Галина Романова - Тайна лорда Мортона
Эраст окончил аспирантуру три года спустя, как раз накануне праздника Луггнаса, как принято у кельтов, или Перунова дня, как называют его славяне. На вечеринку в честь окончания учебы пригласили и меня – я и брат уже два месяца как были совершеннолетними, нам исполнилось по 21 году, и мы могли делать, что хотели.
Домой я вернулся под утро с тяжелой головой и проспал до обеда – по причине слабого здоровья я плохо переношу алкоголь. Встал только после полудня, сходил в душ, кое-как оделся – и только тут заметил, что на подоконнике смирно сидит почтовый ворон.
Мне никто никогда не писал, кроме родных. Даже Анастасия, та русская ведьмочка, в которую я был влюблен в Школе Искусств, и то никогда не отвечала на мои письма. А тут...
Руки мои дрожали, когда я вскрывал конверт, украшенный литерой "М". От волнения и последствий похмелья я не сразу смог понять смысл написанного, а когда понял, молча опустился на кровать.
"С днем рождения, Максимилиан Мортон! – было написано четким крупным почерком. – Я не ошибся. Сегодня, 1 августа, действительно твой день рождения, и тебя действительно зовут Максимилиан Мортон. Сегодня тебе исполнился 21 год, и я счел, что пора открыть тебе правду.
Ты родился в другой семье, но твои родители умерли, и семейство Графов взяло тебя на воспитание. Судя по тем сведениям, которые мне поступали, они прекрасно справились со своей задачей и сделали из тебя достойного члена общества. Я бы мог молчать и дальше, но твои родители оставили тебе кое-какую собственность, которой ты отныне можешь распоряжаться. В этом конверте чек на предъявителя. Он сработает, если ты назовешься своим настоящим именем – Максимилиан Иероним лорд Мортон Девятый. Гордись своим родом, ибо Мортоны насчитывают уже тридцать шесть поколений, и тебе выпала честь стать тридцать седьмым лордом Мортоном. С днем рождения, Максимилиан!"
Подписи не было – только та же литера "М".
Не помню, сколько я просидел, тупо уставившись перед собой. Очнулся, когда в дверь моей комнаты постучали, зовя к обеду. На деревянных ногах я спустился в гостиную и молча положил перед матерью конверт.
– Что это такое? – промолвил я и не узнал своего голоса.
Мать побледнела и оглянулась на отца. Тот сдвинул брови.
– Эмиль, – мама всхлипнула, – мы... мы не хотели тебе говорить...
– Так это правда?
– Эмиль, мы все делали с разрешения попечительского комитета. Мы выдержали настоящий конкурс на право стать твоими родителями и... Сынок, разве тебе было у нас плохо?
– Но почему?! – воскликнул я. – Почему вы скрывали от меня правду? Почему я узнаю это от чужих людей?
– Он не чужой тебе! – вскрикнула было мать, но отец остановил ее взмахом руки:
– Молчи, Алиса. Эмиль... то есть Максимилиан уже совершеннолетний и имеет право знать, почему его отдали на воспитание именно нам и почему назвали другим именем. Если ОН решил открыть правду, нам тем более негоже ее скрывать...
Отец сам усадил меня на стул и под всхлипывания матери поведал мне самую странную историю.
Это началось задолго до моего рождения. Трансильванский Колледж Вампиров окончил с отличием некто, принявший после посвящения имя Мигун и вошедший под этим именем в историю. Он продолжил обучение в аспирантуре за границей и вскоре защитил диссертацию по теме «Проблемы эволюции магии». По его теории выходило, что маги вырождаются и через два-три поколения людей, владеющих истинными Силами, можно будет пересчитать по пальцам. Дескать, уже сейчас рождается много магов с ослабленными способностями и, пока не поздно, надо исправлять положение. Кое-кто из высших чинов заинтересовался его разработками, и Мигуну позволили заниматься исследованиями. Прошло восемь лет, прежде чем поняли, ЧЕМ на самом деле занимается Мигун.
Был скандал, его лабораторию закрыли, а за опыты над людьми Мигуна лишили всех степеней. Он ушел в подполье и организовал секту Светлого Пути. Приняв имя Белого Мигуна, новоявленный гуру утверждал, что магов можно спасти, если все силы бросить на черную магию вуду и зачинать детей только в соответствии с ее канонами. Рожденные при благословении духов вуду, эти дети станут гениями и спасут магию от вырождения. Со всех стран к Мигуну в секту бежали подростки от тринадцати до восемнадцати лет. Бежали, чтобы стать сверхлюдьми и построить новый мир. Власти опомнились слишком поздно.
Мои родители были сектантами. Моя мать сбежала в секту в четырнадцать лет. У нее были выдающиеся способности в магии, она могла достичь гениальности. За полгода девчонка сделала такую карьеру, что Белый Мигун назвал ее своей духовной дочерью и решил, что первого чудо-младенца она родит именно от него.
И тут появился мой отец, Иероним Мортон. Он был уже студентом, ему было двадцать лет. Непонятно, почему, но гуру Мигун стремительно изменил свое решение и свел Женевьеву фон Ньерд и Иеронима лорда Мортона. Под пение мантр на алтаре они зачали сына, названного Максимилианом.
К тому времени дела секты пошли плохо. Могущественные покровители подали в отставку, и власти всерьез взялись за Светлый Путь. Белый Мигун принял решение о восстании.
Это был страшный год. Люди боялись выходить из дома и собираться в толпы. Прямо на улицах вспыхивали магические поединки, и каждый из них заканчивался жертвами. Только карт-бланш, выданный инквизиторам, позволил подавить восстание. Арестовали двенадцать тысяч боевиков – большинству не было и восемнадцати – еще тысяч семь погибли, спастись удалось единицам. Секта перестала существовать.
Мои родители тоже были арестованы. Иеронима Мортона должны были помиловать потому, что он был из рода Мортонов. Его жена ждала второго ребенка. И наказание им грозило предельно легкое – у них только стерли бы магические способности и гипнозом слегка подкорректировали поведение, не затронув ни память, ни чувства. Но накануне суда Иероним Мортон и Женевьева фон Ньерд были найдены в камере мертвыми. Все были уверены, что это самоубийство, и даже специальное расследование не прояснило ситуацию.
Белый Мигун ушел от возмездия. Его искали шесть лет. Было арестовано девятнадцать самозванцев, пока наконец его не вычислили по телепатическому следу. Гуру схватили и приговорили к пожизненному заключению в Диких Горах. А сирот раздали в чужие семьи. Одним из них был я, Максимилиан Мортон, названный новыми родителями Эмилем Графом.
Сказать, что я, узнав все это, был оглушен и раздавлен, значит, ничего не сказать. Мать плакала весь день, брат и сестра смотрели на меня, как на чудовище, и даже домработница, казалось, что-то подозревала.
Обуреваемый самыми черными мыслями, я отправился в Национальный банк, но не в тот, которым пользовались простые смертные. Никто из них не догадывался, что в одном здании помещались сразу два банка – вход во второй скрывался за панелью в кабинке для обмена валюты.
