Вероника Иванова - Нити разрубленных узлов
Они появляются внезапно. Встают, опрокидывая снежный ковер. Высокие, широкогрудые, натренированные подолгу задерживать дыхание. Дети какого-то из племен северных земель, рождающиеся со способностью приручать самый лютый холод. Ну что ж, прятаться они научились, признаю. А как насчет драки?
Поле боя делится пополам, уж слишком далеко я отпустил Герто. Хотя спина к спине мы все равно больше мешали бы друг другу, чем помогали. Зато наши противники наверняка думают иначе. Пусть по их плоским широкоскулым лицам ничего осмысленного и не прочитать, всем известно: войско, разделенное на несколько частей, становится во столько же раз слабее. А вот к нам двоим это не относится, потому что каждый из нас изначально сам по себе. Каждый сам себе армия. Пока что выходит трое на одного, да еще стрелки где-то в доме или рядом с ним. Много это или мало? Сейчас увидим.
Главное, выбрать правильное место для стартовой позиции. Ну или хотя бы не шибко проигрышное. Для меня таковое находится точно посередине между левым и средним противниками, но, конечно, до намеченного пятачка не так просто добраться, пока ряды врагов сомкнуты. Правда, на подобный замок у меня всегда есть отмычка.
Делаю шаг. Еще один. И еще.
Качаюсь на волнах невидимого моря. Если присмотреться, возвращаюсь всякий раз туда же, откуда начинал движение, но, поскольку шаги становятся все шире, кажется, что перемещаюсь в сторону. А вот в какую — выбирает противник. Каждый для себя, потому что каждому из них сейчас видится свое. Своя собственная иллюзия.
Крайний слева противник не выдерживает раньше других и делает выпад коротким мечом, наконец-то раздвигая ущелье между собой и своим напарником до нужной мне ширины.
Раскачанный шаг, сразу же сменяющийся другим, таким же танцующим, но уже четко направленным, переносит меня вперед, на клочок тверди, откуда когти даб-доров легко достают до боков северян. Боков, которые свободны от брони, потому что железо — не лучший спутник для прогулки по морозу.
Еще шаг. Поворот.
В ответ оба атакуют сразу же. Зло, обиженно и растерянно. А кого они ожидали здесь встретить? Медноголовых солдат, действующих всегда и всюду только по уставу? Лево-право, лево-право. Шаг. Поворот. Чужое дыхание мокрым хлыстом достает до лица, и в глубине памяти понемногу начинает просыпаться страх оказаться убитым.
Снег нехотя опадает с моих противников, открывая взгляду одежду, собранную из кусочков коротко стриженного меха, светло-рыжие завитки длинных волос, выбившиеся из-под недостаточно плотно застегнутых капюшонов, тонкие ремни, густой сетью покрывающие торс, ноги и руки…
Так вот как они управляют теплом своего тела! Любопытно. Жаль только, расспрашивать о подробностях будет некогда. И некого.
Сила и опасность смертоносного танца галассы кроется именно в близости к тому, кто легкомысленно согласился составить тебе компанию. И неважно, где танцуешь, посреди чистого поля или в лабиринте извилистых коридоров: тесным, как объятия, можно сделать любое пространство.
Северяне путаются в ногах, стараясь поймать незнакомый ритм. Натыкаются друг на друга, многократно упрощая мою задачу. А ведь если бы оставались стоять на месте, мне было бы куда сложнее добираться до победы…
В конце концов один из них, видимо самый сообразительный, отходит подальше в сторону, полагая, что увеличившееся расстояние станет ему помощником. В какой-то мере так и могло случиться, только спираль галассы уже раскручена, и мне требуется всего лишь три шага, чтобы вновь оказаться рядом с намеченной жертвой. Правда, не лицом к лицу, а со спины.
Вот теперь можно воспользоваться клыками. Прямо под ребра.
Он успевает понять, что просчитался, но не более: на следующем же вдохе рассеченные легкие тонут в крови, и первый из моих противников падает на истоптанный снег.
Двое оставшихся переглядываются, словно стараясь договориться, как действовать, но, пока они это делают, я снова приближаюсь. Выхожу на позицию атаки.
Они расходятся, собираясь зажать меня в клещи, и приглашающе скалятся. Киваю, удлиняя шаги, чтобы на последнем почти припасть к земле. Клинки свистят где-то над головой, значительно выше, чем это может оказаться опасным, а клык даб-дора в правой руке взрезает ремни, крест-накрест перехватывающие голень одного из северян.
Проходит совсем немного времени — я едва успеваю сделать три шага, — и движения воина, чье тело лишилось ременной поддержки, заметно замедляются. Вот он, удобный момент завершить начатое, но делать танец таким коротким… Жалко. Ведь скука только-только ослабила хватку.
И все же приходится благосклонно принять щедрый дар случая, когда северянин, осознавший, что лишен одного из своих преимуществ, возможно самого главного, бросается в отчаянную атаку. А на мою долю остается только разочарование скользить мимо, чуть прижимая режущую кромку клыка к его шее там, где волоски бороды становятся совсем редкими.
Третий противник отступает немного назад, явно показывая, что безрассудно нападать не собирается, но и просто так оружие не сложит.
— Тебе еще не надоело? — спрашивает Герто, и я невольно бросаю короткий взгляд в его сторону.
Как и можно было предположить, следопыт со своей долей врагов уже давно разобрался. Наверное, за первый же проход. Но ему, в отличие от меня, скучно не жить, скучно рисковать жизнью.
— Сейчас закончу.
Он еле уловимо пожимает плечами, вновь отрешаясь от мира.
Чем Герто занимается в такие минуты, не знает никто. Может быть, разговаривает с предками. Может быть, сочиняет поэму для своей возлюбленной. Иногда кажется, что ему известно нечто невероятное, нечто такое, что придает человеческому существованию глубокий и драгоценный смысл. Наверное, подобное знание могло бы помочь мне победить скуку, но все никак не соберусь разузнать, в чем оно состоит.
Впрочем, достаточно и того, что Герто будет стоять рядом, ожидая завершения моих дел, по меньшей мере, до вечера. Или до конца вечности, если нам суждено подойти к нему вместе. Да, каждый из нас сам по себе, но только в бою, потому что галасса — танец, в котором не бывает партнеров.
Северянин понимает, что обречен: даже если случится чудо и побежденным все-таки окажусь я, в пяти шагах к югу от пятачка последнего боя расслабил мышцы человек, не оставивший своим противникам ни единого шанса. Однако обреченности не хватает, чтобы заставить безрассудно атаковать, и рыжебородый враг напротив меня напряженно приминает ступнями снег, не отводя взгляда от… Моих ног, которые все так же пританцовывают, рисуя на поляне дугу следов, становящуюся все шире и шире.
