Татьяна Нартова - Путь к океану
— Все настолько плохо? — огорченно вздохнул парень, взглянув на меня с тоской и обидой, чем заставил покраснеть от стыда. Я бы все отдала за то, чтобы он перестал на меня так смотреть. И поэтому поспешно произнесла:
— Нет. Викант — ты замечательный, но…
— Но ты не можешь забыть того типа, из твоего мира, — продолжил за меня советник.
— … просто я еще не привыкла к своему статусу, — не согласилась я. Сказать правду мне было бы очень трудно, и потому, дернув за поводья, заствила птицу прибавить скорость.
Небо приобретало кровавый оттенок, словно отражаясь в хрустящем снеге. Далеко-далеко заходило солнце, казавшееся еще меньше посреди чистого неба. В лицо несся холодный, но уже не ледяной, ветер, явно летевший откуда-то, где было тепло. Вообще за последние дни заметно потянуло в сторону весны. В воздухе еще не было того радостного волнения, того всеобщего оживления, которое бывает в марте-апреле. И хотя к полудню земля прогревалась настолько, что по ней начинали бежать ручейки, ночью они снова замерзали дорожками хрустального льда. Поэтому для ночлега приходилось выбирать места посуше и потише. На всю нашу компанию была всего одна кибитка, подобная той, в которой я ехала на суд. Первой в нее обыкновенно запихивали меня, как самую "слабую и неприспособленную". Остальные же имели привычку забираться в укромное местечко вслед за мной под каким-нибудь предлогом, и так там и оставались. Такие вот "визиты" порой доходили до абсурда. Лекверам, считавшим себя едва ли не самыми здоровыми и крепкими во всех мирах, было стыдно просто укрыться в кибитке от холода и сырости. Вот они и придумывали наиболее достойные поводы, чтобы заснуть рядом со мной.
Наконец спустившись к подошве холма, мы спешились, осматривая новое место для привала. Уварс, как самый авторитетный среди нас в вопросах походов и быта, сейчас же распределил обязанности. А сам начал устанавливать палатки, коих было у нас аж три штуки. Птицы сбились в одну пернатую кучу, дабы сохранить тепло. Немного пообщавшись с ними, дав им овса и немного подмокшего сена, я пошла за порцией чистого снега для похлебки. Собственно, он везде был не особенно грязным, да и кто бы тут натоптал, но я отправилась как можно дальше от стоянки. Все-таки последние события что-то сломали во мне. Теперь я не могла говорить с друзьями больше, чем несколько минут, да и то отвечала обыкновенно невпопад. Мне больше нравилось молча скакать на своей птице, наслаждаясь каждым движением ее сильных мышц, или сидеть, глядя в огонь, во время приготовления пищи. Готовила, кстати, тоже я. Первое время меня подмывало изобразить лекверам и элеме что-нибудь из блюд моего мира. Но после неудавшегося борща из кислой капусты, подобные попытки были оставлены. Теперь Викант каждый вечер старательно учил меня правильно резать, солить, добавлять специи и делать нехитрые, но удивительно вкусные яства. В такие часы я чувствовала себя совершенно странно. С одной стороны мне было интересно смотреть на то, как парень с ювелирной точностью стругает в суп морковь или возится с каким-нибудь "дикобразом" или "сливой-переростком" из параллельного мира. А с другой, советник не мог делать этого молча, что порождало дополнительные угрызения совести. Меня так и подмывало все ему рассказать, разреветься. А позавчера ночью у меня возникло острое желание растолкать спящего жениха и… отказаться от его предложения руки и сердца. Но…
Вот с этим "но", теперь постоянно всплывающим в моих рассуждениях, я и пошла с громадным казаном за снегом.
— Помочь? — раздался знакомый голос над ухом, так что я от неожиданности выронила посудину из рук, больно задев левую ногу.
— Какого черта?! — вырвалось у меня пополам с шипением. Пытаясь хоть как-то потянуть время, я наклонилась за казаном. Это, несомненно, был он. Оставалось только гадать, в каком облике Сотворитель предстанет передо мной. И если честно, наилучшим вариантом для меня стала бы форма Пушинки. По крайней мере, в этом образе Дэрлиан меньше всего принес мне боли и разочарования.
Не угадала. В заходящем свете ярко сверкнула золотая серьга в брови и светлые волосы.
— Привет.
— Пока, — недовольно пробурчала я. Парень усмехнулся, подмигивая совершенно не эльфийскими каштановыми глазами, — На твоем месте, я бы поменяла цвет глаз.
— Поменяю, когда время придет, — спокойно ответил Шерненс, — ты не рада меня видеть, Лида?
— Совершенно.
Вру, неумело вру, хотя сердце едва из груди не выпрыгивает. После нашей последней встречи я часто думала о том, чтобы простить Сотворителя. Но каждый раз, вспоминая все то, что по его милости мне пришлось перенести, останавливалась.
— Ты приехал рассказать о том, что в Кайросе творится?
— Да.
— Совсем плохо?
— Угу.
— И что дальше? — разговор как-то не клеился. С прежним Шерненсом было намного легче. Поэтому, чтобы хоть как-то обосновать паузы между репликами, я стала черпать снег горстями. Пальцы мгновенно замерзли, и начали болеть. Эльф присел рядом на корточки, помогая мне.
— Ты не передумала? — неожиданная смена темы разговора ничуть меня не смутила. Пришлось на всякий случай сглотнуть и незаметно скрестить пальцы под кучкой смерзшейся воды.
— Нет. Ты же знаешь, пока я не верну в этот мир Элистара и не разберусь с моими проблемами, никакого разговора о моем возвращении быть не может.
— Значит, я рано или поздно дождусь тебя? — улыбнулся собеседник. Я опустила голову, сосредоточенно рассматривая крупинки снега. Пальцы окончательно перестали гнуться. Но долго держать молчание я не смогла, и, когда снова подняла глаза, то взгляд уперся в совершенное лицо Дэрлиана. Такого, каким он был семь лет назад. Золотые лучи полностью смягчили линии его носа и скул, заиграли медью в волосах, убранных в короткий растрепанный хвост.
— Прошу тебя, — голос неожиданно стал хриплым, как у древней старухи, которая всю жизнь баловалась табаком, — не надо меня мучить…
— Разве я мучаю тебя? — удивился Сотворитель. Я смогла лишь кивнуть, — Но чем же, скажи?
— Ты сам знаешь чем… Может, все-таки, лучше тебе обратиться в эльфа? Ребята тут совсем неподалеку, они нас увидеть могут. Что ты тогда им скажешь?
— Скажу, что собираюсь украсть у них их человеческую подругу, — совсем уже неприлично красиво улыбаясь, ответил мужчина, — Лида, я все мог бы сам уладить. Если ты только скажешь, я верну в этот мир не только Гервена, но и половину ушедших лекверов за последние десять тысяч лет.
— А почему не всех? — помимо воли спросила я, с опозданием прикусывая слишком длинный язык.
— Девать будет некуда такое количество, — честно хлопая глазами, пояснил Дэрлиан, — Мне даже кажется, что и половины хватит, чтобы они передрались за земли. Но если тебе будет угодно всех вернуть…
