Ирина Соколова - Время звёзд
А ведь действительно постараюсь помочь. Оставить это чудо в одиночестве было уже просто невозможно.
— Ну как же, вы же меня спасли! — девчонка словно клещ вцепилась в мой рукав, заглядывая в лицо честными голубыми глазами. М-да… полезное, всё-таки качество — наглость. Но, если серьёзно, чтобы вот так кидаться на первого встречного девчушка должна была совсем отчаяться. — Таэ, я вас очень прошу, не оставляйте меня! Я всё умею, и стирать, и убирать и готовлю хорошо. Вам служанка не требуются?
— Нет. — Несмотря на состояние кошелька, вид у меня по жизни весьма презентабельный — происхождение обязывает, — Ты, кстати, почему такая доверчивая? А если я — насильник и убийца, и спас тебя только для того, чтобы лично попользоваться?
— Нет-нет-нет! — Лерда отчаянно замотала косичками, — Вы меня не обидите, я знаю. И помочь постараетесь. У вас же глаза добрые!
— Добрые?
Однако. Нет, я, конечно, понимаю, вкусы у всех разные, но назвать добрыми мои глаза! Её в детстве, часом, из люльки не роняли?
— Добрые-добрые. — Леренва вновь затрясла косичками. — Я вижу. Я всегда по глазам вижу, плохой человек или хороший!
Ясновидящая? Хм…
— А что ж ты тогда с теми бандитами связалась? — за время разговора мы незаметно подошли к «Трехногой собаке» — средней паршивости постоялому двору, где я снимаю комнату последние полмесяца. Вполне приличное, по местным меркам конечно, заведение. Клопов считай нет, кормёжка съедобная, а если с хозяином поскандалить, будет и более-менее чистое белье, и сносный овёс для лошади.
— Мне прямо в глаза смотреть надо, а они так выскочили, я и не успела ничего. И сумку с вещами потеряла… Таэ, а вы здесь живёте, да?
— Да. Значит так, сегодня, так уж и быть, можешь переночевать у меня. Я не зверь, на ночь глядя девушку на улице не оставлю. А завтра с утра решим, что с тобой делать.
— Ой, спасибо, таэ!
— Не за что, — вежливо пропускаю девчонку в дверь. Теперь ещё и эта забота на мою голову! Ладно, придумаем, как с ней поступить.
Б-бездна! Богиня, признайтесь, вы на меня за что-то обиделись, да?
— Эй, полуэльф! — Гармель, необъятных размеров хозяин постоялого двора, лениво махнул мне от входа в кухню. — Ты долг когда возвращать думаешь?
— Да хоть сейчас! — присыпанная перламутром янтарная монетка перекочевала в толстую лапищу трактирщика. — Я, пожалуй, съеду от вас, таэ Гармель.
— Устроился куда? То-то я смотрю — деньги завелись.
— Ну, вроде того, — о путях получения этих денег лучше не распространяться.
— И правильно, — он пересчитал деньги и ссыпал их в карман, — а то меня уже о тебе спрашивали. Я-то против вас, остроухих, ничего не имею, но, сам понимаешь, неприятности мне здесь не нужны. Когда съезжаешь?
— Завтра, после обеда. Ужин мне в комнату отнесите, пожалуйста. Две порции.
Гармель покосился на Лерду и поощрительно усмехнулся, наверняка списав её визит на объявившиеся у меня средства. До сих пор ко мне женщины не заходили.
— О чем вы так задумались, таэ Морион? — сытая и согретая, Леренва сидела на моей кровати, завернувшись в одеяло, и отчаянно пыталась не заснуть.
— Лерда, давай без таэ и на «ты». Я привык, что меня зовут просто Морион. Можно Моро или Орин. Для близких друзей — Мори.
— Хорошо, Мори. Ахха-а-ахм… Так о чем ты думаешь?
Нет, ну наглости в человеке! Даже завидно.
— О том, где мне денег добыть. И куда тебя завтра деть.
— А куда… меня деть?
— Не знаю, — всерьёз задумываюсь, — У меня здесь знакомых подходящих нет. Разве что к Гверане… Лерда, ты в травах разбираешься? Лерда?
Девушка спала. Укутав несносное создание одеялом, возвращаюсь к решению финансовых вопросов. Шкатулка с драгоценностями — последний резерв — нашлась на дне сумки, под сменной одеждой. Честно говоря, её содержимое даже у меня нездоровые подозрения вызывает. Но что поделать — веками наполнялась! Без самой крайней нужды я туда стараюсь не лезть, но сегодня, кажется, именно такой случай.
Значит так, что мы имеем:
Серьги с подвесками — вытянутые кристаллы чёрного кварца в окружении затейливо переплетённых серебряных веточек. В сторону — амулет. Браслеты и ожерелье — ошейник из того же камня, мориона, давшего мне моё нынешнее имя. Туда же по тем же причинам. Золотой перстень-печатка с гербом Ллевельдеила — мне его возвращать рано или поздно. Пара серебряных цепочек-браслетов затейливого плетения с висящими на них бирюзовыми шариками — тоже штучка не простая. Так, а на мне-то что? Три чёрных жемчужины в левом ухе — ни за что! Дороги как память. Кулон с морионом в пару к серьгам — тем более нет.
Со вздохом переворачиваю шкатулку:
Налобное украшение с лунным камнем — помогает сосредоточиться и очистить разум; простые обсидиановые чётки, давным-давно купленные в подарок одной знакомой ведунье, но, по не зависящим от меня причинам, так и не подаренные; несколько пар серёжек с мелкими камнями, каждая — грустная память; шнурок для волос с серебряными бубенцами; браслеты, цепочки, полтора десятка шпилек, пара затейливых брошек для плащей… Ой, а это что? И как давно уже здесь пылится?! Потрясающе безвкусная вещица — золотая брошь в форме бабочки, усыпанная десятками совершенно не сочетающихся друг с другом самоцветов. Это… это же мне наследный принц Зайнерии подарил. Ну да, Бездна знает сколько лет назад. Сразу же продавать было не слишком удобно, а потом из головы вылетело. Как удачно! Сгребаю остальные побрякушки в шкатулку. Живём!
На ещё одно тело в постели Лерда никак не отреагировала. А что? Кровать тут одна, а лишать себя заслуженного отдыха из-за чьей-то там стыдливости я не собираюсь. Хотя раздеваться всё же не стоит.
* * *— М-м-м… таэ… Вы что тут делаете?!!! — от подобного вопля покойник бы поднялся, не то что я.
— Сплю. Спал, точнее. — С опозданием понимаю, что во сне это наказание богов перебралось на мой край кровати, и мы очень романтично лежим в обнимку.
— Ну, как же вы… то есть ты… ведь я же… ой! — мямлила алеющая как степной тюльпан Леренва, торопливо отползая в сторону.
— А что я? Лерда, насколько я помню, в этой комнате только одна кровать. А спать на полу или столе мне не слишком-то по душе. Успокойся, будь у меня нечистые намерения на твой счет, ты бы первая узнала.
— Но вы… это же неприлично!
— И что? Ладно, вставай, ребёнок! Утро уже.
— Хорошо. Только я… ну…
Со вздохом снимаю со спинки кровати заранее приготовленную рубашку. Мужская, конечно, но других у меня нет.
— Возьми. И я же просил, на «ты»!
Пока я умываюсь, несносная девчонка успевает отчистить юбку, одеться, причесаться, бессовестно присвоив мой гребень, и смертельно достать меня своей трескотнёй.
