Татьяна Иванова - Маршал Срединной империи(СИ)
- Собралась? Пошли.
Какое там собралась! Элиза понятия не имела, что нужно брать собой, собираясь в тюрьму. Но возразить она не смогла. Мозг не справлялся с обилием новых впечатлений. Вяло посмотрев на голову рогатого кабана, висевшую над лестницей, Элиза молча пошла вслед за стражником. Второй солдат последовал за ней.
Она что, настолько опасна?
Снаружи действительно шел дождь. Девушка накинула плащ, подняла капюшон и храбро вступила в струи воды, заливавшие улицу. Их ждал экипаж. Но ехали они недолго.
- Нижние этажи залило. Веди ее в общак. Ба-а-арышню!
Ненависть в голосе и злорадное предвкушение.
Невыносимая вонь и полутьма, в которой множество человеческих силуэтов.
За ее спиной захлопнулась дверь. Она сделала несколько шагов вдоль стены в сторону, потрогала стенку руками. Вроде чистая. Обессилено к ней прислонилась.
В какой странный мир она попала.
Некоторое время ничего не происходило. На новую заключенную никто не обращал внимания. Элиза тихо стояла без единой мысли в голове. Мозг работать не хотел. Потом вдруг наступила тишина. Это, оказывается, перестал храпеть здоровенный бугай на куче тряпья недалеко от Элизы. Проснулся, потянулся, сел. Сокамерники стразу начали переговариваться в полголоса. То есть, это они его сон оберегали. Проснувшийся слегка приподнялся и за руку рывком притянул к себе соседа. По ушам резанул взвизг. Это оказался не сосед, а соседка. Впрочем, женщина сразу перестала визжать, принялась постанывать. Элиза не смогла заставить себя закрыть глаза сразу, и за несколько минут узнала о взаимоотношениях полов больше, чем за всю свою девятнадцатилетнюю жизнь. Но это было только начало.
- А теперь иди ко мне, - к затихшей женщине нагнулся еще один заключенный.
- Нет! - закричала та, мгновенно сориентировавшись. - Слышь, командир, - она схватила за руку удовлетворенного мужчину, - если все они меня будут иметь, тебе ничего не достанется. Я же теперь твоя женщина.
- Моя, - после мгновения молчания подтвердил командир. - Лапы прочь от нее. Других себе ищите.
- А вон там новенькая.
Элиза вмиг покрылась холодным потом. Сердце трепыхнулось и как бы остановилось. Дыхание само собой стало прерываться. К горлу подступила полуобморочная тошнота.
- Барышню тронуть не дам, - внезапно прозвучал рядом с ней спокойный мужской голос. Оказавшийся рядом с девушкой мужчина успокаивающим жестом положил ей руку на предплечье. Элиза бросила взгляд на изящную руку высокородного дворянина, затем дурнота захлестнула ей сознание.
Мужчина подхватил падающую девушку и, не обращая внимания на шарахнувшихся в разные стороны сокамерников, поднес ее поближе к светлому лучу, наискось пересекавшему темное пыльное помещение. В этой городской тюрьме могла оказаться только одна барышня. Но та, которую он держал на руках, никак не походила на циничную отравительницу своего жениха, о которой уже дней десять судачил весь город. Она напоминала нежный серебристый цветок подснежник, случайно виденный им во время дальнего похода. Овальное личико, правильные черты лица. Пепельно серебристые волосы, темные у корней, выбились из плотной прически. Тонкие брови и опущенные длинные ресницы были черными. А глаза, когда она их все же открыла, были голубыми. И, вглядываясь в ее милый облик, он решал для себя, правдивы ли слухи в отношении барышни Эледэ, или нет. А ошибался в людях он исключительно редко.
- Барышня Мерелиза Эледэ?
Элиза опустила глаза, не вынеся пристального взгляда темно-серых глаз. Кажется, это теперь ее имя.
- Но вы никак не похожи на отравительницу.
Он поставил ее на ноги, продолжая придерживать за плечи.
- Да какая это тебе, Красавчик, отравительница, - ответила ему пожилая женщина в темно-красной, набекрень повязанной косынке, сидевшая на полу рядом со стоящей Элизой. - Просто влюбленная доверчивая дуреха.
- Почему доверчивая? - еле слышно спросила Элиза.
- Ага, что "влюбленная дуреха" согласна? - ехидно протянула женщина. - Ядом каррео травилась, так ведь?
Элиза молчала.
- И правильно. Не возражай. Пока ты в горячке лежала, мы, городские отравитель..., я хотела сказать, лекарки уже все обсудили. Язык в синеватых пятнах только после каррео бывает... С этим ядом есть одна хитрость. Если плотно поесть, а потом его выпить - он почти не действует. А если на голодный желудок - то насмерть. Ты же, небось, весь день-деньской до своего последнего ужина с кузеном - женишком в чувствиях пребывала. Руки заламывала. Не до еды было? Сутки голода. А потом кубок с ядом каррео. А жених-то твой плотно поел, да не один раз. Ему кубок с ядом почти не повредил.
- Ну и почему же она в тюрьме? - вмешался спасший Элизу мужчина. - Объясни-ка, Матушка.
- Потому что кузен барышнин - срамотная сволочь. Это я в присутствии барышни так мягко выражаюсь. Не так бы надо его припечатать, - женщина поправила темные волосы, выбившиеся из-под низко повязанной косынки, спокойно и с достоинством глядя на собеседника темными глазами. - Правильное имя барышни - Мерелиза рэн Эледэ. Ее родители недавно погибли. Рядом с обвалившейся шахтой находились. Она наследница рода. А кузен ейный - просто Эледэ. А хочет быть "рэн Эледэ", потому что крутит с дочкой градоправителя. Той нужен знатный наследник в мужья. И вот он охмуряет кузину и говорит ей что-то этакое. Милая моя, говорит, кузина, - елейным голосом заговорила лекарка, - мы с тобой так прям друг друга любим, жить друг без друга не можем. Да только быть нам вместе не дадут из-за нашего родства кровного. И потому, чтобы не достаться больше никому, давай вместе выпьем яд.
- Ясно, Матушка, - собеседник лекарки оценивающе посмотрел на Элизу, стоящую рядом с отрешенным видом. - С кузеном все ясно. А вот с самой барышней - не очень. Почему же она выжила?
- Так ты, Красавчик, вспомнил присловье: "дурака учить, что после яда каррео лечить"?
- Что-то вроде этого, не спорю.
- Так ее, небось, потому никто и не лечил. Как услышали, что горячка от каррео, так ни одного лекаря возле ее постели и не было, - ехидно сообщила лекарка.
Мужчина чуть крепче сжал Элизу за плечи. Доверчивая дурочка? Да. Но как ей за это досталось.
- Возможно, поэтому и выжила, - пробормотал он.
- Так я сама за всю жизнь только двух выживших видела. И с катушек они были съехамши, без малейшего сомнения. Говорить не могли. Конкретно так, съехамши, даже и не смотри так на барышню Эледэ. С ней что-то другое. Ну что же... Бывает, значит, и такое. Может попозже еще и съедет с катушек. Разве так бы надо с ней обращаться после такой горячки?
