Денис Луженский - Айболит 2012, или Спасти дракона
— Вы комик, любезный? Вас кто-то попросил меня разыграть? А-а-а! Женя Горбачевский! В его стиле шуточка!
— Я не к-комик, доктор, я — п-писатель. Фантаст, понимаете? Н-н-начинающий. Малоизв-в-вестный.
— Чёрт знает, что такое!
— Выслушайте, в-войдите в положение. У меня времени — только до утра, в с-семь уже поезд. Плацкартный вагон, п-первое января, до М-москвы ехать сутки. Я же н-не смогу там работать, доктор! Мне там не дадут! А вт-торого мне уже нужно быть в редакции! А т-третьего уже корректура! Это же б-б-блиц-выпуск! Новогодний, понимаете?! Они з-заказали рассказ! Если я не успею — второго т-такого шанса…
— Кто заказал?! Какой рассказ?!
— Альманах. Литературно-фантастический. «Полночь. М-миллениум». Не слыхали? Он известный, п-престижный — жуть! Рассказ фэ… фэнтезийный, про драконов… А я не пишу фэнтези! Я не б-брался ни разу! Если б ф-фантастика — я б за пару дней всё разложил, как по нотам: д-дракон — мутант, киборг-модифик-кант, ошибка генетического эксп-перимента, его вывели, чтобы на детских утренниках п-показывать, а он вышел из-под к-контроля, и ёлку — пф-фух… Э-эх!.. Но у них там — только фэнтези, и б-баста! Но я всё равно за два д-дня почти успел! Почти! Это же для м-меня шанс, понимаете?! Мне обязательно ну… нужно!
— Нет! — рявкает разгневанный Лит. — Не понимаю! Какой идиот будет заказывать в престижный альманах рассказ за два дня до издания?!
— Они не за два д-дня, они за два м-месяца заказали, — Гена моргает, явно смущённый. — Только не мне, а Лук… Лукоморенко… Ну, вы же слыхали про Фаддея Лук-коморенко, не могли не слыхать! Он-то — ф-фигура! Звезда! В нашем писательском цеху даже среди м-мэтров — киломэтр!
— И что же ваш звездун? — ядовито вопрошает Айрам Борисович. — Не справился?
— Ну, что вы! С-справился! Но на той неделе п-попал к нему в руки свежий выпуск «П-полночи», а в нём статья их штатного к-критика — Ильи Богатырского — про п-последний роман Лукоморенко. И так, знаете ли, р-резковато Богатырский выступил… Мол, была з-звезда, да звездец з-звезде, вся вызвездилась. Мол, т-таких романов на просторах р-рунета — хоть кастрюлей хлебай. Мол, не п-пора ли уже на небосклоне н-новые Сириусы с Альтаирами п-поискать… Так Лукоморенко обиделся и готовый р-рассказ в своём блоге опубликовал.
— И что за беда?
— Да как же! С-скандал! Уже опубликованное в «Полночи» не п-печатают! Редактор лично в комментах к рассказу отп-писался, назвал мэтра зазнавшимся г-графоманом. Это ж знаете… Это вот как если б в-вас кто-нибудь к-коновалом обозвал, доктор.
— А что же мэтр? — Лит ловит себя на том, что поневоле увлёкся окололитературной склокой.
— Заявил в ответ, мол, р-редакторов нынче развелось — что блох на д-дворняге, а таких писателей, как он — только он один. Но если р-редакция с Богатырским согласна, п-пусть заказывает рассказы «н-новым Альтаирам». А редактор ему в ответ: «И з-закажем, не сомневайтесь». Ну, и н-написал прямо там, в б-блоге: «Альманах подписывается в печать п-пятого января. Кто первым возьмётся до т-третьего сдать в корректору готовый текст — тому з-заказ и отдадим».
— И вы, значит, первым успели.
— Успел! — на лице Гены расцветает счастливая, глупая, почти детская улыбка.
— Справились?
Улыбка гаснет отгоревшим бенгальским огнём, в один миг щенячья радость без пяти минут состоявшегося писателя сменяется прежним отчаянием. Он складывает руки «замком» и трясёт ими перед Айрамом Борисовичем, причитая:
— Я почти справился! П-почти! У меня есть г-герои! У меня есть с-сюжет! Есть к-кульминация! Есть всё, кроме ф-финала! Умоляю, доктор, помогите! Я всё н-написал за сутки! А потом целый д-день бился над р-развязкой! С самого утра! И ничего, н-ничего не выходит! Либо эта н-ночь, либо н-ничего! Доррграуморт умрёт! И я т-тоже умру — как п-писатель! Если вы не поможете…
— Конечно, помогу, — прерывает словесное извержение Лит. — У меня есть знакомый специалист, я вам дам телефончик, скажете — от меня. Очень хороший специалист, как раз по вашему профилю.
— Мне не нужен п-психиатр, — тощий Гена смотрит с укоризной, — мне нужен д-диагност. Вот, прочитайте это.
И он начинает нервно тыкать пальцем в клавиши ноутбука.
— Вот отсюда прочитайте — сразу всё п-поймёте!
Подчиняясь звенящей в его голосе истовой убеждённости, Айрам Борисович прикипает взглядом к строчкам на экране.
С драконом что-то было не так. Он двигался скованно, дышал тяжело, а когда поднялся на задние лапы, вытягивая под свод пещеры мощную шею, Тубалкейн увидел, что сапфировая чешуя на брюхе чудовища потускнела и отслаивается. Страшные когти чертили в камне глубокие борозды, но делали это не уверенно. Сверкнув на юношу янтарными глазами, дракон распахнул пасть и шумно дохнул… Но зажмуривший глаза Тубалкейн недождался потока всесжигающего пламени, вместо этого его окутало облако густого и исключительно вонючего дыма.
Тогда рептилия осела, съёжилась и будто бы стала меньше. Незадачливый спаситель принцесс подумал, что от кончика хвоста до ноздрей будет от силы два десятка локтей. А дракон, между тем, хмуро поглядел на человека и просипел с натугой:
— Что, рыцарь, бить будешь?
— Н-нет, — пробормотал растерянный Тубалкейн. — Я не драться, я поговорить.
— И то верно, — согласилось чудовище горько, — со мной теперь — только языком почесать. А потом палицей по голове — и вся недолга.
Не веря своим ушам, юноша в изумлении уставился на дракона.
— Ты болен?!
— Уже восемь лет.
— Так долго! Но… разве у вас нет собственных лекарей?
— Лекарей нет, — если бы рептилия была человеком, она бы, наверное, саркастически усмехнулась. — Есть мудрецы. Ты полагаешь, я сам додумался украсть человечью самочку? Они посоветовали. Премудрые.
— Что… — Тубалкейн задохнулся, отыскав взглядом недвижную фигурку у подножия золотой груды. — Что ты с ней сделал?!
— Да пока ничего. Лизнул пару раз — на пробу. Думал, может уже так подействует.
— Ли… лизнул?!
— Не помогло, — дракон вздохнул совсем по-человечески, — даже, как будто, хуже стало. А она в обморок упала. И так оно даже к лучшему — ничего не почувствует.
— Нет! — выкрикнул Тубалкейн, сжимая кулаки. — Ты не посмеешь!
— Выбор-то небогат, парень, — мрачно заметил дракон. — Либо я сожру твою девчонку, либо меня сожрёт моя болячка… Ну, либо ты мне просто дашь по голове палицей, спасёшь её, а меня избавишь от мук совести. Я даже, может быть, почти не буду сопротивляться.
