Денис Луженский - Айболит 2012, или Спасти дракона
Денис Луженский - Айболит 2012, или Спасти дракона краткое содержание
Опубликовано на сайте: http://fantum.ru/.
Денис Луженский
Айболит 2012, или Спасти дракона
Знаете Гену Замоскворецкого — фантаста из Энска? Согласен, глупый вопрос — кто ж Гену сейчас не знает. Личность в нашем цеху заметная. Фигура. Звезда. Практически мэтр. Как минимум, все читали его технотриллер «Восстание «жигулей». Или даже осилили хитовую фэнтези-эпопею «Меч, два меча и ещё три меча».
А знаете, как он начинал? Сейчас расскажу. Стартовал Гена три года назад, аккурат под Новый 2012-й. Ярко стартовал, феерично, под рёв турбин и с пламенем из дюз.
И дело — верьте, не верьте — было так…
Сказка — ложь, да в ней двадцать шесть тысяч знаков!
(главный редактор при подведении итогов мозгового штурма на тему «Чем нам забить эти три чёртовых полосы?!»)31 декабря, поздний вечер. Телефонный звонок. Айрам Борисович Лит, знаменитый энский невропат и травматург (по определению дружески настроенных коллег и некоторых активных недоброжелателей), терапевт-универсал и диагност, снимает трубку. И благодушно басит:
— У аппарата.
Трубка отзывается тревожным, вибрирующим тенором:
— Абрам Бо-борисович?
— Айрам, — машинально поправляет Лит: — Сперва «ай». Потом «рам». Кто это?
— Простите, доктор. Я, н-наверное, не вовремя, но у меня тут срочно! Без… Безотлаг-гательно!
Благодушие сползает с Лита, как шкурка с банана. Голос незнакомый, к тому же абонент явно паникует — от таких голосов в новогоднюю ночь ничего хорошего не жди.
— Кто вы? Что случилось?
— Вы мне нужны, д-доктор! Вопрос жизни и с-смерти!
— Коля, ты? — без особой надежды спрашивает Айрам Борисович. — Вислогубов? Шуточки у тебя…
— Нет, это не Коля, это Г-геннадий.
— Гена? Мусин-Ладожский? Богатым будешь, не узнал!
— Нет, моя фамилия Замосквор-рецкий. Вы меня вряд ли знаете, я пока совсем н-не известный. Но очень в-вас прошу, п-помогите!
— Чёрт знает, что такое, — Лит начинает раздражаться. — Уже десять часов, до двенадцати всего ничего… Кто вас ко мне послал? Что за нелепая шутка?
— Ефим Ив-ванович.
— Кто такой Ефим Иванович? Я не знаю никакого Ефима Ивановича!
— Вы его д-дядю лечили. Дядя сказал, что вы — очень, очень х-хороший специалист!
— Я не хороший, я — лучший, — немного обиженно заявляет Айрам Борисович. — Но это не значит, что меня можно вот так дёргать из-за стола за два часа до…
— Так в том и д-дело! В том и д-дело! — беспокойный тенор от волнения начинает заикаться сильнее. — Новый год на носу, а он т-тут… Он тут ум-мирает! И я ничего, н-ничего не могу с этим п-поделать! Понимаете?! Н-ничего!
— Кто умирает? Где умирает? — раздражение Лита переходит в растерянность.
— З-з-здесь! Внизу! У меня в м-машине!
Абонент всхлипывает. А у Айрама Борисовича в желудке встаёт на ребро солёный огурец.
— Вы что… мнэ-э-э… Из машины звоните?!
— Да. Стою прямо перед вашим п-подъездом. Вам только одеться и…
— Вы с ума сошли! Кто вам дал мой адрес?! Ваш дядя?!
— Н-нет. Мой дядя умер.
— Как умер?! Когда умер?!
— Д-два года назад. Вы не виноваты, доктор! Он у-утонул!
— Ну, знаете! — Лит выдыхает — не то возмущённо, не то с облегчением — и пытается собрать воедино разбегающиеся мысли. — Так… Вам назвал мой адрес дядя этого… как его… Ивана Ефимовича?
— Ефима Ивановича. Н-нет! Я в б-больницу звонил, мне дежурная медсестра с-сказала.
— Чёрт знает, что такое! Ну, я узнаю во вторник, кто там дежурил!
— Доктор, умоляю! Я ведь уже з-здесь! Помогите!
— Нет, — Лит даже головой трясёт, хотя абонент его и не видит. — Решительно невозможно! У меня гости за столом! Я уже, знаете ли, водки выпил…
— Доктор, н-ну как же вы не п-понимаете! Тут же вопрос жизни и с-смерти!
— Ну, какого, извините за прямоту, чёрта вы от меня хотите?! Я ведь не реанимация!
— В реаним-мации не помогут! Там и без меня з-забот — полон рот! Доктор, не хочу вас п-пугать, но эта смерть будет на вашей с-совести!
— Чёрт знает… — бормочет вконец расстроенный Айрам Борисович. — Мне второго января на работу. Пациент до второго января не дотянет?
— Н-н-никак, — тенор снова всхлипывает. — Доктор, вы не можете нас тут б-бросить… Доктор, только на вас и н-н-надежда… Д-доктор, у меня «москвич» с-синий, я тут вас жду… Спасите, д-доктор…
Сочувствуя оборвавшему связь абоненту, телефонная трубка плачет короткими гудками. Лит сперва растерянно смотрит на неё, потом немножко испуганно и очень виновато — на жену.
— Милая, родная, голубушка моя…
— Опять? — холодно и сухо спрашивает Марта Ильинична — женщина с виду хрупкая, но ещё в нежном возрасте, по-видимому, перенесшая операцию по замене позвоночника на железный лом.
— Родная моя, ну ты же знаешь…
— Знаю.
— Милая моя, ну ты же понимаешь…
— Нет, не понимаю.
— Голубушка, ну ты же…
— Прощу, — ледяным тоном отрезает супруга. — Если успеешь вернуться до двенадцати ноль-ноль.
* * *В шестиугольнике двора — мороз, снег, свет уличных фонарей, щедро удобренные песком тротуары, заиндевевшие авто, хлопки пробок на детской площадке, визг взлетающей ракеты и многоголосый смех: мужской, женский, детский. Светло-синий «москвичонок», привалившийся боком к огромному сугробу, суетливо мигает фарами. Из открытого окна машины кто-то машет рукой:
— Сюда, Айрам Б-борисович! Здесь я!
Беспокойный тенор высок, но не строен — он тощ, сутул и плохо выбрит. И в автомобиле, кроме него, никого нет. Втиснувшись на переднее сиденье, Лит игнорирует протянутую для пожатия нервную узкую ладонь. Вместо этого он вперяет в водителя грозный взгляд.
— Где ваш друг?! Извольте предъявить умирающего, любезный!
— Друг? — тощий Гена секунду смотрит удивлённо, потом спохватывается и суёт закипающему от гнева врачу раскрытый ноутбук. — Вот!
C мерцающего экрана на Айрама Борисовича смотрит нечто змееподобное, чешуйчатое, сине-зелёное, зубастое, с развёрнутыми перепончатыми крыльями. Нарисованное пусть и довольно посредственно, зато вдохновенно.
— Это… — Лит несколько секунд переваривает увиденное, потом заканчивает: — Вы всё-таки шутник, да?
У него почему-то даже гнев утихает, он испытывает нечто вроде облегчения. Пусть глупый, но всё ж таки розыгрыш. Никто не умирает, никого не нужно спасать. И через пару минут можно будет уже вернуться за стол — под звон рюмок, под хохот разыгравших хозяина гостей, под приятно теплеющий взгляд жены…
— Это не ш-шутка, — Гена шмыгает носом. — Это Доррграуморт, мой д-дракон. Ему п-плохо, доктор!
