Далия Трускиновская - У Пресноводья дуб зеленый…
– Да ну вас! – сердито сказала Вера Федоровна. – Делать людям нечего, по бассейнам ходят…
Она имела в виду, конечно же, не посетителей, а тех, кто построил это бесполезное, на ее взгляд, сооружение. Но посетителей она не одобряла в первую очередь – они мешали убираться, вот с них и начала.
Проверив все краны и закрутив их потуже, подобрав с пола раскисший кусок мыла и отковыряв от стены присохшую жвачку, Вера Федоровна ощутила себя хозяйкой, а это очень важно, когда прибираешься в новом месте.
– Где тут моя тряпка? – сама себя спросила она, хотя тряпка была не собственная, а здешняя. – Где тут мой мусорник?
После вынужденного безделья она снова строила вокруг себя прекрасный мир РАБОТАЮЩЕЙ женщины и радовалась своей власти над четырьмя раздевалками, душевыми, туалетами, коридором и крошечной подсобкой.
Толстые тетки ушли, оставив бардак – рваный пакет с картинкой, мятую газету, белые стаканчики из-под йогуртов. Вера Федоровна старательно прочитала написанное немецкими буквами название и покивала головой – сейчас она была уже почти на равных с этими РАБОТАЮЩИМИ тетками и уже завтра могла бы тоже позволить себе купить стаканчик йогурта – кстати, впервые в жизни…
Вымыв полы и протерев мокрой тряпкой все, до чего дотянулась, она пошла, как было велено, в большую мужскую раздевалку и хозяйничала примерно до половины двенадцатого. Туалеты она оставила напоследок – и похвалила себя, что догадалась взять у соседки Ирмы одноразовые перчатки, в которых та позавчера красила волосы.
– Носом бы вас сюда, носом, – неодобрительно сказала она отсутствующим пакостникам, насвинячившим в туалете. И взялась за дело с радостным азартом.
Отшоркав унитазы, Вера Федоровна посмотрела на часы и составила план действий: прибраться в подсобке, вымыть руки, посмотреть последние новости, еще раз поужинать и сесть читать газету. Когда газета кончится, как раз настанет время первого обхода. А потом ведь есть другая газета, которую оставили толстые тетки. Правда, это «рекламка» – но ведь интересно же читать, какие квартиры продают, какие хотят купить, сколько в тех квартирах метров, есть ли удобства.
Она вышла в коридор и остолбенела. Откуда взялись продолговатые мокрые пятна? Она же тщательно протерла коридор выжатой почти досуха тряпкой! И откуда взялась банка на подоконнике? Или она и раньше тут стояла?
Зная скверную мужскую привычку из любой емкости немедленно делать пепельницу, Вера Федоровна поспешила к банке – выбросить окурки, а саму банку намыть до хрустального блеска.
Но вовсе не окурки обнаружила она на дне…
Из банки на Веру Федоровну смотрела большая, головастая, крепкого сложения, бурая лягушка. И это была отнюдь не резиновая игрушка – когда Вера Федоровна приблизила к банке лицо, тварь пошевелила передней лапой.
– Да что ж это такое? – не столько испугалась, сколько удивилась уборщица. Вот именно появление лягушки она могла объяснить без всякой мистики – днем тут плавали школьники, наверняка нашелся бездельник, решивший подпустить страшную лягушку в раздевалку или даже в душевую к одноклассницам. Должно быть, не вышло – а потом забегался, заплавался, про свою каверзу и думать забыл…
Вера Федоровна забрала банку к себе в подсобку – именно К СЕБЕ, потому что она уже передвинула там столик и переставила бутыли с хлоркой и прочими моющими средствами на СВОЙ лад. Утром она собиралась выпустить лягушку – для чего пришлось бы одолеть порядочный кусок до озерца, но пока ей это соображение в голову не пришло. Развернув бутерброды, Вера Федоровна протянула было руку к телевизору – и тут по коридору кто-то быстро-быстро прошлепал. Прошлепал – и остановился, и со свистом выдохнул… А выдохнул-то совсем рядом, прямо за дверью!
Долгая жизнь научила Веру Федоровну, что двери запираются не только на замок, но еще и на табуретку, на лопату, на палку от швабры. Обезопасившись, она кинулась звонить единственному, кто мог сейчас прийти на помощь, – студенту. Тому, что на вахте и по суткам.
Этого студента Вера Федоровна заранее не полюбила, потому что он успел вперед нее прописаться в спорткомплексе и получить чистую работу. Сейчас этот здоровый балбес сидел сложа руки и еще деньги за это получал, а не корячился с тряпками и ведрами. А, может, и у него были свои обходы, может, и он еще какой-то приработок себе выговорил, подумала Вера Федоровна и ужаснулась: это ж, значит, его может не быть на вахте!
Территория спортивного комплекса, в который входил и бассейн, была солидная, вахта – далеко, а тот, кто пришлепал под дверь, затаился. Вера Федоровна отыскала на листке, приколотом над древним настенным телефоном, нужный внутренний номер и позвонила.
Студент где-то шастал.
За дверью чихнуло.
Вера Федоровна, перевирая давно забытую «Отче наш», еще раз набрала номер. Ей повезло – студент оказался поблизости.
– Ой, родненький! – закричала она. – Это я, уборщица с бассейна! Тут кто-то по коридору ходит!
– А-а, это дед! – лениво отвечал студент. – Он тут часто бродит.
– Какой еще тебе дед? – насторожилась Вера Федоровна.
– Работал тут один, перебрал, спьяну в бассейн свалился – и все, нету деда, – охотно объяснил студент. – А что, Портновский не предупреждал? Он безобидный, только с полуночи часов до двух шебуршится. Ходит, бродит, уровень воды замеряет. Это нормально.
– И лягушка, – подумав, сказала Вера Федоровна.
– Что – лягушка?
– Лягушку в банке кто-то подбросил.
Если студент рассчитывал напугать ее привидением, то не на ту напал. Она столько уже про всяких выходцев с того света начиталась, что обыкновенный утопленник ей был не в диковинку. Страшновато, конечно, однако, как выразился студент, нормально.
Тут в дверь поскреблись.
– Родненький, беги скорее, он сюда ломится! – завопила в трубку Вера Федоровна.
– Кто, на фиг, ломится?!
– Да дед же!
– Какой дед?!
Тут бы Вере Федоровне и прищучить студента на вранье, но было вовсе не до того. Из только что насухо протертого коридора просочилась в подсобку струйка и образовала у двери лужицу. Лужица понемножку ширилась и распространялась.
– Говорят же тебе – звони в полицию!
Студент отключился.
Тот, кто за дверью, поскребся еще раз.
– Сгинь, пропади! – велела ему Вера Федоровна. – Враг-сатана, отженись от меня.
– Крещеная душа, а, крещеная душа? – обратился тот, кто за дверью. – Баночку не уноси, на окошко выставь. Уходить буду – заберу. Машка хворенькая, ей пригляд нужен.
– А ты кто будешь? – испуганно спросила Вера Федоровна.
