
― Возможно.
― Почему бы не сказать, что тебе от меня нужно?
― Мы хотим, чтобы ты была королевой.
Келси без труда поняла намёк.
― Не такой, какой была моя мать?
― Ты хоть представляешь, кем был твой отец?
― Нет, и мне абсолютно все равно.
― Зато мне не все равно. Я заключил пари с одним из моих людей.
― Пари?
Его глаза блестели.
― Твой отец является главной темой пари в этом королевстве. Я знаю старую женщину, живущую в деревушке далеко на юге, которая поставила свою лошадь почти двадцать лет назад, и с тех самых пор она ждет, когда правда выйдет наружу. Поле для размышлений, скажем так, довольно большое.
― Как мило.
― Ты королевской крови, девочка. Теперь ничто в твой жизни не будет личным.
Келси сжала губы, недовольная тем, какой оборот принял их разговор. Её отец, как и дядя, не представлял для неё значения. Мать же, которая раньше правила королевством, была важна для неё. Кто бы ни был отцом Келси, он, по-видимому, бросил её при рождении… но это никогда не огорчало девушку так, как то, что её мать бросила её. Келси вспомнила, как она днями просиживала возле окна в гостиной коттеджа и как с каждым закатом солнца её мать так и не приходила.
― Мы долго ждали, чтобы увидеть, чего ты стоишь, девочка, ― заметил Ловкач. ― Я льстил и угрожал по очереди, но теперь я не буду этого делать. Ты совсем не такая, как мы ожидали.
― Кто это «мы»?
Ловкач жестом указал на стенку палатки позади себя. Келси обратила внимание на то, что снаружи раздавались мужские голоса, а немного дальше было слышно, как кто-то колол дрова.
― Почему вы держитесь вместе?
― Ты задаешь слишком правильные вопросы, поэтому, естественно, не получишь ответов, ― он вдруг вскочил на ноги, и движение его было таким внезапным, что Келси дернулась от неожиданности и прижала к себе колени. Будь у нее нож, он бы все равно смог прикончить ее в одно мгновение, не имея никакого оружия. Он напоминал ей Мэйса: человека со скрытой тягой к жестокости, и его занятие казалось более опасным оттого, что он не придавал этому особого значения. Келси забыла спросить о Мэйсе, но сейчас это было бы не вовремя . Она почувствовала слабое утешение, когда Ловкач спрятал свой нож за ремень у себя на поясе.
― Одевайся и выходи наружу, девочка.
