Наталья Баранова - Оборотень
Хищник! Мой хищник, которого я так выделила еще на вконец испорченной вечеринке! Оказывается, я запомнила даже звук его шагов. Надо же! И не сказала б, что б я в него влюбилась. Отнюдь.
Он возник на пороге, как демон преисподней. Высокий, стройный, волосы оттенка воронова крыла падают на спину, роскошная одежда того же, черно — синего цвета, подчеркивает стройность фигуры, кисти рук утопают в серебряном кружеве. Красив, как падший ангел! И провалиться мне на месте, если я вру!
Он пристально посмотрел на меня. Взгляд этих, то ли темно-зеленых, то ли зеленовато — карих глаз игнорировать я б не смогла ни в одном из известных мне случаев. Сердце замерло. Очи казались и жесткими и теплыми одновременно. Вот уж чудо из чудес!!! А на губах кривилась улыбочка, смысл которой не мне разгадать. Я оборотень, но не телепатка.
— Значит, оборотень, — усмехнулся он. — Знатная добыча. Такие штучки не попадаются каждый раз. Мне везет. Поклянись, — добавил он жестче, — что не попытаешься бежать, не будешь менять облик, дабы ввести моих людей в заблуждение, и тебе предоставят право свободно перемещаться по кораблю.
— Еще чего! — фыркнула я. — Чего стоят ваши обещания!? Всем известно…
— Что пиратам доверять нельзя, — перебил он меня. — Черт с тобой, упрямица. Нравится сидеть в трюме, так сиди хоть до второго пришествия!!! Я на твоем месте был бы разумнее.
— Развяжите меня, — потребовала я, поднимая подбородок. — Конвенция Атоли запрещает так обращаться с пленниками!
Он вновь усмехнулся. Как же он был красив! Мама моя! Как он был хорош собою! И эти повадки хищника, и мягкие жесты, и эти улыбочки! Но почему его высокомерие не мешало мне любоваться им? Любой другой уже получил бы от меня порцию ледяного презрения. Так почему ж я так рассматриваю его, словно это самое совершенное творение в мире? Нет, хорош, воистину хорош!!! Но жизнь моя висит на волоске, и не в таком положении вести себя овечкой.
— Дело в том, что мы не входим в содружество Атоли, — заметил он спокойно. — Эвир — мир изгоев, деточка, и тебе стоит к этому привыкнуть, так что все бредни о правилах вашей цивилизации тебе придется забыть. Ну?
— Да пошел ты! — спокойно заметила я. — С виду мужик, а обращаешься с беззащитной девушкой, как….
Тихий смех заставил меня вздрогнуть. Смеялась Хариэла. Малышка никуда не ушла, смотрела на нас, лишь чуть отойдя в стороночку. Если верить ее лицу — смеялась искренне и беззлобно. Впрочем, кто знает их, этих господ с Эвира.
— Если ты поклянешься, что будешь вести себя именно как беззащитная девушка, я и предоставлю тебе свободу. Относительную, разумеется. И еще. Попрошу больше меня не злить. Не беспокойся, я знаю, как найти управу даже на оборотня, — заметил горбоносый спокойно.
Ох, слишком спокойно! Мне это не нравилось. В его голосе чувствовалась такая уверенность, что становилось не по себе. Кажется, он и на самом деле мог сделать то, о чем говорил.
Я сжала губки. Так хотелось сказать ему — «нет». Но я прикинула свои шансы на освобождение, с поправкой на вновь открывшиеся обстоятельства. Дать ему слово, а потом нарушить его, это, пожалуй, было б оптимальным вариантом. Эвир — мир изгоев. Что ж, им должно быть не привыкать обманывать. Ничего, не облезут, коль и я их обману.
— Ладно, — заметила я, — обещаю обойтись без мимикрии. Развяжите мне руки. Болят уже.
— Ничего, восстановишься, — заметил он, и, кивнув детинушке, что заглянул в мою келью первым, заметил, — развяжи эту мадемуазель и проводи в каюту. Но глаз с нее не спускать!
Я довольно улыбнулась. Это было мило. Меня развязали! Потирая кисти рук, я подумала, что все это как — то вне логики. Впрочем, может эвирцы еще и слишком самоуверенны? Могло статься. Как — никак «Мистрис» они захватили за пятнадцать минут. Всего ничего. Ладно, пусть недооценивают, лишь бы не прибили! А уж сбежать я как-нибудь сбегу. Это — моя забота!
Каюта, что мне отвели, была невелика, но, тем не менее, удобна. Из всей обстановки — кровать, шкафчик для одежды, которой было только, что на мне, окно — экран, у окна — стол. Впрочем, темное дерево панелей покрыто позолотой и резьбой. За маленькой дверью у кровати я обнаружила и ванную комнатку. Неплохо для пленницы. Во всяком разе куда приемлемей, чем та камора в трюме.
Дождавшись, что б сопровождающий закрыл за собою дверь, я нырнула под душ. Нелогично? Глупо? Тем не менее, мне так хотелось смыть с тела всяческие следы пребывания в трюме, забыть запах резиновой тапки во рту. Вода струилась по телу, изгоняя печаль, наполняя меня новой силой. Не знаю, сколько времени я провела в этом закутке. Минут блаженства не считают. А я блаженствовала. Эта ванная была ответом на молитвы любой леди. И чего только не стояло в нишах?!!
Я наслаждалась ароматами различных сортов масел и мыла. Я купалась в них, как купаются в океане. Я натирала кожу экзотическими кремами, от которых она сияла, словно покрытая перламутровой пленкой. Мой Бог! Кажется, часа мне хватило, что б позабыть и свой страх, и напряжение, и пребывание в трюме. А теплый поток воздуха слизнул капельки воды с моей кожи и растрепал волосы. Блаженство! Давным-давно позабытое мною чувство….
И, кажется, я даже не растерялась, заметив, что моя одежда исчезла. Вместо черных обтягивающих лосин и черной же, длинной туники, расшитой стразами, на койке лежало нечто невесомое — тонкая ткань нежно-голубого оттенка, с воротом и рукавами, вышитыми серебром. Платье! Мама моя! Платьев я не носила от роду! Но устоять перед этим?! Если глаза и руки меня не обманывали — это был шелк! Погрузившись в объятия нежных прикосновений куска материи, я посмотрелась в зеркало. Хороша! Если б это было надето на меня несколько ранее, я б свела с ума не только мальчиков и мужчин. Клянусь, да ни одна из женщин не смогла б остаться спокойна! Надо отдать должное господам пиратам, со вкусом у них было все в порядке! И жить они умели.
Подойдя к столу, я присела на низенький, обитый золотой парчой табурет. Взгляд коснулся звезд. Они дрожали, и мне казалось — я смотрю в ночное небо из полного цветением весеннего сада. И в этот миг мне показалось далеким все, что до этого я знала: содружество Атоли, моя квартира на верхушке высотного здания, что архаично обзывалась пентхаусом, мои личины, журналы, мои увлечения. И сомнение поселилось в душе — хотела ли я к этому возвращаться? Я этого не знала.
В каюту вошла Хариэла. Эта маленькая фея примостилась в изножьи кровати, недалеко от меня. От нее пахло духами, свежими духами с ароматом ночных цветов. Я безошибочно узнала ее, даже не обернувшись. И я не стала нарушать молчание. Пусть все идет, как идет. Зачем тревожить воздух еще и словами? Примостив локти на полированное дерево столешницы, я смотрела туда, где на тонкой темной пленке проступали очертания созвездий. Я понимала, что мне не отыскать взглядом ничего из того, что было знакомо. Сделав свое дело, пираты удалялись, если можно так сказать, подняв все паруса.
