Олаф Бьорн Локнит - Склеп Хаоса
Но никто из пламенных защитников чести государства пока не решился самолично доложить о королю о недостойном поведении принцессы. Не говоря уж о том, чтобы воспретить странноватым гостям наследницы беспрепятственно являться в замок.
Придворные – они ведь тоже люди. Жить им хочется не меньше, чем простонародью. Визитеры же принцессы знали только один (зато безотказный) способ справляться с неожиданными препятствиями. Заключался он в полном уничтожении таковой преграды. И неважно, имела вставшая перед ними помеха вид запертой крепкой двери или десятка хорошо вооруженных человек.
Поэтому большинство обретавшихся в Новом Замке дворян предпочитали благоразумно помалкивать и старательно делали вид, что не замечают пугающих гостей наследницы трона.
Обыватели же здраво полагали, что принцесса Чабела сама сообразит, кому стоит доверять, а от кого надо держаться подальше. Кроме того, всем прекрасно известно, чьими стараниями пополняется королевская казна и кто поддерживает влияние Зингары на просторах Закатного Океана. А то, что многие за глаза именуют этих людей пиратами, разбойниками и грабителями – это ведь просто слова. Даже на солнце, как известно, можно найти пятна. Так чего же требовать от бедных смертных!
Потому не будем зазря трепать языком о принцессе и ее подозрительных друзьях-приятелях. А коли пришла охота посплетничать – убедись сперва, что рядом все свои. Иначе найдут тебя где-нибудь в темном переулке возле Старой Гавани с небрежно свернутой шеей или двумя улыбками, вторая из которых будет слишком широкой. В Кордаве не любят болтунов.
Обычно гости принцессы не трудились сообщить о времени своего визита. Они просто заявлялись (разумеется, не через парадные входы) и после кратких, но содержательных бесед столь же незаметно исчезали. Нынешний визитер был исключением – принцесса утром сама отправила в Новую гавань гонца с устным приглашением. Послание Чабелы было кратким и незамысловатым: «Приходи немедленно».
Принцесса отлично знала, что никакое «немедленно» (ни ее, ни чье-либо) не подействует. Ее гость придет, когда найдется свободное время или он сочтет нужным появиться в Новом Дворце. Подобное случалось уже не раз. Она посылала в Гавань весточку с категорическим требованием сей же миг быть здесь, а возвращавшийся гонец дрожащим не то от испуга, не то от сдерживаемого возмущения голосом докладывал: «Велели ответить – некогда…»
И наследница кордавской короны, достойная дочь своего папеньки, не прощавшая ни малейшей обиды, могла сколько угодно метать громы и молнии. Под конец она смирилась с существующим положением дел. В конце концов, если речь заходила о чем-то действительно важном, ей приходилось ждать ровно столько, сколько требовалось ее посыльному на то, чтобы добежать до гавани, передать известие, а затем вернуться обратно. Ну, или немного больше – если гонец шнырял по пристаням и окрестным кабакам, разыскивая нужного принцессе человека.
Сегодня ожидание подозрительно затягивалось. Мальчишка-вестник ушел, когда все имевшиеся в замке куранты отбивали десятый послеполуночный колокол, а сейчас было далеко за полдень. С высоты открытой террасы Чабела видела просторную гавань и рассыпавшиеся по ней корабли, но не сумела разглядеть в неразберихе хлопающих на ветру парусов нужное судно. Впрочем, принцесса с величайшим удовольствием выслушала бы от своего посланника слова: «Их нет в Кордаве». Тогда все беспокоящие ее трудности разрешались сами собой. На нет, как говорится, и суда нет.
Надеждам принцессы не суждено было сбыться – гость, оказывается, изволил задержаться по дороге. Разумеется, ему и в голову не пришло извиняться за опоздание, и Чабела в очередной раз задала себе безответный вопрос: почему она принимает этого человека в своем доме? Более того – по мере сил пытается заботиться о его благополучии? Только потому, что он однажды помог ей, когда она угодила в довольно неприятную ситуацию?
Или потому, что в многолюдном замке и огромном городе он был единственным, кому она могла доверять?
Принцесса с детства накрепко усвоила наставления отца: «Доверять нельзя вообще никому. Однако, если уж ты вынуждена поделиться своими секретами, то сперва убедись, что твои тайны будут проданы только в случае крайней необходимости и по достойной цене». Чабела так и поступила, с радостью удостоверившись, что не ошиблась в выборе, а отец, как всегда, был прав.
О чем там шепчутся во дворце за ее спиной – не имеет значения. В конце концов, пройдет еще лет пять или шесть (если, разумеется, на то будет воля богов и не случится ничего непредвиденного), и ей предстоит занять трон Зингары. Чабела никогда не забывала потихоньку напоминать самым отъявленным болтунам при дворе об этом обстоятельстве. Любители светских сплетен либо (если они были достаточно разумны) выбирали для бесед другой повод, либо (если они оказывались непроходимо глупыми) куда-то исчезали. Что поделать – такова жизнь в Кордаве, никогда не знаешь, что произойдет завтра. Опасности, знаете ли, на каждом шагу!
Единственное, в чем мнения Чабелы и обитателей коронного замка Кордавы полностью совпадали, было утверждение: трудно отыскать человека, более неподходящего на звание «доверенного лица принцессы». Ну что может быть общего между наследницей одной из самых древних и уважаемых династий Закатного материка и прирожденным авантюристом на королевской службе? Правильно, ничего. Тем не менее означенного авантюриста в Новом замке всякий раз встречали с почетом, какого не удостаивались порой влиятельнейшие посланники из сопредельных стран, и просили непременно заходить еще…
Принцесса вздохнула над непредсказуемостью и несовершенностью жизни и оглянулась: чем там занят ее гость?
Гость в нарушение всех правил этикета сидел на низенькой мраморной балюстраде, ограждавшей террасу, и смотрел на сияющий под полуденным солнцем залив. Принцесса вздохнула еще раз – как ни жаль, однако сейчас ей придется заводить речь о том, ради чего она и позвала своего визитера. Разговор обещал быть весьма неприятным, и начинать его Чабеле совершенно не хотелось. Но, как говорили в гавани, «раз уж поднял паруса – не торчи возле причала».
– Что ты там высмотрел? – осведомилась Чабела. Гость, не оборачиваясь, бросил через плечо:
– Иди полюбуйся, сейчас начнется веселье.
Принцесса встала из-за изящного одноногого столика, заставленного тарелками драгоценного кхитайского фарфора со следами довольно обильного завтрака, и подошла к краю террасы.
– Так что здесь забавного?
Вместо ответа гость ткнул рукой в дальнюю часть гавани, где находилось устье Черной реки. Выросшая у моря принцесса быстро сообразила, на что именно следует смотреть – тяжело груженая и низко сидящая галера по невнимательности рулевого заползла на длинную отмель, нанесенную водами реки. Издалека длинный корпус судна напоминал увязшего в густой смоле жука-водомерку, пытающего высвободиться и лихорадочно молотящего лапками-веслами. Сходство усиливали несколько метавшихся вокруг баркасов, пытавшихся вытянуть застрявший в песке корабль на более глубокое место.
