Анастасия Анфимова - Оскал Фортуны-2. Под несчастливой звездой.
— И никто не поинтересовался, зачем они вашему… учителю? — спросил парень.
— Этим негодяям безразлично, за что получать золото, — келлуанин смотрел куда-то вглубь себя. — О боги, что мы делали…
— Может, не стоит об этом говорить? — предложил Александр, глядя на посеревшее лицо Энохсета. — Это все случилось так давно.
— Но я в этом участвовал! — губы старика скривились. — Тогда это казалось чем-то великим. Мы поднимались над обычными людьми, приближались к Вездесущему.
— Я не понимаю, — пробормотал юноша, уже много повидавший он с тревогой глядел на помертвевшее лицо собеседника.
— Манрах учил, что познание мира позволяет сохранить свое "я" после смерти и слияния с Вездесущим.
— Интересно, — только и смог пробормотать Алекс. — А сам-то он много знал?
— Он величайший мудрец! — без колебания ответил Энохсет. — Манрах никогда ничего не боялся, воровал яйца из гнезд крокодилов, в одиночку охотился на львов. Говорят, в молодости он даже побывал в лабиринтах Тепета!
— Это еще что такое?
— Священная гора, в недрах которой уже тысячи лет хоронят владык Келлуана! — с горящими глазами проговорил старик. — Там спрятаны величайшие сокровища и тайны! Никто не знает, на сколько тянутся проложенные в её недрах тоннели!
Энохсет замолчал, вытер губы и знаком попросил воды. Юноша протянул флягу.
— А самое главное, манрах учил, что никакие молитвы и ритуалы не нужны. Нет необходимости в гробницах, мумиях и циирах! Тело лишь временный сосуд для души, и после смерти о нем можно просто забыть! Понимаешь?
Он волнения старик привстал.
— Нет ни духа, ни посмертного суда, ни царства Осирса!
Вдруг его губы скривила жесткая усмешка, и он тяжело опустился на лавку.
— Я все чаще забываю, что ты не келлуанин. И не можешь меня понять.
Какое-то время они помолчали. Александр сложил остатки еды в корзину и вернулся к работе.
Энохсет уселся на свое место и, опираясь на посох, наблюдал за ним. Дело шло ни шатко, ни валко. Юноша не торопился, стуча по камню бронзовым долотом и отсекая все лишнее.
— Мы даже название себе придумали, глупцы. "Особенный человек, поднявшийся над морем людей", — улыбнулся старик, покачав головой.
— Длинно, — покачал головой Алекс. — "Геданамархуракунас".
— Просто, гедане, — вздохнул собеседник. — Самонадеянные глупцы. Когда нам долго не привозили рабов, мы воровали людей в дальних селениях.
— И никто ничего не узнал? — спросил юноша.
— Кто мог заподозрить сыновей почтенных родителей, друзей Верховного жреца храма Сета? — вскинул брови старик. — Но такое не могло продолжаться долго, и манрах это знал. Рано или поздно нас бы раскрыли. Чтобы не отвечать за свои и наши злодеяния, он ввязался в заговор против государя, жизнь, здоровье, сила, надеясь, что новый Келл-номарх забудет все преступления.
— Как вы оказались здесь? — Алекс уселся, скрестив ноги, и стал внимательно слушать непрошенную исповедь.
— О! — Энохсет гордо вскинул голову. — Наш манрах оказался умнейший человек. Через знакомых капитанов-работорговцев он связался с халибскими пиратами, которые часто заходят в Нидос, пополнить запасы и продать награбленное. Когда в Абидос припыли из столицы спасавшиеся от преследований участники заговора, мы погрузили все сокровища храма на корабли и отправились в дельту. Многие из нас не хотели покидать берега Великий реки, но страх оказаться на рудниках или даже в пасти крокодила убеждал сильнее всяких разговоров.
— Причем тут крокодилы, господин? — нахмурился Александр.
— Преступников, покушавшихся на жизнь государя, казнят, — пояснил старик. — В разных местах по-разному. В Абидосе отдают священным крокодилам.
— Сурово, — пробормотал по-русски Алекс.
— Месяц мы жили на острове в Дельте, — продолжал Энохсет. — Когда пришли корабли, кое-кто опять стал отказываться. Тогда их просто связали и побросали в трюм. Столичные заговорщики думали, что мы направляемся на острова Близнецы. Но уже в море наши корабли отстали от их каравана. Потом пришла буря. Словно все боги Келлуана ополчились на своих неразумных детей…
Он поднял к небу выцветшие от старости глаза.
— Много чего произошло, пока мы не приплыли сюда.
Он опять засмеялся странным пугающим смехом.
— Манрах говорил пиратам, что хочет поселиться на самом дальнем клочке земли, где отдаст им все сокровища. Глупцы! Он обманул и их! В плаванье учитель давал нам зелье, помогавшее скрасить тяготы пути. А когда мы пристали к этому острову на стоянку, то вместо него получили противоядие. А халибы яд! Он отравил их! Из полусотни свирепых северных варваров уцелели тринадцать, потерявших разум и волю существ.
— Опасный человек был ваш наставник, — пробормотал пораженный Александр.
— Мы его боялись, — согласился старик. — Но все, что он делал, как казалось, шло только на пользу нам.
— Здесь долго не случалось ничего интересного, — продолжил Энохсет после недолгого молчания. — Корабли разобрали, построили дома, посадили сад, раскорчевали поле, засеяли пшеницей. Мы привезли с собой телят, коз, гусей и уток, семена и саженцы. Рождались дети, создавались семьи. Манрах почти не принимал участия в жизни поселка, всё пытаясь отыскать в Книге рецепт "зелья Сета", продлевавшего жизнь до двухсот или трехсот лет. Мы взрослели, кровавые забавы молодости уже не казались такими привлекательными.
Старик вытер уголки глаз.
— Двадцать два года пролетело как один счастливый день. А потом наш учитель заболел. Да так, что все его искусство не приносило облегчения. Незадолго до смерти он собрал нас, своих гедан, и повелел соорудить гробницу. Без саркофагов и росписей, просто, чтобы его тело не гнило под открытым небом. Как мы могли отказать?!
Юноша молча распрямил ноги и поморщился. Не глядя на него, Энохсет продолжал.
— Как только стройку закончили, не в силах переносить страдания Хотепсет принял яд.
— Постой! — прервал его Алекс. — Кто это?
— Манрах. Это его настоящее имя, — пояснил старик и вновь погрузился в воспоминания. — В тот день все в поселке плакали, рыдали так, как будто умер самый близкий нам человек. А через три дня после похорон пришла болезнь. Слегли самые слабые: дети, старики. Мы стали искать лекарства в доме нашего наставника, но вместо этого нашли письмо.
Келлуанин замолчал, по смуглым, морщинистым щекам текли слезы, растворяя краску на веках.
— Он написал, что отравил воду в пруду, и мы все умрем.
Александр отшатнулся от неожиданности. Он ждал чего угодно, но не мог и представить себе такого ужаса.
— Несправедливо, когда великие умирают, а ничтожества продолжают жить. Манрах собирался ждать нас в лоне Вездесущего.
— Ну, ни… себе, — пробормотал по-русски Алекс. — Да Стивен Кинг тут просто отдыхает, нервно куря в сторонке!
— Что ты сказал? — встрепенулся старик.
— Я испугался, — честно ответил юноша.
— А какой ужас объял нас! — вскричал Энохсет, приподнимаясь. — Мы кричали, плакали, рвали на себе волосы… Не помню, кто первый вспомнил о наших богах. Из последних сил мы устроили в большой комнате бывшего дома манраха храм Сета, принесли ему благодатные жертвы…
Старик звучно высморкался.
— Бог мудрости не оставил нас. Лекарство нашлось среди множества зелий, оставшихся после Хотепсета, — тихо проговорил он. — Но выжили только девятнадцать человек
— Десять и еще девять? — Александр решил, что не правильно понял собеседника.
— Да, — кивнул Энохсет. — Из них восемь умерли за год, потом еще четверо. Нас осталось семь убитых горем мужчин. Мы еще какое-то время сажали пшеницу и ухаживали за садом, постепенно умирая от старости.
— Почему вы не покинули остров? — резко спросил юноша.
Келлуанин помолчал. Возле головы юноши с мерзким жужжанием стала кружиться муха, норовя сесть на потное лицо. Алекс резко махнул рукой, и мерзкое насекомое превратилось в мокрый комок.
— Куда нам плыть? — произнес дрогнувшим голосом Энохсет. — Мы нигде никому не нужны, а все, кто нам дорог, остались здесь навсегда.
Юноша опустил голову.
— Вот теперь ты знаешь все, что здесь случилось, — тем же тоном продолжил келлуанин.
— Пойдем отсюда, господин Энохсет, — Александр встал на ноги.
— Боишься мертвых? — усмехнулся тот.
— Нет. Ни один из них мне еще ничего плохого не сделал, — возразил Алекс. — Но здесь… Неприятно.
— Ты прав, — старик встал, отряхнул юбку.
Обвязывая веревкой заготовку под жернов, юноша вдруг подумал: "Теперь надо будет хорошенько подумать, прежде чем узнавать тайны островов и людей".
Глава IV. Две пятницы
Но с тех пор, как стоит мир, вряд ли на долю человека выпадало столько приключений за один день.
